Book.

— Мамочка, скажи, что я снимался в рекламе, — попросил Фадж.

— Да. Фадж снимался в рекламе «Тодл-байк».

— Видишь, я же говорил.

— А тебе заплатили? — поинтересовался Дэниел.

— Не знаю. Мамочка, мне заплатили?

— Меня там не было, Фадж. Помнишь? Я навещала в Бостоне тётю Линду и её младенца.

— А, точно, — сказал Фадж. Потом спросил меня: — Мне заплатили, Пита?

— Тебе разрешили съесть столько шоколадного печенья «Орео», сколько сможешь.

— Мне дали «Орео», — перевёл Фадж Дэниелу.

— Ненавижу «Орео», — заявил Дэниел.

* * *

В тот день, когда Дэниел ел у нас бутерброд с тунцом без лука, фасоли, гороха и корочки, Тутси научилась ползать. Вот она стоит на четвереньках, качается и ни туда ни сюда, и вдруг раз — и поползла. Мама побежала позвать папу, а он бросился наверх за камерой. И до вечера мы снимали домашнее видео. Тутси была звездой.

Только на Дэниела всё это не произвело впечатления.

— Все дети ползают, — сказал он.

Поупражнявшись неделю, Тутси стала настоящим асом — двигалась с такой скоростью, что не догнать. И уже пыталась встать. Теперь нигде нельзя было ничего оставить, всё попадало прямиком ей в рот. Буквально всё, до чего она могла дотянуться: от фломастера до катушки ниток, от деталей конструктора «Лего» до папиной тетради. Однажды она сжевала три страницы его заметок, и папа весь вечер их склеивал.

Родители убрали мелочи в недосягаемые для младенца места. Тутси была собой довольна. Она сказала:

— Ога бахфах фам.

Черри тоже научился ползать на животе, и Тутси, хохоча, играла с ним в догонялки. Черри и Тутси были дружбаны не разлей вода.

Я постоянно держал дверь в свою комнату закрытой. К чему рисковать. Папа приделал две калитки на лестнице: вверху и внизу.

Надо было ходить теперь осторожно, чтобы не наступить на Тутси, которая вечно крутилась под ногами.

— Посадите её в манеж! — завопил как-то Фадж, когда она добралась до его конструктора и всё раскидала.

— Ей необходима свобода для исследований, — объяснил папа.

— Ну, тогда пусть не попадается мне на пути, — пригрозил Фадж. — А то придётся показать ей, кто тут старший брат! — И тут он наступил Тутси на руку, а она закричала.

* * *

В субботу в гости приехал Джимми Фарго.

— Ух ты, как малышка подросла — просто не верится! — сказал он, увидев, как Тутси шурует на четвереньках по гостиной. — Когда ты уезжал, она была размером с мою кошку, а теперь — только погляди, совсем как… настоящий человек.

— Путта… Путта… — сказала Тутси и поднялась с пола, подтянувшись за мою ногу.

— Что она говорит? — спросил Джимми.

— Ничего, просто детские звуки издаёт, — сказал я.

Ещё больше впечатления на Джимми произвёл Дядя Перьев.

— Ух ты, ну и птица!

— Он говорит по-французски. Скажи «бонжур», — предложил я Джимми.

— Бонжур, птичка, — сказал Джимми.

— Бонжур, тупица, — сказала птичка.

Я засмеялся, Джимми — нет.

— Эй, курья башка, меня зовут Джимми. Можешь так сказать? Джимми.

— Так сказать… так сказать…

— Нет, дурак! Джимми!

— Джимми дурак… Джимми дурак…

— Да нет же! Просто Джимми.

— Просто Джимми… просто Джимми…

— Я сдаюсь, курья башка!

— Курья… башка… Джимми курья башка…

— Заткнись! — заорал Джимми.

— Заткнись… заткнись…

— Сдаюсь!

— Сдаюсь… сдаюсь… сдаюсь…

Наконец Джимми улыбнулся.

— Ну и птица!

Алекс зашёл познакомиться с Джимми.

— Ты и есть знаменитый Джимми Фарго? — сказал он.

— Кто сказал, что я знаменитый? — спросил Джимми.

— Ну… Судя по тому, как Питер о тебе всегда рассказывает…

— Ага. Судя по тому, как он всё время рассказывает о тебе, ты и есть знаменитый Алекс Санто.

— Он самый, — сказал Алекс.

— Тогда я знаменитый Джимми Фарго.

И пошло, и покатилось. Они выпендривались друг перед другом. А я оказался посередине, между двумя моими лучшими друзьями.

По-моему, мама поняла, как мне несладко, и предложила:

— Почему бы вам, мальчики, не сходить в кино?

— Что показывают? — спросил Джимми.

— «Супермена», — сказала мама.

— Я уже видел, — сказал Джимми.

— Я тоже, но могу и второй раз посмотреть, — сказал я.

— Я дважды смотрел, — сказал Джимми.

— А я ни разу, — сказал Алекс.

— Второй раз интереснее, — сообщил Джимми.

— А в третий наверняка ещё интересней, спорим? — сказала мама.

— Ладно, — сказал Джимми. — Я пойду. — И нагнулся завязать шнурки.

— Прекрасно! — обрадовалась мама. — Тогда вы возьмите с собой Фаджа и Дэниела.

Мы втроём устроили совещание по-быстрому.

— Я против Фаджа ничего не имею, если не придётся сидеть рядом с ним, — сказал Джимми.

— Я тоже, — сказал Алекс. — И рядом с его дружком не сяду. Он зануда.

— Я тоже, — сказал Джимми.

Я вернулся к маме.

— Ладно, мы их берём, но сидеть рядом с ними не будем.

— Хорошо, — не стала спорить она.

— Договорились, — кивнул я Алексу и Джимми.

Мы отправились в город. Продажа билетов на сеанс ещё не началась, и мы показали Джимми картину его отца в витрине галереи.

— Я на Хэллоуин нарядился «Гневом Аниты», — сказал Алекс. — Потрясающий костюм получился!

— Да ты скромняга, — хмыкнул Джимми.

— Просто говорю как есть.

— Ну он вообще, — шепнул мне Джимми.

— Обычно он не такой, — шепнул я в ответ. «Не надо было сводить их», — подумалось мне.

Они друг другу не понравились. А я крайний.

— Ой, а давайте зайдём и познакомим Джимми с Беверли, — сказал я преувеличенно бодрым голосом.

Беверли обрадовалась:

— Да никак это Алекс, и Питер, и Фадж!

— И Дэниел Манхейм, — сказал Дэниел. — Мне шесть. Вайн-стрит, 432.