«Голубой огонек» являлся одной из немногих ловушек, к которым у меня – носителя аномального паразита – сохранялся стойкий иммунитет. Единственным неудобством, какое он мне причинял, было легкое жжение, возникающее под засевшими в теле алмазами. Однако Жорика зомбирующие экраны могли запросто подчинить себе. Обогнув один такой «огонек», я переполз через завал обломков и почти сразу же заметил прямо по курсу аналогичную ловушку. После чего забеспокоился и решил на всякий случай убедиться, что мне в спину дышит не зомби. Восприимчивость к здешним «телепередачам» – штука субъективная. До зловещего мерцания было еще далеко, но кто знает, с какого расстояния оно начинает влиять на олухов и простофиль…
Обернувшись, я обнаружил, что позади меня никого нет. Решив, что брат Георгий всего-навсего отстал, преодолевая каменную груду, я терпеливо выждал полминуты… Затем еще полминуты… Затем еще… И лишь когда по прошествии полутора минут этот увалень так и не объявился, я понял, что вопреки моей осторожности, он все-таки во что-то влип.
Но во что? Дюймовый начал штурмовать преграду сразу после меня и полз точно по моему следу. Или не полз? Или же полз, но не туда?
Да, последняя догадка, пожалуй, ближе всего к истине, и я рано обрадовался покладистости компаньона. Слишком уж недвусмысленно таращился он на тот «Фрич», чтобы скрыть от меня свой коварный умысел. И тем не менее я посчитал, что у Жорика хватит ума прислушаться к моим словам. Ну и кто из нас двоих, спрашивается, после этого более наивный человек?
Чертыхнувшись, я покарабкался обратно на вершину завала. Как я уже упоминал, мой алмазный глаз видел мир в особом спектре. Это помогало мне пребывать настороже днем и лучше ориентироваться ночью. Сейчас на монотонном полотне темноты я видел четкие, белые силуэты, высвечиваемые аурами попадающих в поле моего зрения предметов – так, словно смотрел на черно-белый негатив. Характерные следы, что обычно оставляли поверх этой бледной мешанины быстро движущиеся объекты крупнее яблока, отсутствовали. Однако ползущего к артефакту сталкера я все равно заметил. Просто потому, что знал, куда нужно глядеть и какого конкретно размера объект искать. А обнаружив его, чертыхнулся снова. Если я сумел легко засечь движущегося по открытому пространству Жорика, наши враги тоже сделают это без труда. И явно не станут пассивно наблюдать за его похождениями.
Судя по тому, как брат Георгий уверенно перемещался, огибая обломки и торчащие повсюду прутья арматуры, он неплохо видел в темноте и без глазных имплантов. Надо отдать ему должное: он не преминул позаботиться о дополнительной маскировке, накинув на себя сверху, как покрывало, обрывок проволочной сетки. Жаль только, пользы от этого было чуть. Возможно, Ипат и не обнаружил «Фрич», но открытый участок склона, на котором лежал артефакт, узловики наверняка изучили со всей дотошностью. И медленно ползущий по нему кусок металлолома, который прежде отсутствовал и вдруг откуда ни возьмись нарисовался, наши враги точно не проморгают.
За несколько часов слежки мы насчитали в кратере множество биомехов. В основном это были всевозможные боты – армейские боевые роботы как колесные, так и паукообразные. Вторые чувствовали себя в труднопроходимых каменных лабиринтах посвободнее первых, чем и компенсировали свое более слабое вооружение.
Ближе к вечеру пришедшая с севера крупная – и удачливая – группа вольных сталкеров с боем прорвалась к «тамбуру», не потеряв при этом ни одного человека. Большинство взбудораженных биомехов стянулось на тот сектор кратера и, по моим прикидкам, все еще оставалось там. На его восточном склоне – том, по которому сейчас спускались мы, – в настоящий момент царило относительное затишье. И потому вероятность наткнуться на бота у нас была куда ниже, нежели влететь в аномалию.
Была, да сплыла. Выгодное нам соотношение потенциальных угроз продержалось ровно до того момента, пока Жорик не пошатнул это хрупкое математическое равновесие своей идиотской выходкой. Мы разминулись с десятком аномалий и, скорее всего, не пересеклись бы с биомехами, но так некстати обнаружившийся на нашем склоне «Фрич» все испортил. Один неверный ход, и наша тактическая игра моментально рассыпалась в прах. Ее сменило прямолинейное, безудержное бегство под плотным огнем противника – последний способ, каким я планировал достичь «тамбура».
Поначалу мне даже стало казаться, что все обойдется и нам еще повезет сохранить в тайне наше присутствие. Укрытый проволочной сеткой Дюймовый подполз к «Фричу» и, закатав правый рукав, недолго думая, по самый локоть погрузил руку в лужицу. Она лишь выглядела застывшей, а на самом деле была мягкая, как повидло. Артефакт полностью обволок предплечье и кисть сталкера, приняв форму мотоциклетной перчатки. Изменился ли при этом ее цвет, я не видел, но, скорее всего, нет, поскольку прежде за «Фричами» подобного не замечалось.
Жорик шел на риск, потому что вместо «Фрича» ему вполне могла подвернуться и маскирующаяся под него ловушка «Хамелеон». Надевшись на руку, она затем оттяпала бы ее или сжала так, что раздробила бы в ней все до единой кости.
Однако нет – этой ночью фортуна подсунула брату Георгию настоящий артефакт, который и впрямь мог стать для него хорошим подспорьем. Вдобавок, как я уже упоминал, этот «Фрич» оказался крупнее обычного. Это означало, что его мощность тоже была выше, и цена, за какую компаньон мог сдать его перекупщику, отличалась бы от стандартной цены на подобный товар в выгодную сторону. Если, конечно, Дюймовый не израсходует раньше времени весь энергетический потенциал своей артефактной перчатки. После чего ее останется разве что спихнуть за бесценок какому-нибудь малоопытному и доверчивому сталкеру. Да и то не всякому. Ныне даже едва пересекшие Барьер салаги были наслышаны, что такое «Фрич» и с чем, фигурально выражаясь, его едят.
Жорик завладел вожделенным артефактом, но на этом его, а заодно и мое везение иссякло. Не успел еще обрадованный энергик налюбоваться на свою добычу, как из-за руин, примыкавших к пятачку, на котором он находился, выкатилось нечто большое и шарообразное. Двигалось оно медленно и довольно тихо. Находясь от него на гораздо большем расстоянии, чем Дюймовый, я вообще не расслышал никакого шума. А обнаружил я этот объект лишь потому, что он возник в той же стороне, куда я в данную минуту таращился.
Искатель сокровищ и неприятностей тоже заметил, а также наверняка расслышал появление неподалеку от него стального шара диаметром более трех метров. Вернее, это был не вполне шар. Конструкция имела форму огромной головки одуванчика: сферическая сердцевина и торчащие из нее во все стороны длинные – в рост человека – и острые шипы. Множество шипов. Их было ровно столько, чтобы объект, опираясь на них, мог без проблем раскатывать в каком угодно направлении. И куда он покатится теперь, стало понятно, как только я присмотрелся и понял, что именно вижу.
Мы с братом Георгием пялились вовсе не на обломок какой-нибудь авангардистской скульптуры и не на деталь сельскохозяйственного комбайна, как можно было ненароком подумать. Это был незамеченный нами ранее один из армейских ботов-охранников. Некогда он патрулировал периметр Барьера, а затем, мутировав, сумел добраться аж до центра локации. Неплохое достижение, учитывая избирательную проходимость этого бота, способного перемещаться лишь по относительно ровным участкам местности.