Не представляю, сколько времени мы с ней так просидели, полностью отдавшись сладостному покою, весь мир словно уменьшился до размеров ее инвалидного кресла, поддерживая и баюкая нас.

Наконец, мало-помалу, я стала возвращаться к реальности, осознавая, что мы по-прежнему находимся в кошачьем кафе. Слышались приглушенные голоса, возились котята, а прямо над моей головой кто-то всхлипывал. Неохотно открыв глаза, я увидела Дебби. Стоя рядом с креслом Марджери, она вытирала глаза платком.

– В прошлом году Марджери переехала в наш дом престарелых. Я знала, что она любит кошек. Вот, услыхала про ваше заведение и решила ее порадовать, – тихонько объяснила спутница Марджери.

– Думаете, Молли и в самом деле была ее кошкой? – шепнула Дебби.

– У Марджери прогрессирует болезнь Альцгеймера, и она не может удержать в памяти даже самое простое, но сейчас, по-моему, у нее нет никаких сомнений, – ответила сиделка.

– И у Молли тоже, – кивнула Дебби. – Я ни разу не видела, чтобы она так реагировала на наших гостей.

Дебби принесла Марджери чай и печенье «Муркины усики», подкатила ее кресло ближе к столику. Марджери взяла ее за руку.

– Представляете, ведь это моя кошка, Молли, – сказала она, лучась улыбкой.

– Да, Марджери, я знаю. Разве не чудесно, что вы нашли друг друга?

Марджери просияла.

– Удивляюсь, как это она добралась до Стортона, – добавила Дебби, а Марджери нахмурила брови.

– Это Молли, моя кошечка, – повторила она.

Я почувствовала ее смятение и поняла, что мысли ее начинают путаться. Чтобы поддержать Марджери, я потерлась головой о ее руку, пытаясь успокоить ее, убедить, что мы снова вместе, а все остальное не имеет никакого значения.

Время пролетело незаметно, и Марджери нужно было уезжать. Дебби сфотографировала нас вместе, а потом бережно сняла меня с коленей старушки.

– Обязательно приезжайте к нам еще! – пригласила Дебби, провожая их с сиделкой до дверей.

Девушка пообещала, что они непременно побывают здесь снова. «Это так подняло ей настроение!» – с улыбкой заметила она.

Марджери снова взяла Дебби за руку и крепко сжала.

– Это моя кошка, понимаете? – сказала она, напряженно вглядываясь в лицо моей нынешней хозяйки.

Дебби в ответ сжала ее ладонь и кивнула.

– Я знаю, Марджери. Приезжайте с ней повидаться.

Вечером за ужином Дебби с глазами, полными слез, рассказала Софи о нашей встрече, показала снимок на телефоне.

– Ух ты! – глаза Софи тоже были на мокром месте.

Она рассматривала фотографию на экране, когда телефон пискнул.

– Мам, тебе эсэмэска от Джона, – Софии вернула мобильник. – Пишет, что вам надо встретиться и поговорить.

33

Дебби открыла дверь и впустила Джона, жестом предложив ему сесть за ближайший столик. Вечернее небо было затянуто тучами, деревья качались от ветра – все говорило том, что надвигается гроза. В зале было полутемно. Я грелась, лежа в коробке у камина, и пыталась не обращать внимания на странные ощущения в животе – люди называют это дурным предчувствием.

Входя, Джон натянуто улыбнулся, но Дебби не ответила на улыбку. Я не понимала, с чего это между ними возникла такая напряженность, но почему-то мне казалось, что в этом есть доля моей вины. Ведь я приложила столько усилий, чтобы помочь им сблизиться. Старалась, чтобы Дебби поверила Джону. Значит, если он не оправдал доверия, то ответственность за это лежит и на мне.

Мужчина повесил куртку на стул и сел ко мне спиной. Дебби устроилась напротив. Бледная, губы сурово сжаты, она ждала, что он скажет.

– Спасибо, что так быстро откликнулась и пригласила меня на разговор, – начал Джон до того вежливо, что это звучало почти официально.

– Итак, о чем ты хотел поговорить? – живо спросила Дебби. Она сидела прямо, с поднятой головой и смотрела Джону прямо в глаза.

Тяжело вздохнув, Джон вынул из внутреннего кармана куртки конверт и протянул его Дебби.

– Я подумал, что будет правильно показать его тебе.

Дебби достала из конверта лист бумаги. Лицо ее было бесстрастно, но я заметила, как листок слегка подрагивает у нее в руке. Дочитав, она сложила письмо и сунула в конверт.

– Занимательное чтение, правда? – ледяным тоном спросила она и положила конверт на столик между ними. – Я обратила внимание, что автору не хватило смелости подписать свое имя. Но, с другой стороны, такие кляузы всегда бывают анонимными.

Голос у нее дрогнул, глаза блеснули.

Мне ужасно захотелось поддержать ее – прыгнуть на колени, замурлыкать и утешить. Но я удержалась, понимая, что в этой ситуации от меня ничего не зависит. По позе Джона можно было догадаться, что он смотрит на Дебби, дожидаясь, пока она снова заговорит.

– Если я правильно понимаю, ты пришел сказать, что не хочешь иметь со мной дела? – сухо произнесла Дебби. – Потому что, если верить этому (она кивнула в сторону конверта), я собираюсь кинуть тебя на деньги, облапошить и сбежать. Потому что раньше я, судя по всему, такое уже проделывала.

Она прерывисто вздохнула, как будто только сейчас до нее дошел смысл написанного. Даже издалека мне было видно, как Дебби изо всех сил крепится, чтобы не показать, как она оскорблена.

– Во-первых, я не говорил, что верю этому, – тихо заговорил Джон. – Сначала я хотел просто выкинуть эту гадость и ничего тебе не рассказывать. Но потом решил, что в таких делах… в чем-то вроде этого… нужна открытость и честность. Не знаю, кто это написал, но…

– А я как раз знаю, кто это написал, – перебила Дебби, с которой вмиг слетело напускное спокойствие. – Та самая злобная старуха, которая пыталась натравить санэпидемстанцию, чтобы нас закрыли!

Глаза ее сузились, губы искривились в горькой усмешке. Джон не двигался, глядя на нее, в кафе на миг стало так тихо, что слышалось только завывание ветра на улице.

– Злобная старуха? – переспросил Джон. Дебби стрельнула в него глазами.

– Мерзкая бабка, которая вечно таскается у нас под окнами, злобно пялится, да еще подлавливает на улице Софи и говорит ей гадости. Взъелась на меня с самого первого дня, как только мы сюда вселились. Один раз она даже пыталась переехать Молли своей тележкой. – Дебби невесело усмехнулась, как бы признавая, что все это звучит довольно нелепо. – Она, конечно, утверждала, что все это случайность, и поскорее укатила прочь, но Софи все видела и уверена: старая злыдня сделала это специально. Я понимаю, что она ненормальная, но не думала, что она так далеко зайдет.

Дебби говорила и говорила, и не могла остановиться – слишком уж долго она сдерживалась. Наконец, она замолчала и сникла, опустив голову и не глядя на Джона.