Земля у них под ногами задрожала, трава затряслась, галька подпрыгнула…
– Гиперпотамы?!.. – растерянно воскликнул Ривал. – Они же вымерли!!!..
– Плохо вымерли, – резонно заметила Сенька.
– Целое стадо!.. – горестно охнул бард и звякнул арфой. – Бежим!!!
– Куда? – заполошно заметался Ривал. – Куда?
– Обратно!!! – предложил Кириан.
– Куда – обратно?! – яростно взревела царевна. – Куда?!?!?! Кругом погляди!!!
Близкий к истерике трубадур поспешно последовал рекомендации и тут же испустил душераздирающий стон.
Никакого «обратно» и в самом деле не было.
Насколько хватало глаз, кругом простирались блеклые, словно обесцвеченные просторы неведомой земли, подобно грязной вате покрытые клочками редких туманов и облитые холодным тусклым, то ли вечерним, то ли утренним, светом. Такой родной, такой знакомой, теплой и безопасной ночи Улада следов вокруг не было и в помине.
А земля под ногами отряда уже не дрожала – она вибрировала, гудела и ходила ходуном, беспорядочно подбрасывая в воздух маленькие камушки и пыль: огромный табун четырехголовых буйволообразных бегемотов двигался в их сторону неуклюже, но неотвратимо, как горная лавина.
– На холм!!! – взмахнула рукой Сенька, и все, даже Олаф, не раздумывая, кинулись к спасительной возвышенности метрах в сорока от них, слабо, но оптимистично кудрявившейся корявым кустарником как лысеющая макушка славного эрла.
Заблудшие заговорщики уже находились от вожделенного холма шагах в десяти – в пять раз ближе, чем сезонно мигрирующее или просто несущееся к далекому водопою или травокорму стадо за их спинами – когда под ухом Серафимы просвистела, чиркнув по волосам, первая стрела.
Не дожидаясь повторного намека, царевна метнулась влево, вправо, перекатилась, собирая на себя в процессе все засохшие колючки репейника в радиусе трех метров, замерла на мгновение под массивным валуном у подножия холма, любезно отразившим вторую и третью стрелу, и со свирепым лукоморским «ура!!!», финтя и петляя, бросилась на штурм недружелюбной высоты.
Первое, что шевельнулось в поле ее зрения, в ту же секунду получило метательный нож из рукава. Следующий противник словил нож засапожный. Третий дернул к плечу тетиву, но топор, разъяренной стальной стрекозой пронесшийся мимо ее виска, положил конец открывшемуся было сезону охоты на Серафим.
Горячий ветер, жаркое дыхание и вонь множества несущихся напролом животных обдал гвентян, достигших в последнюю секунду заветного холма. Задыхаясь от пережитого ужаса и дрожа, они обессиленно приникли к неровной каменистой гряде, точно зачарованные наблюдая, как река бурых мощных тел покорно обтекает их такое своевременное убежище.
А над их головами тем временем кипело, в полном разгаре, сражение.
Последний нож Сеньки не нашел цель, бесполезно царапнув щеку одного из трех оставшихся стрелков, и град ответных стрел моментально заставил ее вжаться в неровную землю за кочкой размером с кошку и пожелать, чтобы сама она стала размером с мышь.
Второй топор отряга зарылся между валунами далеко за вражескими позициями, срезав под самый корешок перо на шапке неприятельского лучника. Стрела возмездия, впрочем, тоже безвредно оставив прочерк на шлеме юркнувшего за камень конунга, лишь пригвоздила рукав вечернего наряда Агафона к кривобокому деревцу, под сенью которого маг, распростертый плашмя, тщетно пытался найти покой, мир и вселенскую гармонию. Следующая чиркнула ему по шее, пробила кружевной воротник и прочно застряла в ватном подплечнике платья. Еще одна ударила в посох рядом с сомкнутыми на нем побелевшими от напряжения пальцами и отскочила, отколов крошечный кусочек с ноготок младенца.
И тут Агафон взорвался.
– Ах, вы так!!!.. Вы так!!!..
Стерпеть под вражеским обстрелом мелочный ущерб чужому платью и даже своей шкуре волшебник мог и желал. Но повредить посох?! Посох Агграндара?! Посох его, Агафона?! Доставшийся ему такой ценой?!..
– Ах, вот вы как?!..
Ответа на риторические вопросы нет и быть не может – этот непререкаемый факт неизвестным снайперам суждено было узнать в следующее мгновение.
С белесого мутного неба, откуда ни возьмись, сорвались три черные молнии, ударили в сухую, упрямо не желающую намокать под мелкой мерзкой моросью траву вокруг занявших оборону стрелков, выбили снопы белых искр и осыпали ими оружие.
Изогнутые луки взметнулись к небу в столбе зеленого пламени.
Не растерявшись, стрелки схватились за мечи и кинжалы. Но что такое три коротких меча и три тонких кинжала против одного отряга, взбешенного трехминутным лежанием носом в пыль?..
– Хелово отродье… – сквозь сведенные адреналином короткой схватки зубы процедил Олаф, с надеждой озирая угрюмые окрестности. – Почему их было так мало?
– Я…в-в… в-впечатлен… – заикаясь и отряхивая ломкие травинки с наряда, пробормотал чародей, принимая вертикальное положение и с болезненной бледностью на физиономии оглядывая поле короткого боя.
Отряг вздрогнул, словно очнулся от гипноза, глянул под ноги, сконфузился и поспешно спрятал за спину топор.
– Если бы эти слюнтяи дрались как настоящие воины, я бы так не взбеленился. Ну надавал бы по кочанам… как следует. Ну в ухо звезданул… скулу там своротил… на затылок… Они сами виноваты! Лук – оружие трусов! – он бросил быстрый короткий взгляд на опасно набирающую воздух в грудь Серафиму, и поспешно добавил: – …и женщин.
Сенька умиротворенно сбавила обороты и спохватилась:
– А где же король?
– Величество?.. – позвал волшебник, осторожно раздвигая посохом кусты за прорванной линией неприятельской обороны. – Эй, уладский пленник?..
Из-за дальнего камня раздалось тягучее мычание.
– Конначта?!
Спасатели дружно бросились на стон, и метрах в пяти от поля боя, рядом с норкой какого-то любопытно посверкивающего из глубины пятью красными глазками зверька, обнаружили нечто человекообразное, плотно запеленутое в одеяло наподобие мумии ушедшего в лучший из миров узамбарского правителя. Но, в отличие от мумии, пестрый сверток изо всех сил доказывал, извиваясь и кряхтя, что он никуда из этого мира уходить не собирается, а, скорее, наоборот.
– Конначта?..
Ухватить одеяло за край и поднять руку вверх было для конунга делом одной секунды, и на секунду следующую друзьям под ноги выкатился волчком и растянулся во всю длину замотанный в бурые бинты плюгавенький человечек самого некоролевского роста, но с королевским рубином на пальце.
Рука Агафона дернулась было за противочумной защитой, но кроме обвисших на ушах веревочек не нашлось ничего: сбитые шальной стрелой рога и копыта остались лежать под корявым деревом – последним убежищем мага.
Но каждый знает, что бывают в жизни вещи и поважнее личной безопасности.