«Шестнадцатый» закачался из стороны в сторону, яростно взревел и ускорил снижение. Рухнуть камнем вниз, как он прежде уворачивался от опасных атак, в узкой расщелине биомех не мог. Выйти из пике в таком ограниченном пространстве было нереально даже для ловкого дракона. А к тому же, как стало понятно, наш полет должен был завершиться не на дне впадины (да и имелось ли вообще у нее дно?), а в вынырнувшей из-под грязи бетонной арке. Она обрамляла проделанные в отвесном склоне широченные ворота, способные пропустить через себя не только «Пустельгу», но и более крупный транспортный вертолет. Перегораживающие проход герметичные раздвижные створы уже пришли в движение, и когда мы подлетим к ним, они, по всем признакам, должны будут полностью открыться.
Внутри осушенной котловины имелось не только это сооружение. К склону, со стороны которого мы подлетели, примыкал довольно широкий и крутой съезд. Начинаясь у кромки откоса, он под углом градусов в сорок пять пересекал поперек всю впадину и заканчивался у края расположенной перед аркой площадки.
Существование этого спуска окончательно убедило меня в том, что мы достигли цели. До того, как я его увидел, меня терзали сомнения, каким образом в Ангар попадают сухопутные биомехи. Теперь это перестало представлять загадку. Направленные сюда маяком-указателем, они лихо скатывались или сбегали по наклонному мосту на арочную площадку, а с нее – в гостеприимно открытый перед ними проход. После чего «маскировочная» грязь вновь быстро заполняла расщелину, напрочь отрезая путь к Ангару всем незваным гостям.
Грохот снарядов по бронированной чешуе не утихал ни на миг. Чистильщики тоже заметили арку с раздвигающимися воротами и сообразили, что потрепавший их дракон может вот-вот уйти от возмездия. Что-то с оглушительным лязгом оторвалось от него и вонзилось в склон рядом со спуском. А затем похожий обломок с таким же шумом и скоростью ударился в арочный свод и, лопнув пополам, хлюпнулся в раскинувшееся под нами грязевое озеро.
«Матерь божья! – мелькнуло у меня в разрывающейся от грохота голове. – Да ведь это же наши винтовые лопасти! Господи помилуй! Все, что угодно, только не это!»
Будто в подтверждение моей ужасной догадки, еще один аналогичный обломок ударился о мост, оставив в нем большую выбоину. А затем справа и слева от меня градом посыпались другие, более мелкие части драконьего тела, все-таки не устоявшего под натиском вражеских снарядов.
Утратив один из винтов – судя по всему, верхний, – «шестнадцатый» ухнул вниз, но удержался на оставшемся пропеллере, не размазав нас своим брюхом о мост, над которым мы пролетали. Когда биомеха постигла эта трагедия, он уже нацелился в ворота, снижаясь к ним по диагональной траектории. Лишенный, образно говоря, одного крыла, дракон резко крутанул хвостом, пытаясь из последних сил удержать равновесие, но ему это не помогло. На подлете к воротам биомеха все равно развернуло вокруг винтовой оси, и он ворвался под арку не как подобает – носом вперед, – а вращаясь, подобно брошенной городошной бите. И при этом катастрофически теряя высоту. Еще мгновение, и полностью дезориентированный монстр зацепится за стену тоннеля, в котором мы очутились. А потом, грохнувшись на камни, расплющит нас всей своей многотонной массой…
Не расплющил. Глядя на бешено вращающийся перед глазами тоннельный пол, я вдруг почувствовал, что драконьи когти больше не сжимают мне бока и я нахожусь в свободном падении. Хвала милостивому богу и предусмотрительной Марге! Не знаю, как насчет вмешательства в нашу судьбу всевышнего, но Железной Леди было сейчас явно не до нас. И тем не менее она успела позаботиться о том, чтобы мы не стали жертвами ее аварийной посадки.
Как долго мне предстояло падать, определить было нельзя. Мир вокруг продолжал кувыркаться даже несмотря на то, что я уже не находился на борту терпящего катастрофу вертолета. Не имея возможности подыскать себе место для приземления, я лишь попытался мало-мальски его смягчить и только. Крепко стиснув зубы, втянув голову в плечи и прижав подбородок к груди, я согнул руки на манер защитной боксерской стойки, свел вместе напряженные полусогнутые ноги и приготовился к жесткому контакту с каменной поверхностью…
…Который не заставил себя ждать и состоялся практически в следующую секунду. Все-таки высота, с которой Марга меня сбросила, оказалась не слишком большой. Падение с нее не доставило мне – известному на все Пятизонье верхолазу – серьезных проблем. Также повезло с тоннельным полом – он был каменным, но ровным и чистым. Упав на него боком, я, не противясь увлекающей меня вперед инерции, закрыл голову руками и покатился кубарем по гладкому камню. Катился до тех пор, пока, находясь уже на «излете», не уперся спиной в какой-то выступ. И лишь тогда окончательно остановился. Само собой, что без синяков и ушибов такие кувырки обойтись не могли, но ребра и прочие кости, кажется, все-таки остались целы.
Последняя неприятность, какая в прямом смысле свалилась на меня при посадке, весила почти центнер и жутко материлась. Только по этой брани я и определил, что поневоле сыграл роль амортизационной подушки для Черного Джорджа, а не был придавлен вертолетным обломком. В отличие от меня, не носящего мешающие верхолазанию шлем и доспехи, Дюймовый подобной защитой никогда не пренебрегал. И сейчас она его здорово выручила, обезопасив сталкера при его болезненном приземлении. Впрочем, когда он с воплями врезался в меня, прижатого спиной к каменному выступу, я оценил твердость Жориковых доспехов отнюдь не с их практической стороны. Из-за своей не слишком богатырской комплекции я отродясь не играл ни в американский футбол, ни в регби. И теперь, когда на меня с разгону навалился облаченный в доспехи, орущий увалень, я лишь укрепился в мысли, что контактные виды спорта – категорически не моя стихия.
После безостановочной череды физических и моральных потрясений, пережитых нами на протяжении последней четверти часа, я не мог мгновенно вскочить и как ни в чем не бывало ринуться в дальнейший бой. Дюймовый, который претерпел за это время еще более тяжкие испытания – и подавно. Поэтому во всем, что творилось вокруг нас в течение последующей пары минут, я участвовал лишь в качестве пассивного наблюдателя. Да и то наполовину контуженного, а значит, неспособного делать на основе своих наблюдений адекватные выводы.
Наше с Жориком падение прекратилось и, кажется, обошлось ценой минимальных потерь. По крайней мере напарник матерился не столько от боли, сколько с перепугу; все было бы намного хуже, если бы он сейчас молчал. Сотрясающий стены тоннеля грохот продолжался примерно полминуты. Бросивший нас на пол дракон был не в состоянии остановиться так же быстро, как мы, и, судя по удаляющемуся шуму, катился по полу еще метров сто или больше. Как много повреждений он получил, неведомо, но то, что «шестнадцатый» свое отлетал, было совершенно очевидно.
Куда более серьезное опасение вызывала участь Динары. Я понятия не имел, сорвалась она с «шестнадцатого» на подлете к арке или была катапультирована вместе с Жориком уже под сводами тоннеля. Больше походило на первое. Мы с Дюймовым прикатились в одно место, словно брошенные одной рукой два бильярдных шара, а Арабеска, которая по всем признакам должна была упасть на пол вместе с нами, до этого выступа не долетела…