С этими словами она воткнула наушники и сбежала по ступенькам вниз.

Мы услышали, как хлопнула дверь, и Дебби вопросительно посмотрела на меня. Пристыженная – кажется, я сделала что-то не то, – я опустила голову и юркнула в дверь. Из гостиной я слышала шаги Дебби в комнате дочери, где она пыталась навести порядок. Скоро она появилась на пороге гостиной, держа в руках прозрачный пакет с останками дохлой мыши. Я виновато втянула голову в плечи, ожидая выговора.

– Не горюй, Молли, идея была неплохая, – утешила меня Дебби. – Только я тебя очень прошу – больше никаких подарков для Софи.

Притулившись рядом с разбросанной по дивану грязной спортивной формой, я размышляла, не заключается ли проблема Софи, говоря по-кошачьи, в территории. Что, если ей, как и тем кошкам из проулков, важно застолбить место и контролировать его? Тогда, возможно, она увидела во мне соперницу, которая претендует на ее владения. Я замечала, что во многом причиной подавленности и недовольства Софи была сама квартира. Ее приводило в ярость решительно все, от величины спальни до слабого сигнала Wi-Fi. Скатанные в шарики грязные носки, которые она оставляла повсюду, служили, как мне казалось, той же цели, что и кошачьи пахучие метки: дать всем понять, что она здесь побывала, напоминать о ее существовании, даже когда самой девочки нет рядом.

Как-то за ужином Дебби дружелюбно поинтересовалась у дочери, как прошел день.

– Отстой, как обычно, – вызывающе бросила Софи. Я часто слышала, как она жалуется Дебби, что скучает по друзьям из старой школы. Будь ее воля, часто повторяла девочка, она бы ни за что не уехала из Оксфорда.

Дебби устало вздохнула, а я приготовилась к перебранке, которая обычно за этим следовала.

– Я понимаю, Софи, что тебе трудно, но дай время – все утрясется. Мы с тобой освоимся здесь, – она подняла на Софи умоляющий взгляд. – Мне ведь тоже нелегко.

Упоминание о том, что у Дебби есть свои проблемы, окончательно вывело Софи из себя.

– Ах, тебе нелегко? – саркастически переспросила она, наливаясь краской. – У тебя хотя бы есть Джо и эта… облезлая блохоловка (она ткнула в меня пальцем). У меня же в этом городишке нет ни единого друга. И все благодаря тебе и твоему решению начать с чистого листа.

– Ее зовут Молли, Софи, и у нее нет блох, – сдержанно ответила Дебби, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Я уже много раз слышала, как Дебби и Софи выясняют отношения, но впервые стала причиной пререканий, и, признаюсь, ощущения были не из приятных. Еще меньше хотелось выслушивать перечень претензий ко мне, накопившихся у Софи, так что я соскочила с дивана и выбежала из комнаты, чтобы своим присутствием не накалять обстановку еще больше. На кухне я немного успокоилась, поев сухого корма.

Тем временем в гостиной мать изо всех сил сдерживалась, чтобы не сорваться на крик. Она знала, что в этом случае разговор снова окончится точно так же, как все их предыдущие стычки: разгневанная Софи бросится прочь из дома. Когда Дебби заговорила, ее голос звучал спокойно и тихо.

– Послушай, Софи, ты зла на меня, я понимаю. Ты не хотела уезжать из Оксфорда, это мне тоже понятно. Но так уж сложилось, сейчас мы здесь, и я тебя прошу – умоляю! – поверить, что я сделала то, что казалось мне лучшим выходом для нас обеих. Совсем не потому, что мне так хотелось начать новую жизнь. Пойми, другого выхода просто не было.

Я прошла по коридору и заглянула в дверь гостиной. Софи, ссутулившись, сидела на стуле, не поднимая головы. Дебби стояла перед ней.

– Но ты права, – продолжала она. – У меня есть Джо и появилась Молли, но, может быть, все дело в том, что я не отвергаю саму мысль о новых друзьях? Как знать, Софи, вдруг и у тебя тоже получится, если ты попробуешь?

Софи внимательно изучала ковер, не глядя на мать.

У Дебби раскраснелись щеки, и я видела, как она хочет, чтобы Софи ответила – сказала хоть слово – подала бы какой-то знак, что слышит ее. Я задумалась о том, как странно устроены люди. В моей кошачьей голове не укладывалось, почему же, если Софи так ревнует Дебби ко мне, она не подпускает мать к себе, не принимает ее любовь. Своей злостью Софи отталкивала Дебби, создавала между ними трещину, которая грозила превратиться в непреодолимую пропасть.

– Давай не будем осложнять нашу и без того непростую жизнь бесконечными ссорами? Пожалуйста! – в голосе Дебби прозвучала мольба, но Софи упрямо молчала. Подойдя поближе, Дебби хотела убрать непослушную прядь волос с лица дочери, но Софи оттолкнула ее руку. Избегая взгляда матери, девочка отвернулась к двери, и я заметила, что глаза у нее блестят от слез. Еще через секунду она схватила со стола мобильник и вышла в коридор мимо меня. Дебби осталась в гостиной, ожидая услышать шаги Софи, удаляющиеся вниз по лестнице. Но девочка медленно прошла в другой конец коридора и поднялась к себе в спальню, тихо закрыв за собой дверь.

Дебби выдохнула и посмотрела в потолок. В знак поддержки я потерлась о ее ногу, хотя и понимала, что это мало чем поможет, разве что чуть поднимет настроение. Дебби медленно убрала со стола, выбросила в ведро недоеденную порцию Софи, вымыла посуду. Потом, хотя было еще не поздно, выключила свет в квартире и, не пожелав мне спокойной ночи, поднялась к себе.

Я сидела в коридоре, чувствуя себя никчемной и беспомощной. Меня, конечно, радовало, что разговор не закончился обычной вспышкой ярости и Софи не убежала куда глаза глядят, но от той боли, которую прямо-таки излучали и мама, и дочка, было намного хуже. Они как будто оказались в тупике, и ни одна не видела выхода из него. Я не нравилась Софи, и у меня были все причины платить ей взаимностью, но я знала, что Дебби никогда не будет счастлива, пока страдает ее дочь. Однако понимала я и другое: я ничем не смогу помочь Софи до тех пор, пока она видит во мне причину своих страданий.

19

– Мам, почему нет горячей воды?

Наутро после ссоры Софи, собираясь в школу, забралась в душ. Я вышла из гостиной и обнаружила, что Дебби с озабоченным видом ощупывает батарею в коридоре. «Мам?!» – нетерпеливо крикнула Софи.

– Не знаю, Софи. Наверное, что-то с бойлером. Батарея тоже холодная, – голос Дебби звучал взволнованно, а я уже начала чувствовать, как температура в квартире падает.

Софи в то утро была раздражена даже больше, чем обычно: она обвинила Дебби в том, что нельзя принять душ, что придется идти в школу с немытой головой, а в спальне теперь морозильник. Дебби спустилась, чтобы проверить бойлер, и я побежала за ней следом, чтобы нечаянно не стать причиной следующей гневной вспышки.

Дебби на кухне разговаривала по телефону. «Я понятия не имею, Джо. Лампочка индикатора погасла, а на табло высвечивается код ошибки, но инструкция куда-то запропастилась, никак не найду». Она лихорадочно рылась в ящиках, вытаскивая пожелтевшие буклеты с инструкциями и старые рекламные листовки. Джо заговорила в трубке, и Дебби, схватив ручку, нацарапала что-то на меню пиццерии. «Здорово, Джо, спасибо большое. Сейчас ему позвоню».