Book.

— Рада знакомству, Дэниел, — сказала Беверли.

— А это Джимми Фарго, — сказал я Беверли. — Понимаете? Фарго.

— Сын Фрэнка?

— Точно.

— Мне очень нравятся картины твоего отца. Такие оригинальные.

— Он работает над новой, — сказал Джимми. — Называется «Салями на параде».

— Звучит фантастически!

— Папа любит салями. Бутерброды с салями и луком — его любимая еда.

— А я ничего с луком не ем, — сказал Дэниел.

— Мы знаем, — проворчал я.

— Салями с луком, — продолжал Джимми. — Папа может только этим и питаться!

Беверли засмеялась.

— Наверное, целуется он нечасто.

— Точно, — сказал Джимми. — Это моя мама любила целоваться. Поэтому и уехала в Вермонт.

— Что ж, — сказала Беверли, — мечтаю познакомиться с твоим папой.

— А что, можно будет это устроить. — Меня осенило, что Беверли и мистер Фарго наверняка влюбятся друг в друга.

Судя по всему, Джимми подумал о том же.

— Он не каждый день питается салями с луком. По воскресеньям он ест копчёную лососину с яичницей.

— А я не ем ничего с фасолью и горохом, — сказал Дэниел. — Ненавижу корочку на хлебе, а пью только шоколадное молоко.

— Ишь, привереда, — Беверли покачала головой.

— Да, — согласился Дэниел. — Имеете что-нибудь против?

— Нет, ни в коей мере.

— Нам пора, — сказал я. — Мы идём на «Супермена».

— Удачи! — крикнула вслед Беверли.

Интересно, кто-то кроме нас вообще заходит в эту галерею? Я там ни одной живой души не видел.

Перед кинотеатром выстроилась очередь.

Пока мы тащились вдоль неё, чтобы встать в хвосте, я заметил Джоанну Макфадден. С ней были Шерон, которая всегда смотрит или в пол, или в небо, и Элейн, которая обожает бить мальчишек в живот.

Джоанна меня тоже заметила и помахала рукой:

— Питер! Давай деньги, я куплю вам билеты. А то вам ещё долго стоять придётся.

Мама дала мне денег на всех. Я протянул их Джоанне и встал рядом. Тут подул ветер, разметал ей волосы, и они полетели мне в лицо, а я не шевельнулся, хотя в носу ужасно защекотало.

— Ну, — сказала Элейн, когда билеты были куплены, — ты не собираешься представить нас ему? — Она мотнула головой в сторону Джимми.

— А, да. Джимми, это Элейн, Шерон и Джоанна.

Джимми долго смотрел на Шерон. Шерон глядела в небо.

— Я Дэниел Манхейм, — сказал сами знаете кто. — Мне шесть. Живу на Вайн-стрит, 432.

— Как мило, — улыбнулась Элейн. — А ты кто? — Это уже Фаджу.

— Фадж Хэтчер.

— Твой младший братишка? — спросила Джоанна.

— Угу.

— А я и не знала, что у тебя такой чудесный брат, — Джоанна впервые сказала мне столько слов сразу.

Фадж расплылся в улыбке.

— Чудесный, да, я такой.

— А я Дэниел Манхейм. Мне шесть.

— Мы поняли, — сказала Элейн.

— Имеете что-нибудь против? — Дэниел выпустил на сцену «крутого парня».

— Ага, — сказала Элейн и подняла два сжатых кулака к носу Дэниела. — Защищайся!

Дэниел заревел:

— Не бей меня… не бей, пожалуйста, мне всего шесть, — и закрыл лицо руками.

— Не собираюсь я тебя бить, рёва! Я колочу только больших мальчишек. Правда, Алекс? — с этими словами она двинула кулаком ему в живот.

— Прекрати! — выдохнул Алекс.

Дэниел стал подпрыгивать и петь:

— Он сказал плохое слово, он сказал плохое слово…

— Замолчи, — сказала Дэниелу Элейн. — А то и тебе достанется.

— Ты говорила, что маленьких не трогаешь, — заканючил Дэниел. — Мне всего шесть, помнишь?

— Давайте вы уже все помолчите, — предложила Шерон, глядя в землю.

Мы зашли в кинотеатр и купили попкорн и кока-колу. Потом нашли места малышни, усадили их и ушли в другую часть зрительного зала, где сели вшестером на свободный ряд. Сначала прошёл Алекс, за ним Джимми и я, следом Джоанна, Шерон и Элейн. Интересно, Джоанна специально подгадала так, чтобы сесть рядом? Потому что я специально подгадывал.

Когда начался фильм, Джоанна предложила мне попкорна, а когда я залез в её коробку, мы коснулись друг друга пальцами. Потом я угостил её своим попкорном, и наши пальцы повторили трюк с прикосновением. Мои, правда, уже были жирными от попкорна, но мне было всё равно. Я больше думал о сидящей рядом Джоанне, чем о фильме, но, может, это оттого, что второй раз смотрел.

Супермен как раз собрался целовать Лоис Лейн, и тут вдруг мне за шиворот проскользнуло что-то ледяное и мокрое, — от неожиданности я ойкнул, причём довольно громко.

Фадж висел на спинке моего кресла с пригоршней ледяных кубиков из стакана колы.

— Привет, Пита.

— Ах ты… — но пойди поймай его. Он уже нёсся по проходу к своему ряду.

— Держи, — Джоанна протягивала мне салфетку.

— Ты не поможешь? Я не дотянусь до спины.

Джоанна промокнула мне шею и спину. Покончив с этим, положила руку на подлокотник рядом с моей, и в следующий миг мы уже держались за руки! Ладонь у неё была мягкой, но холодной.

После кино девочки пошли домой в одну сторону, а мы все в другую.

— Ну и каково это — влюбиться? — спросил меня Алекс.

— Ты о чём? — спросил я.

— Ты о чём? — передразнил меня Алекс.

А Джимми деловито спросил:

— Когда свадьба?

— Замолчите вы оба! — сказал я.

Пока дошли до дому, Джимми с Алексом болтали как закадычные друзья, знакомые лет сто, не меньше, а я оказался в стороне.

Папа сварил здоровенную кастрюлю спагетти, и Дэниел заглянул в неё и смотрел, пока мама не сообщила ему, сколько именно лука пошло на подливку. Но это не всё. Ещё она приготовила горошек. Забавно. Обычно мы едим спагетти с салатом.

— Я не ем ничего с луком, — заявил Дэниел. — И горох не ем. А что у вас ещё есть?

— А ничего, — сказала мама.

— Тогда я, наверное, пойду ужинать домой.

Мне показалось или мама улыбнулась?

После ужина Алекс сгонял домой за спальным мешком, и они с Джимми ночевали у меня в комнате на полу. Интересно, почему я не радовался, что они подружились? Если они друг другу понравились, ещё не значит, что им разонравился я. Однако мне стоило больших трудов себя убедить.