– Я не буду ее продавать. Тачка меня устраивает.
– Ну, рано или поздно тебе захочется новую.
– Это будет поздно, и тогда этот «мерс» упадет в цене тысяч до семисот. Как только соберусь менять его, первым делом тебе сообщу.
– Семьсот дорого, мне за четыреста штук предлагают.
– «Мерседес»? – уточнил Андрей.
– Ну.
– И сколько ему лет? Тридцать?
– Где-то так.
– То есть ты собрался ездить на машине, которая старше тебя, – хмыкнул Бах.
– Так это тачка, а не баба, – хохотнул тот. – Хотя и тетеньки в возрасте тоже весьма неплохи… кхм… в эксплуатации. И не так капризны, как молоденькие. Их не нужно напаивать мохито в клубе и дарить цветочки, перед тем как уложить, дернули пивка в парке и погнали…
– Тогда и в тачку девяносто второй лей. Нечего старушку баловать.
– А на восемьдесят шестом не поездит?
– Слушай, купи себе «Москвич-412». У моего деда был такой, на соляре гонял.
– Не, я «мерс» хочу.
– Ты родом не с Кавказа?
– Нет, местный. А что?
– Да я просто бывал в Ереване и Тбилиси, там все на «Мерседесах» и «БМВ». Пусть тачка старая, убитая, зато немка и с блатными номерами.
– Молодцы ребята.
За этим разговором они доехали до станции метро. Андрей притормозил.
– Ты куда сейчас? – спросил у него коллега.
– К Берковичам.
– Не нравятся они тебе, да?
– Я нахожу их подозрительными.
– Это я и имею в виду. Но мне уборщица «Млечного Пути» не нравится больше.
– А Соль?
– Толстосумы своими руками не убивают.
– Вот тут ты ошибаешься. Был у меня клиент из местных олигархов, так вот он лично пристрелил садовника и горничную.
– За что? Только не говори, что за плохо подстриженные кусты и пыль на мебели.
– За измену.
– Он спал с горничной, а она с садовником?
– Наоборот.
– В смысле?
– Он спал с садовником, а тот с горничной.
– Застукал их и психанул?
– Нет, состояния аффекта не было. Он убил их через два дня после того, как застукал.
– Почему я не слышал об этом случае?
– Потому что за него сейчас охранник сидит. Взял вину на себя.
– Ради какой же суммы он пошел на это?
– Самое главное, не такой уж и большой. Несколько миллионов, но рублей. У него ребенок умирал от лейкемии. Нужны были деньги на лечение.
Коллега сокрушенно покачал головой. Затем простился с Бахом и вышел из машины.
Андрей тут же тронул свой «мерс» с места.
До дома Берковичей езды было от силы десять минут. Но за это время можно успеть подумать. Да вот только… котелок не варил!
Поэтому Андрей решил дать мозгу немного отдыха и врубил «Рамштайн». Под «Ду хаст» доехал до нужного дома. Выйдя из машины, окинул ее взглядом. Грязная. Но в мойку он ее загонит через пару-тройку деньков, когда жара начнется. Он, как многие автомобилисты, верил в примету «помыл машину – к дождю», и когда градусник показывает сорок, дождь как нельзя кстати.
Дойдя до подъездной двери, Андрей набрал нужные цифры. Раздалось пиликанье. Бах не был уверен, что ему откроют. Сам он, когда слышал сигнал домофона в неурочный час, игнорировал его. Но из динамика донеслось «Да» буквально через пять секунд.
– Соломон Борисович? – решил уточнить Андрей. Хотя по голосу было ясно, он разговаривает с мужчиной.
– Он самый.
– Уголовный розыск. Старший уполномоченный Бах. Могу я подняться к вам?
– А в чем дело?
– В «Млечном Пути» произошло убийство, я хотел бы с вами побеседовать на эту тему.
– Со мной? Не с Симоной?
– С вами, – твердо проговорил Бах.
– Насчет сестры?
Не знает, что и сегодня произошло убийство, или делает вид?
– Откройте, пожалуйста.
Замок тут же щелкнул. Бах открыл дверь и вошел в подъезд.
Соломон Борисович Беркович встречал его на пороге. Одет в спортивные штаны и мятую футболку, волосы растрепаны, но вид не заспанный. Как будто ждал, что к нему явятся. Но хотел показать, что… не ждал!
– Здравствуйте, – поприветствовал его Бах.
– Доброе утро, – откликнулся мужчина. – Проходите.
Андрей зашел в уже знакомую квартиру. Отметил, что сегодня здесь не витает аромат духов.
– Симоны Борисовны нет? – поинтересовался Бах.
– Она уехала.
– Куда?
– В Крым.
– Я взял с нее подписку о невыезде.
– Она говорила мне. А вот о том, что собирается на юг, нет. Узнал от соседки. Она видела Симону утром минувшего дня. Сестра была с чемоданом. Сообщила, что отправляется на вокзал.
– Не звонила она вам?
– Нет. У нее выключен телефон, я набирал несколько раз.
– Она и раньше так себя вела?
– Да. Симона – мисс внезапность. Вот только раньше она подписок о невыезде не давала, и я не думал, что она упорхнет, как обычно, без предупреждения.
– Где мы можем поговорить?
– Кофе хотите?
– Очень.
– Тогда в кухне.
Беркович жестом пригласил гостя проследовать за ним. Андрей так и сделал.
– Присаживайтесь, – хозяин указал на высокий стул, стоящий возле барной стойки.
Бах опустился на него, осмотрелся.
В этой кухне не было хозяйки давно, отметил он. Здесь пьют чай, кофе, кефир, максимум перекусывают, но не готовят первое, второе и компот, и не поедают все это. Кухня Баха выглядела примерно так же. На плите чайник и одна маленькая сковородка. На ней Андрей жарил яйца себе на завтрак или гренки. На «глобальное» не замахивался. Суп, плов, жаркое не готовил. Не то чтобы не умел, не хотел. Вдохновения не было, да и времени.
– Этой ночью вы были в караоке-клубе «Млечный Путь»? – спросил Андрей у Берковича, который взялся за чайник.
– Да, – коротко ответил он.
– Почему ушли раньше своих друзей?
– Не любитель я походов по злачным местам. Тихие ресторанчики люблю, но клубы не для меня: слишком шумно, многолюдно, суетно.
– Что же заставило вас посетить одно из злачных, как вы выразились, мест?
– Клиент позвал, и я решил не отказывать. Сотрудничество обещает быть успешным.