— Он тоже по тебе скучает, — неохотно сказала я.
— Бен сам тебе в этом признался?
— Я знаю брата, — ответила я. — Ему необязательно произносить это вслух.
Похоже, Алисия обдумывала услышанное, пока из другой комнаты доносилось хлопанье открывающихся и закрывающихся шкафов, а затем шум и грохот из кладовой.
— Я бы никогда с тобой так не поступила, — после небольшой паузы сказала Алисия, и мои брови поползли на лоб. Помолчав, она добавила: — Я бы не стала крутить с твоим парнем.
— Он не мой парень, — вздохнула я, глядя в пол. Я понятия не имею, что я с ним делаю. Вот только мне трудно смириться с мыслью, что мы вдруг не сможем проводить все ночи в одной постели.
— Да кто бы он ни был. Я все равно не стала бы крутить с парнем, который тебе нравится. Понятно? — на этот раз Алисия говорила немного громче. — Господи, я думала, что ты давно все поняла. За кого ты меня принимаешь?
Я подняла на нее глаза.
— Какая тебе разница?
— Потому что ты… ну, ты знаешь… Моя лучшая… — Алисия запнулась, — сестра Фоссиль.
Алисия и Роксана решили связаться с Ди по мобильному телефону, я же тем временем смотрела в окно на проезжающую мимо дома машину. Она скользила и визжала тормозами на обледеневшей дороге. До тех пор пока ее фары не скрылись из виду, я не могла спокойно вздохнуть. У меня было странное предчувствие, что сегодня ночью произойдет что-то необычное.
— Дозвонилась! — крикнула из комнаты Алисия, и в этот момент в дом вошла Ди, нагруженная несколькими пакетами с едой. Исчезновение ее зеленых вельветовых брюк и красного свитера объяснялось просто — она их надела.
— О-о-о… Мне звонят! Кто-нибудь, помогите с сумками… Может, кто-то… — бормотала Ди.
Я смотрела, как она спиной пытается захлопнуть дверь, которая открывалась под напором ветра и снежной крупы, и удивлялась тому, как ей удалось справиться со своей ношей в метро. К счастью, Ди крепко держала Макса, который заснул на ее левом бедре.
— Ди! Ты вернулась! — воскликнула я.
— Ага. Может, кто-нибудь?.. — Пластиковая бутылочка с молоком упала на коврик у двери, но, слава богу, крышка не отскочила.
— Что ты сказала Винсенту Оорспронгу? — строго спросила Роксана.
Ди так удивилась, что даже забыла о звонящем мобильнике, который держала в руке.
— Сказала ему, что он идиот, — просто ответила она, потом открыла свой складной телефон. — Алло?
— Это я, — голос Алисии был прекрасно слышен из другой комнаты. — Что у нас на ужин?
Мы собрались в кухне и наблюдали за Ди, возившейся с основным блюдом предстоящего рождественского ужина — домашней пиццей. Замешивая тесто, она рассказывала нам, как прошла встреча: вино к обеду, цыпленок с базиликом в томатном соусе… За все платил Винсент. Поскольку свободных столиков в ресторанчике не оказалось, они сидели на открытой веранде и ели, клацая от холода зубами. Винсент приехал без кольца с бриллиантом, хотя, учитывая, как он себя вел, ему следовало бы позаботиться об этом в первую очередь. «Он слишком переживал из-за таможенной пошлины, чтобы везти кольцо через аэропорт в Англию», — пояснила Ди. Между тем он не забыл привезти одежду для Макса, которая, правда, подошла бы новорожденному, но никак не шестимесячному ребенку. Винсент очень заинтересовался сыном, особенно когда рассмотрел, что у них одинаковые пухлые щеки и белые волосы. Он даже накормил Макса кусочком курицы, который выпал из сэндвича, испачкав ему рубашку, — это было первое знакомство Макса с мясной едой. Винсент сказал, что теперь он работает на старом месте Ди — в кофейне под «Скай Фиш» — и может сэкономить немало денег, поскольку вся та марихуана, которую он раньше покупал, достается ему бесплатно. К тому же Винсент нашел более дешевую квартиру на улице красных фонарей и впервые в жизни не зависит от отца в финансовом отношении. Поэтому, если Ди решит вернуться в Нидерланды этим вечером, они — Винсент, Ди и ребенок — смогут жить в собственной квартире, как настоящая семья… Но для начала ему нужно будет избавиться от Стефани.
— Стефани? — повторила Роксана. — Сестра Гая?
Ди не поднимала глаз от разделочной доски, на которой она разминала тесто; у нее были аккуратные пальцы, такие же сильные, как и ее голос.
— Она самая. Винсент живет с младшей сестрой Гая. Романтичное сожительство, — добавила она, пробуя тесто на эластичность и берясь за скалку.
— У Стефани невероятно неправильный прикус, — произнесла Роксана с такой злобой, что я возблагодарила небо за свое детское мучение с брекетами.
— Стефани все про меня знает, — продолжила Ди. — И она собирается съехать с квартиры, как только я приеду в страну. Винсент и Стефани вместе решили, что это будет для нас прекрасным выходом — просто попытаться стать семьей. Стефани даже вызвалась присматривать за Максом, что, по мнению Винсента, является героическим поступком.
Роксана хрустнула пальцами и покачала головой, но я была рада, что она не пытается завести обычный разговор о чокнутых нацистах.
— Однако это еще не самая неприятная часть нашего обеда, — сказала Ди, выкладывая тесто на смазанный оливковым маслом противень. — Самое ужасное началось после того, как Винсент спросил, может ли он легально поменять имя ребенка. Никто из семьи Оорспронгов не согласен с именем Максимилиан, и даже Стефани заявила, что это плохое имя, поэтому после семи месяцев пребывания в Голландии его можно будет перекрестить в Хеберта. Хеберт Оорспронг.
— Сукин сын! — воскликнула Алисия.
— Именно тогда я ему и сказала, что Максимилиан останется Максимилианом, мало того, он останется в Англии, со мной. Я заявила Винсенту, что он идиот и не заслуживает того, чтобы общаться с Максом. После этого я сказала, что мы удаляемся, поскольку нам еще нужно пройтись по магазинам перед Рождеством. — Ди намочила водой бумажное полотенце и выжала его. — Я встала и зашагала прочь, а Винсент кричал мне вслед. Он кричал, чтобы я остановилась или хотя бы подождала. Но я прижала к себе Макса и просто постаралась как можно скорее уйти оттуда.
Ди взмахнула полотенцем, словно белым флагом поражения, и накрыла им тесто.
— Ох, милая, — пробормотала Роксана. Ди начала всхлипывать, и Алисия, за неимением салфетки и платка, предложила ей другое бумажное полотенце. Я старалась не смотреть на Ди, но не могла отвести от нее глаз — она вытирала испачканные в муке руки, вместо того чтобы промокнуть лицо, — и чувствовала, что заглядываю в ее открытую душу. В это мгновение я вдруг поняла, что смотрю на свое собственное отражение. Входная дверь хлопнула, и по дому пронесся ветер.
— Готовьте место для елки! — услышали мы голос Эда.
Ди выпрямилась, сделав глубокий вдох.
— Давайте, убирайте ковер! Быстрее! Быстрее! — командовал он, втаскивая на середину комнаты полутораметровую елку. Ее нижние ветки, чтобы не цепляться, были подвязаны веревкой.