– Так… чего бы ему еще рассказать?.. – специалист по волшебным наукам устремил на посох горящий жаждой обладания взор.
– Биографию?
– Анекдот?
– Доклад по монстрологии?
– Я его так и не доучил…
– А может, он тебя уже и так… запомнил? – с сомнением предположил Олаф.
Агафон ухватился за эту возможность как утопающий за винт проходящего корабля, с готовностью протянул руку, сжал пальцы…
Крестьянин внизу выронил ведро с картошкой себе на ноги, привязанная коза вырвала из земли воротный столб и юркнула в воронье гнездо на ближайшем тополе, коровы подоились кефиром, а собаки попрятались по будкам и завыли в тон и лад доносящимся с небес руладам, перемежаемым разнообразными и кучерявыми, как облака над их головами, магическими проклятьями.
– Не запомнил, – сочувственно вздохнул Иванушка.
Высказав всем заинтересованным, заинтересованным не очень и не заинтересованным вовсе лицам всё, что наболело и прожгло, студиозус уныло опустился на шершавую спину Масдая и с видом ребенка, которому пообещали и не дали любимую игрушку, уныло уставился в глубину своего внутреннего мира. Поскольку идеи на предмет как примирить посох с его новым хозяином у остального отряда кончились тоже, над пригородами Мильпардона воцарилась кислая тишина с привкусом горького поражения и соленой обиды.
– Агафон?.. – тактично покашляв, позвал мага минут десять спустя Масдай.
– М-м-м?.. – ответствовал тот.
– А вот насчет золотого сияния я не очень понял, – задумчиво проговорил ковер. – Что оно означало?
– М-м-м?.. – недоуменно свел над переносицей брови юный чародей, но тут же сообразил, о чем речь, и авторитетно приосанился. – А-а-а-а… Так это поле защитное было. И кроме того, из вашего свидетельства я уразумел, что это было не простое заклинание обороны, а зеркальное. Высший пилотаж.
– То есть все их молнии к ним же и возвращались? – удивленно моргнул Иванушка.
– Да, абсолютно точно, – с видом профессора магических наук, читающего лекцию на кафедре ВыШиМыШи, изрек студент, как бы невзначай искоса глянув на посох. – А ночью, как становится очевидно по всем параметрам и гипотезам, они использовали против вас сонное заклятье.
– Которое их же и усыпило? – ухмыльнулся Олаф.
– Да, именно, – важно кивнул волшебник и скосился на вожделенный предмет еще сильнее.
– А ночью на ярмарке?.. – припомнила царевна.
– Заклинание трансформации третьего уровня, подгруппа «Ж», судя по всему. То есть, если бы этот замечательный посох, творение искусства, практически шедевр магии, вершина мастерства, плод гения многоуважаемого и досточтимого Юлиауса Агграндара, имя которого не может быть забыто благодарными и благоговеющими потомками и преклоняющимися перед истинным талантом подающими недюжинные надежды адептами волшебной науки, про которых однажды даже сам ректор Уллокрафт сказал… сказал… что…
Степень косоглазия Агафоника Великого увеличивалась и увеличивалась, пока данный конкретный подающий благоговейные надежды адепт волшебной науки не стал больше похож на кота, медитирующего над труднодоступным тазиком сметаны.
– О чем это… я… а… э… кхм… – потерял чародей нить мысли, но тут же исправил положение. – Ах, да. Я хотел сказать… что… э-э-э-э…это…
– Про ярмарку, – срочно опустив лукавые очи, чтобы не выдать рвущийся наружу смех, подсказала Сенька.
– Да. Так вот. На ярмарке, если бы не почтеннейший и высокочтимый посох, то в выхухоль и похухоль…
– Выкусня и покусня, – методично, но неосмотрительно исправил его Иван, чем заработал от мага полный жгучего упрека взгляд.
– Да. Именно это я и хотел сказать, – сухо сообщил студент. – Что в этих милых зверьков были превращены бы Серафима с учителем.
– Приятная перспектива, – усмехнулась царевна. – И на сколько?..
При таком вопросе Агафон бросил полный мольбы и паники взор сначала на Сеньку, потом на посох, потом срочно сунул руку в рукав и проворно вытянул знаменитую шпаргалку. Что-то торопливо прошептав ей в лицевую сторону, он быстро пробежал глазами по появившимся в ответ за запрос строчкам, сглотнул сухим горлом и торжественно отчеканил:
– Продолжительность эффекта трансформации в результате наложения заклинания подгруппы «Ж» третьего уровня зависит от скобка открывается личного коэффициента магической силы накладывающего заклинание волшебника плюс количество брюнетов в радиусе семнадцати метров сорока трех сантиметров скобка закрывается, помноженного на время подпитки энергией заклинания и деленное на постоянную Подкорытина-Цысса, возведенную в степень, равную градусам Скорпиона в секторе Луны!
Глубокое сосредоточенное созерцательное молчание окутало едва не сбившийся с курса ковер.
Первым не выдержал отряг.
– А сколько это будет в часах и минутах?
– А лучше – в месяцах и годах, – подкорректировала царевна.
– Ну если ты, конечно, не можешь это сосчитать, то и не надо… – успокаивающе поспешил промолвить Иван.
Глаза чародея метнулись испуганно и жалобно на посох, потом на шпаргалку, физиономия вытянулась… но тут же расплылась в хитрой улыбке.
– Скажите мне градусы Скорпиона в Луне на момент наложения заклинания, количество брюнетов, их личный коэффициент, время подпитки, и я все с легкостью вычислю. И да устыдятся маловерные!
– И вправду… – покачал головой Иванушка, словно удивляясь, что сам раньше не мог до такого простого объяснения полной невозможности данной калькуляции додуматься.
– Ха!
Пальцы Агафона возбужденно побарабанили по Агафоновой же коленке, как бы невзначай подбираясь к наследию Агграндара, потанцевали чечетку на голенище сапога, но дотронуться всё же не решились и нервно спрятались в кулак.
– Сколько нам осталось до Гвента, Масдай? – привлекая внимание, постучал по мохеровой спине ковра конунг.
– В часах и минутах?
– В днях сойдет, – Олаф прищурил в подозрении непонятного подвоха не заплывший синяком глаз.
– Дня три. Если очень поспешить – два с половиной. Но в случае непогоды…
– Не будем о непогоде, – быстро отсек отряг неприятную возможность при одной только мысли о верховой езде.
– …или неприятельского вмешательства…
– И о ренегатах не будем, – нахмурилась царевна. – Надеюсь, синьор Скаринелли их вовремя поймает и присовокупит к своей пожидевшей по их же вине коллекции.
– Если бы мы могли с ними поговорить… – с сожалением вздохнул Иванушка, – то наверняка убедили бы их в том, что они поступают неправильно. В глубине души они ведь неплохие люди, я уверен, просто не понимают в полном объеме того, что творят и всех последствий, но если бы они только задумались…