– Короче говоря, расклад такой… – Жорик не стал демонстрировать мне оскорбленную гордость и безропотно выложил на стол карты, явно не теряя надежды завлечь меня в свою сомнительную авантюру. – Все очень просто: если вы согласитесь мне помочь, я получаю ровно половину от той прибыли, которую мы с вами в итоге заработаем. Справедливо?
– Если ты лезешь в пекло, а я сижу в сторонке и даю тебе советы, то – да, условия вполне честные, – рассудил я. – Только вот что-то подсказывает мне: все будет наоборот. А значит, помогать тебе у меня нет решительно никакого желания. Тем паче что деньги, которые мы получим за артефакт праведников, при разделе надвое едва покроют риск, на который нам придется пойти.
– А если денег будет гораздо больше? – полюбопытствовал Георгий. – В пятьдесят, в сто раз больше?
– Нам что, помимо поиска Грааля придется заодно и банк твоего отца ограбить?
– Нет-нет, что вы! Я совсем не в этом смысле! – замотал головой блудный отпрыск владельца заводов-газет-пароходов. – Ладно, не хотите сразу заключать соглашение, тогда послушайте сначала мою историю. Готов дать руку на отсечение – то, что я сейчас расскажу, вам стопроцентно понравится.
– Никогда не разбрасывайся такими клятвами, юноша, – пригрозил я ему. – Особенно при взрослых людях, которые могут запросто отсечь тебе не только руку, но и голову.
– А что? Вот возьму и поспорю с вами на это! – сверкнув глазами, с вызовом заявил рыцарь-ренегат. – Не на всю руку, конечно, а, скажем, только на кисть! Причем, если я выиграю, вы ничего себе отсекать не будете, а если победите вы – я на ваших глазах отрублю себе вот… ее!
И он выставил перед собой левую пятерню, на которой верхние фаланги пальцев были заменены имплантами – энергетическими мини-генераторами. Прочая ее часть была самая что ни на есть натуральная.
Я пристально посмотрел Дюймовому в глаза. И сделал это крайне недвусмысленно, дабы он образумился и забрал свои слова обратно. Долго смотрел, давая ему время отступиться, ибо в противном случае мне придется преподать ему урок, который он запомнит на всю оставшуюся жизнь. Запомнит и будет крепко сожалеть о том, что связался со мной, а не сбежал из Зоны, пока она не выжгла ему последние остатки мозгов.
За те полминуты, что мы буравили друг друга взглядами, решимость в глазах Жорика не ослабла ни на йоту. Похвальное самообладание. Жаль только, гонора в нем куда больше, чем здравого смысла. Что ж, как говорил клон знаменитого шоумена начала века игрокам своей вечно популярной телевикторины: «Я давал вам целую кучу денег, но вы выбрали приз! Это ваше законное право! Приз – в студию!»…
– Хорошо, – скрестив руки на груди, ответствовал я упрямому спорщику. – Дело твое. И впрямь, кто я такой, чтобы мешать совершеннолетнему гражданину свободной страны отрубать себе конечности? Так какая, говоришь, у тебя для меня байка приготовлена? Надеюсь, она не шибко длинная? А то, боюсь, под конец рассказа твой гонор угаснет, и ты станешь умолять меня сохранить тебе руку, забыть о нашем споре и все такое…
– Не бойтесь, не стану. Раз сказал, что отрублю, значит, отрублю, – заверил меня Георгий твердым голосом и без колебаний перешел к делу: – Вам ведь известно, Геннадий Валерьич, что Орден давно выслеживает Механика и что полгода назад мы его все-таки схватили?
– Ходили слухи, – кивнул я. – Только потом он от вас сбежал и нынче прячется где-то в чернобыльских пустошах.
– Механик не сбежал, – поправил меня Дюймовый. – Он от нас откупился. Причем в тот же день, когда мы его поймали.
– Какая занятная подробность! – оживился я. Но сразу же одернул себя, ибо по условиям спора не должен был выказывать интерес. После чего вновь придал себе нарочито равнодушный вид и поправился: – Я имел в виду, что ты – первый, кто сообщает мне эту… хм… запоздалую новость. И какую услугу оказал Механик Священному Узлу, отчего Хантер его так быстро помиловал?
