– Ох, так в моем воздрасте хохотать – и концы отдать недолго!.. Ну, чудо-чаровник!..
…просто отдать концы на месте – тоже неплохой вариант, по крайней мере, гораздо лучше этого, когда приходится стоять перед радующейся непонятно чему старой перечницей и выслушивать то, что и сам давно подозревал… чтобы не сказать, думал… а если еще точнее, знал… причем, совершенно точно…
– Ну, чудодейник… Ну, лиходей… И где вас только такому учат… Ступай теперь, принеси хоть то, чё осталось – мыть-то всё равно надо… И осколки все собрать не забудь: лес загаживать – последнее дело.
– Он не виноват, – выступил на его защиту лукоморец, среагировав на «лиходея» и на всякий случай испугавшись за друга. – Он старался, он хотел, как лучше… Только у него иногда… время от времени… почти всегда… так получается… Но он не со зла, бабушка убыр, вы не подумайте!..
– Да уж, со зла такое и не сотворить, – хмыкнула старуха, вспомнив что-то, коротко хохотнула, мотнула снова головой, будто отгоняя назойливую мысленную картину и, помимо воли не переставая ухмыляться, окинула смешливым взглядом мага. – Силушка-то у тебя прет, как квашня из-под крышки, вьюноша, да только …
– С-сила есть – ума не надо, вы это хотели сказать?.. – выдавил убитый результатами демонстрации оной специалист по волшебным наукам.
– Понимаешь, – одобрительно усмехнулась убыр. – Сила – это еще не всё. Даже с такой, как у тебя, без умения ей управлять далеко не уйдешь, хоть все заклинания в мире наизусть выучи. Магия – это тебе не книжки листать, чаровник. Это суть твоя. В крови и в костях. И бросить ты ее не бросишь, и не надейся – точно прочитав тайные мысли студента, покачала головой старуха. – От нее уйти только ногами вперед можно.
– Д-да я знаю… Костями… чувствую…
Агафон взглянул на Макмыр как побитая собака, ссутулился, и сделал шаг к двери.
– Извините, бабушка… дурака… Пошел я собирать… что еще можно…
– Я тебе помогу! – присоединился к нему царевич.
– Да ладно, не стоит…
Убыр снова прищурилась, поджала губы, склонила голову набок, оглядела и так, и сяк, и эдак подавленного и пристыженного мага и вздохнула:
– Ох, мужики… Ох, никому не говорите – не поверят… Такая я сегодня добрая, что самой противно. Уговорили. С банькой и с больными вашими управлюсь, и тебе, чаровник, несколько слов найдется. Это тебе не школа твоя с книжками да бумажками, я за тебя возьмусь, как следует.
– Воля ваша, – буркнул Агафон, пожал опущенными ниже некуда плечами и пошел, волоча ноги, к двери. – Учите, коль уж так хочется … Да только не вы первая, не вы последняя.
Через два дня отдохнувшие, откормленные и излеченные от всех болячек, реальных и воображенных убыр, [33] путешественники стали собираться в путь.
Блаженствующий Масдай был развешен на заборе, чтобы остыл и проветрился перед дальней дорогой, мешок до отказа наполнен продуктовым набором путешественника, умруны в последний раз обрызганы составом, навсегда отбившим запах, доводящий деда Зимаря до озверения, [34] и честная компания присела на свежесколоченном крылечке [35] на дорожку.
– Ну и куда вы теперь? – неожиданно погрустневшая Макмыр задала вопрос о месте назначения, словно чтобы отвлечься от других, беспокоящих мыслей.
– Домой, в Лукоморье, – посерьезнел Иванушка.
– В Лукоморье?!.. Так вы из Лукоморья будете? – охнула и всплеснула руками старушка. – Что ж ты раньше-то не сказал, мил человек?
– Да как-то не к слову пришлось, – недоумевая не меньше нее, пожал плечами царевич.
– Вы там, наверное, всех знаете? – продолжала расспрашивать убыр.
– Н-ну… – озадаченно задумался над вопросом царевич, вспоминая результаты последней переписи населения в ста семидесяти томах.
– А что? – перехватил инициативу маг.
– Да у меня тут надысь за несколько дней до вас девица одна гостила, тоже, говорит, если не врет, из Лукоморья вашего.
– Девица?! – взвился Иван.
– Ну да, – рассеянно кивнула Макмыр, не замечая волнения царевича. – Я с ней ученицу мою отпустила, Находку, чтоб приглядывала. Так что, ежели вы ее встретите…
– Девицу? – уточнил дед.
– Находку! – ворчливо фыркнула старушка.
– Как ее звали? – Иванушка схватил убыр за плечи и впился в ее лицо отчаянным взглядом, словно от ее ответа зависела его жизнь. – Как звали?..
– Да говорю же я – Находка ее зовут! – как на слабоумного поглядела Макмыр. – Ладная такая девка, рыжая, с веснуш…
– Да нет же, как девицу ту звали, с которой…
– Девицу?.. – удивленно нахмурилась Макмыр, откровенно не понимая, как такая мелочь может оказаться важнее того, как выглядит ее единственная и неповторимая ученица, которую лукоморцу предстоит узнать за тридевять земель. – Девицу… Имя у её иноземное… Се… Си… Син… Сер… Ах, да!.. Чё это я… Серафима, конечно. Серафима ее звали. Ну и девка, я вам скажу – та еще штучка. Оторви да брось. На колу дыру вертит. С мечом да в штанах как парень бегала. И мальчонка при них еще – охламон еще тот…
– Серафима!!!.. – если бы Иванушка почувствовал еще большее облегчение, он бы взлетел. – Серафима!.. Ну, наконец-то!.. Сенька!..
– Нет, его не Сенька, его Саёк кликали, – гордая тем, что слету вспомнила еще одно иностранное имя, уверенно проговорила Макмыр, но Иван ее не слышал.
– Сенька, Сенька, Серафима, это же супружница моя нашлась!..
– ЧТО-О-О?!..
– Это она, я душой чувствую: она! Больше некому! – Иванушка от счастья разве что не целовал ошарашенную старуху. – Скажите, бабушка убыр, куда они пошли? Они сказали? Сказали?..
– Чудны дела твои, батюшка Октябрь, – благоговейно покачала головой Макмыр и зацокала языком.
Вчера весь вечер был посвящен путниками рассказам о своих приключениях и злоключениях (последних большинство), но как заговоренный, лукоморец не упомянул ни имени разыскиваемой царевны, говоря о ней исключительно «моя жена», ни откуда она.
А Макмыр тем временем не уставала причитать:
– …Вот ить, надо же… как оно на Белом Свете-то случается… Кто б сказал – так сама первая не поверила бы… Как в сказке ить… [36]