Ван Гал не мог смириться с неудачей «Аякса» в Лиге чемпионов. Руководство клуба полагало, что все в порядке и что вполне можно удовлетвориться борьбой за Кубок УЕФА, но ван Гал был с этим не согласен: «Я считаю, что такой клуб, как „Аякс“, должен играть в полуфинале Лиги чемпионов как минимум каждые пять лет». Впрочем, настоящим больным местом было другое – амбициозный ван Гал чувствовал себя скованным ограничениями, наложенными на него как на технического директора. Он считал, что его власть слишком ограничена по сравнению с полномочиями главного тренера, особенно в части трансферной политики. Ван Гал хотел иметь больше влияния при покупке и продаже игроков. Конкретным яблоком раздора стало вмешательство ван Гала в распрю между Златаном Ибрагимовичем и Рафаэлом ван дер Вартом. Ибрагимович нанес ван дер Варту травму во время матча между сборными Швеции и Нидерландов, и голландец заявил, что швед сделал это умышленно. Ван Гал решил проблему, продав Ибрагимовича, и Куману это не понравилось.
Когда ван Гал наконец решил уйти, он красноречиво объяснил свою позицию, выразив грусть по поводу скорой отставки: «В интересах клуба я попросил освободить меня от моих обязанностей. Это не связано с неудачными результатами команды в последнее время. Важнее разница во взглядах на курс развития команды и полномочия технического директора в „Аяксе“. Все, кто хорошо меня знает, понимают, что я люблю ясность. Не в моем характере идти на компромиссы, и я предчувствую, что в дальнейшем наши мнения будут еще сильнее расходиться. В свете этого я решил освободить дорогу. Я искренне надеюсь, что это будет только в интересах „Аякса“. Я хотел бы состариться в „Аяксе“, но, к сожалению, это невозможно».
Кевин Гарсайд написал в газете Telegraph: «Такое может случиться, если успех объясняют мистическим образом, когда тренера видят в роли Свенгали, обладающего магическими качествами, недоступными простым смертным. Когда магия уходит, это происходит необъяснимо и рассматривается как конец развития. Ван Гал допустил ошибку, когда вернулся сначала в „Барселону“, а затем в „Аякс“ на техническую должность, далекую от скамейки запасных».
Футбольный гений ван Гала вновь пробудился, только когда он надел тренировочный костюм в «АЗ». Другими словами, только когда ван Гал вернулся к своим корням и занялся сутью – как хорошо играть в футбол, – только тогда его талант заблистал.
В былые времена у людей была дыба. Теперь вместо нее пресса. Нами правит журналистика.
Оскар Уайльд
На прессу жалуются не только современные родители, учителя или спортивные тренеры – эти жалобы существуют в нашем обществе не один десяток лет. Тренеры по всему миру выражают недовольство отношением к ним со стороны журналистов, часто не беспричинно. Спортивная пресса, как никакая другая, умеет в изобилии производить чепуху. Такие спортивные репортажи и скандальная хроника звезд, часто идущие рука об руку в прибыльных, но второсортных изданиях, являются международной реальностью. Зрелищным видам спорта не всегда сопутствуют размеренный анализ и спокойные размышления.
В результате, многое сказанное или написанное о колоритном тренере из страны мельниц и тюльпанов обладает сомнительным качеством и недостоверностью. Несмотря на большое число статей и телевизионных передач, портрет ван Гала отнюдь не становится отчетливее. Наоборот, новостные репортажи вследствие собственной противоречивости и двусмысленности изрядно запутали картину, при этом не раз и не два оскорбив ван Гала. По большому счету в основе прессы лежит желание заработать. Это такой же бизнес, как и профессиональные футбольные клубы. Однако интересы прессы и клубов часто диаметрально противоположны. Если тренер заинтересован в создании и поддержании стабильного и умиротворяющего климата в команде, прессе нужно обратное. Мало кто из читателей захочет узнать, что, к примеру, у «Аякса» был спокойный тренировочный день; конфликты и скандалы продаются гораздо лучше. Поэтому в ведущих клубах даже у стен есть уши.
Пресса постоянно в поиске сенсаций – это их бизнес. Наблюдательный журналист может быстро распознать наличие трений или конфликтов внутри команды: некоторые игроки не помогают другим, не делают своих обычных пробежек, пренебрегают своими базовыми обязанностями откровеннее, чем обычно. На поле такие трения также приводят к повышенной раздражительности. Часто журналисты оказываются прекрасными охотниками за захватывающими новостями и в большинстве случаев находят тех, кто готов сделать за них грязную работу. Обычно всегда есть кто-то, готовый пожаловаться. В таком случае на горизонте команды возникает опасность потери столь чаемого спокойствия.
В футболе, как и везде, результаты говорят сами за себя. Если тренер проигрывает матчи, он быстро становится злодеем. Если же он побеждает, то его провозглашают героем. Даже если ван Гал из-за своих слегка грубоватых манер и мог начать с «дебетом на своем эмоциональном счете» (по выражению Стивена Кови), его критики вскоре замолчали. В первый год ван Гала «Аякс» совершенно неожиданно выиграл Кубок УЕФА, выбив из соревнования два итальянских клуба. В полуфинале против «Генуи» ни один итальянский игрок еще не успел даже коснуться мяча, со стартового свистка не прошло и минуты, а «Аякс» уже забил первый гол. Итоговый счет 3:2 был совершенно неожиданным, и голландские газеты одна за другой пели дифирамбы игре «Аякса». Когда клуб вышел в финал, обычно сдержанная и вечно критикующая голландская пресса ликовала.
Впрочем, вскоре отношения между ван Галом и прессой испортились. Со временем дела пошли настолько плохо, что ассоциация голландских репортеров Nederlandse Sport Pers решила напомнить эпатажному тренеру о его общественном долге. В письме ассоциации ему была прочитана лекция по этикету: «Пресс-конференции „Аякса“ часто заканчиваются вульгарными криками. Этот агрессивный подход, возможно, и приносит успех у молодых послушных игроков, но на пресс-конференциях, на которых присутствуют взрослые люди, он неуместен». Тренер немедленно ответил на это послание на следующей встрече с прессой. Держа в руке это обличительное письмо, ван Гал, похожий на учителя, обуздывающего непослушный класс, спросил собравшихся журналистов, кто его подписал. Ни у кого из присутствующих не хватило духу поднять руку. Ван Гал считал, что это письмо было не только нелепым, но и оскорбительным для него и его игроков: «Обычно я протестую, потому что нахожу идиотским вопрос, а не задавшего его корреспондента».
В какой-то момент ван Гал осознал, что его пылкий и агрессивный способ общения отнюдь не помогает ему заводить друзей и положительно влиять на людей. Он признавал, что эксперты по общению с прессой советовали ему слегка смягчить его риторику, но добавлял: «Возможно, они и правы. Но если применить это предложение к моему характеру, я скажу „нет“. Я реагирую так, как реагирую, не скрывая своих эмоций. Я готов работать над собой, но отказываюсь быть неверным самому себе. Никто не может лишить меня моей напористости. Я боец». Возможно, он утратил всякую надежду изменить свой образ в прессе, сложившийся еще со времен игры в «Спарте»: «Одни полагали, что я был превосходным футболистом, высоким „тормозом“, способным вести за собой команду. Другие же считали, что я высокий „тормоз“, достаточно самонадеянный, чтобы объяснять всем, как им стоит играть в футбол. Этот образ еще сильнее закрепился, когда я пришел работать в „Аякс“».