– Его помиловал не Командор, – ответил Жорик. – Это происходило в Сосновом Бору, возле ЛАЭС. А командовал охотой брат Филипп, который вдобавок ко всему приходится кровным братом нашему Ипату. И я там был. Сами догадываетесь, в какой роли, если меня тогда лишь месяц как в Орден приняли. Пока старшие братья облаву организовывали, я бегал за ними в качестве носильщика и оруженосца, но для новичка и это была великая честь. Еще бы – в серьезное дело почти наравне со всеми взяли!.. Хитрую мы операцию тогда провернули, это факт. Но Механик тоже оказался не лыком шит и удирал от нас по таким местам, куда ни один сталкер по доброй воле сроду не сунется. Ему-то – Механику – хоть бы хны, он и с биомехами, и со скоргами общий язык запросто найдет, а вот нам туго пришлось. Однако мы справились, правда, сам брат Филипп на тот момент уже из игры вышел и при смерти валялся. Примерно за час до этого на него накинулась стая мозгоклюев, да не простых, а клещеобразных. Знаете, такие мелкие биомехи, которые намертво вгрызаются в тело, и ничем вы их потом оттуда не вытащите.
– Имею представление, – кивнул я и непроизвольно потер «инкрустированный» мне в шею алмаз.
– Ипат в той охоте тоже участвовал, – продолжал Дюймовый, – и, когда все закончилось, решил он, конечно, мозгоклюев из Филиппа изгнать. Однако сделать это так, чтобы его не убить, оказалось нельзя. Привели пойманного Механика – он-то, как-никак, мнемотехник классом покруче будет. Но и Механик лишь головой покачал. Бесполезно, говорит, даже не пытайтесь – Филипп умрет еще до того, как первый паразит у него из тела вылезет. Ипат пленника за грудки хвать и орет: «Брешешь, гад! Плевать, что ты так нужен Хантеру – если не спасешь моего брата, разорву на части прямо здесь!» – «Ладно, разрывай, – отвечает Механик, – но я тебе чистую правду сказал: спасти этого человека даже мне не под силу. Однако, как помочь твоему горю, я знаю. И помогу, только за эту услугу вам придется меня отпустить».
– И Ипат согласился? – с недоверием поинтересовался я. – Но почему? Ведь он явно осознавал, что Командор с него семь шкур спустит за такое самоуправство. Какие бы родственные узы ни связывали Ипата и Филиппа, для Хантера Механик на порядок ценнее дюжины самых преданных бойцов. Ими в крайнем случае можно пожертвовать, а Механик в Зоне всего один, да еще неуловим, как призрак. Что-то твоя история перестает быть правдоподобной… Кстати, юный ампутатор, у тебя жгут-то в аптечке имеется? Если нет, так и быть, могу одолжить.
– Вы, Геннадий Валерьич, сначала дослушайте, ладно? – попросил брат Георгий, схватив себя за левое запястье, как будто я уже занес над ним тесак. – Да, Ипат согласился пойти на такую сделку. Меня и еще одного салагу в носилки, на которых лежал Филипп, впрягли, и повел нас Механик к Неопалимой Купине. Прямо к сектантам, стало быть, – они в те дни как раз из Чернобыля тайком на какую-то церемонию в церковь пробрались и там околачивались. Конечно, такие гости, как мы, их не обрадовали. Праведники сразу оборону заняли, явно решили, что мы на разборку к ним пожаловали. Нам тоже от этой встречи никакой радости не было, но Механик сказал, что спасти умирающего может только Дьякон, и больше никто. Как – мы тогда еще не знали. Просто поверили пленнику на слово, ведь если он нас поимел, ему только хуже было бы. Потом, когда он с сектантами в переговоры вступил, выяснилось, что «Пламенный Крест» был ему чем-то сильно обязан, и теперь он пришел потребовать возврат этого долга. Отказывать Механику Дьякон, сами понимаете, не рискнул – а ну как обозлится да натравит на церковь стадо бронезавров? – и, немного подумав, согласился нам помочь. Но, кроме пострадавшего, разрешил войти в Купину лишь Механику и Ипату. Они у нас носилки забрали и потопали, а мы вокруг рассредоточились, дабы, ежели чего, сразу по сектантам изо всех стволов шарахнуть. Недолго наши там пробыли – четверть часа, не больше. Зато когда вернулись, Филипп не только на своих двоих шел, но на нем, ко всему прочему, ни одного шрама не осталось! И это после того, как из тела у него полсотни мозгоклюев вытащили, можете себе такое представить?