– Они там!!! – проорал кто-то у него над ухом, огненная струя с ревом вонзилась в надвигающийся серо-крылатый кошмар, и отвратительный запах горелых перьев и плоти ударил в нос, заставив согнуться пополам и попытаться выжать из бедного желудка еще хоть каплю чего-нибудь.
– Вперед!!! – рванули его снова, и в тот же миг слева вырос и метнулся к ним столб лилового огня – наткнувшийся на золотистую стену.
– Вперед!!! – хрипло прокричал уже другой голос. – Пока он занят своими выползнями, я могу вас защитить!!! Вперед!!!
– Быстрей!!!
– Сеня, Сеня!!!..
– Они упали там, я видел!
– Сеня, держи-и-ись!!!
– Стой! Куда?! Меня подожди!!!..
Рука, тащившая барда сквозь завалы тел и воронки от взрывов магических зарядов, внезапно оставила его, и Кириан в изнеможении осел и уткнулся лицом в ладони – то ли пытаясь отгородиться от бесновавшегося вокруг ужаса, то ли остановить кровь из раны на лбу и забыть про жгучую боль в боку.
Героем себя вообразил… идиот… кретин… бараньи мозги… Зачем? К чему?!
Бежать надо… спрятаться… пока живой… Упасть… притвориться мертвым… Что я тут делаю, боги милосердные, что?! Оставьте меня в покое! Просто забудьте все про меня!.. Меня нет тут, нет, нет, нет!!!.. Боги драные… сиххё милосердные… как же мне больно… и страшно… выбраться отсюда… унести ноги… и буду я проклят, если в жизни своей подойду еще хоть к одному герою, магу или мечу ближе, чем на три километра!!!
Я больше не могу… Духи добрые… Бронвены всеведущие… Зачем это всё? Зачем это всё мне?! За что?!
Умереть… Просто лечь и умереть…
Но потребовалось всего одно лишь слово, чтобы вытащить потрясенного музыканта из ступора и агонии и швырнуть с гиперпотамьей дозой адреналина в крови в гущу схватки.
Может быть, оно было волшебным.
– Эссельте!!!
Эссельте?.. Ее высочество?.. Где?!
– Где?! – менестрель вскочил, яростно смахивая рукавом с лица кровь, минутное малодушие отброшено, подхватил с оплавленной горки камня меч – опаленный и еле светящийся, но это всё, чем провидение соблаговолило его вооружить – и рванулся вслед удаляющейся фигуре волшебника.
– Ее… высочество… там?.. – задыхаясь от волнения, бега и боли, лихорадочно просипел менестрель ему в спину.
– Там, быстрей! – чудом расслышал Адалет сквозь рев сталкивающихся над их головами магий, оглянулся и махнул посохом, не то призывая за собой, не то расчищая дорогу.
Из посоха ударил зеленый луч, моментально расширившийся и превратившийся в подобие трубы – изумрудно-прозрачной, как бутылочное стекло. Нахлынувшая было волна крылатых разбилась о нее и откатилась, словно отброшенная невидимыми стенами.
– Быстрей!!! – проорал чародей, указывая на возникший перед ними коридор.
Менестрель бросился вперед, маг за ним, а в следующее мгновение туда, где они только что стояли, обрушились сдвоенные алые молнии, и в спины им ударил, опрокидывая ничком, кулак из сжатого воздуха вперемешку с искрами и камнями.
Но труба выдержала. Маг и поэт вскочили и кинулись вслед товарищам. За их спинами разгорался с натужным ревом исполинский костер, запечатавший тоннель сзади, и крылатым ничего не оставалось, как бессильно рубить неуступчивую преграду.
Барду, ожидавшему с секунды на секунду или падения стен, или появления Эссельте, [155] коридор показался бесконечным, но к удивлению его и бушевавших вне пределов досягаемости гаурдаковых тварей, незримые стены держались, покорно сопровождая бегущего Адалета и разбрасывая прозрачным клином на своем пути яйцелицых.
Еще десятка два метров – и блуждающее острие как будто нечаянно оказалось у места схватки. Семь или восемь стоячих валунов размером с быка, прижавшись друг к другу вплотную или слегка расступившись, образовывали в этом месте подобие круга. А в трех проходах, узких настолько, что мог пройти лишь один человек, и заняли позиции бойцы.
Яростно и отчаянно рубился двумя мечами отряг. В паре метров от него черный клинок лукоморца крошил синие молнии крылатых и их плоть. Царевна Серафима на другой стороне, кромсая с двух рук, прикрывала оба фланга и тыл одновременно. А в середине, оглядываясь, точно лев, охраняющий добычу, стоял Ахмет с неподвижной принцессой на руках и коротким обломком меча, зажатым в кулаке у ее горла.
Адалет замер, зажмурившись и побледнев от напряжения – и клин стал медленно раскрываться, образуя вход.
– Сюда!!! Скорей сю… – выкрикнул бард из-за плеча чародея – и осекся.
Похоже, никто, кроме него, не видел, как над головами сражающихся, откуда ни возьмись, собралась и начала опускаться алая, как мак, туча.
– Вверху!!! – захлебнулся отчаянным криком поэт и бросился вперед, отталкивая волшебника. – Вверх посмотрите!!! Вверх!!!
Не прекращая битвы и рискуя вывихнуть если не шеи, то глаза, люди глянули на небо – вернее, на то, что висело уже всего в паре метров над ними, и даже маг-хранитель отбросил концентрацию и гневно зыркнул сначала на барда, и только потом вверх.
– Кабуча харунда горан дарандак!!!
Оставив недораскрытым зев их трубы, Адалет вскинул посох, посылая в тучу струю серебристых разрядов – но они пропали в ней, словно вода в сухом песке.
Новая струя – ярче прежней – ударила в сгустившуюся красную муть, но была поглочена еще быстрее.
Туча, словно подкрепившись его магией, рывком опустилась еще на метр, и края ее стали загибаться вниз, норовя обнять всю компанию.
– Бегите сюда!!! – опираясь локтями на край трубы – высотой почти ему по грудь, проорал менестрель. – Сюда!!!
Друзья его двинулись было в направлении тоннеля, но крылатые, точно обезумев, утроили натиск – и отход захлебнулся.
– К-кабуча…
Подумать только, несколько секунд назад Кириан считал Адалета бледным!..
– Кабуча габата… – прошипел чародей, стиснул посох обеими руками, направил его на тучу, и миннезингер повалился на бок, сбитый невидимой силой. В то же мгновенье половина сполохов в небе погасла, зеленый коридор развалился на куски, сражающиеся попадали, точно расшвырянные шаром кегли, а в тучу вонзилось и принялось ее раздирать лимонно-желтыми когтями десятки три ветвистых молний. По всему плато прокатился гул и треск, словно разрывался не сгусток магии, а сама ткань бытия; люди и крылатые, побросав оружие и закрыв ладонями уши, попадали наземь…
Еще несколько секунд – и от новой затеи Гаурдака не осталось и воспоминания. Но без следа сгинула и та защита, что Адалет выстраивал последние несколько минут. И едва бойцы пришли в себя и поднялись на ноги, как схватка возобновилась – но теперь без преимущества волшебной помощи, незаметной раньше, но катастрофически отсутствующей сейчас.