Дальше последовал очень непродолжительный и ничего не значащий разговор, и президентское семейство прошествовало к другим гостям. Впрочем, в этом разговоре мне почудился некий интерес к моей персоне со стороны дам. Весьма завуалированный. Или мне показалось?
А потом я отправился к своим волонтерам. Около полуночи тихонечко проник домой, а с рассветом отправился сражаться за свою новую страну. К дикому, честное слово – дикому удивлению, меня провожали. Нет, не Лизхен и Франсуаза, они мирно спали в своих комнатах. Меня провожала… Гретхен Мерседес Стейн. Да, именно ее лицо мелькнуло в окошке кареты, стоящей на обочине улицы. Девушка махнула мне несколько раз платочком, после чего карета быстро скрылась в переулке. Что бы это значило? Да ну?..
– Ну нет… на фиг, хватит с меня баб.
Оранжевая Республика. Окрестности города Оксфонтейн
8 марта 1900 года. 17:00
Юркая ящерка, оставляя за собой облачка взбитой лапками желтой пыли, проскочила через дорогу и скрылась в зарослях полувысохшего кустарника. Первое живое существо за последний час, если не считать круживших в ультрамариновом небе стервятников. Ну и где вы, клятые бритты? Млять, ну и как можно воевать в таких условиях? Связи никакой, что творится вокруг – я знаю очень и очень приблизительно. А точнее, ни хрена не знаю.
Черт… позавчера нас нашел связной и сообщил, что буры возле Оксфонтейна довольно сильно потрепали бриттов и организованно отошли на подготовленные позиции перед столицей Оранжевой Республики. Почти как в реальной истории, вот только тогда этих подготовленных позиций не было и путь на Блумфонтейн оказался открытым. После чего Робертс выдвинулся из Оксфонтейна тремя колоннами с общим итоговым направлением на Винтерс-Влей. Левой колонной, направляющейся к Льюборгу, командовал генерал-майор Френч, серединной – сам Робертс, а правой, идущей к Петрусбургу, генерал-лейтенант Таккер. Но это было в реальной истории, а как будет сейчас? А вот хрен его знает… Хочется надеяться, что так же. Потому что Френча у Абраамскрааля дожидается де Вет, а колонну Таккера, в составе седьмой пехотной дивизии, кавалерийской бригады и бригады ездящей пехоты, жду я. Да, всего с сотней добровольцев, тремя пулеметами на повозках и тремя орудиями, из которых одно является тридцатисемимиллиметровой пукалкой Максима-Норденфельда, а второе – орудием Уитворда времен Гражданской войны в САСШ.
Что, и правда поверили? Шучу, конечно: со мной еще бурский коммандо в составе трехсот штыков… вернее, стволов – штыков у буров сроду не водилось. Но все равно, в полноценный бой с Таккером никто вступать не собирается.
Мы за эти девять дней очень многое успели сделать. Не все, что планировалось, но очень многое. Что именно? Долго рассказывать, было много обычной физической работы и никакого героизма, за исключением очередной схватки господина Мезенцева с очередным медоедом. Правда, в этот раз Веник, недолго мудрствуя, пальнул в животину из револьвера, но медоед все же добрался до его сапога и героически сдох, намертво вцепившись в него зубами. В общем, ничего интересного, но теперь бриттов, в частности Таккера, ждет несколько миленьких сюрпризов. Ну… это, конечно, если Робертс поступит именно так, как все случилось в реальной истории. В чем я не особенно уверен…
Взял бинокль и глянул на наши позиции. Орудия и ракетную батарею я расположил на холмах в километре от места предполагаемой сшибки. Отрыли капониры, маскировка максимальная, даже я с трудом определяю их позиции. Волонтеры и буры окопались в полный профиль в полукилометре правее и левее от дороги. Лошади и повозки остались за холмами-останцами, которые здесь почему-то называют «копье»; если что – надеюсь, сможем быстренько смотаться отсюда. Вернее, мы обязательно отступим, но после того как…
– Ну и где вас черт носит? – буркнул я и погладил ручку подрывной машинки. Страшнейший раритет – динамоэлектрическая машина Дрейера. Весит как ящик с патронами, но работает исправно. Всегда такую в свою коллекцию хотел. И получил…
На холме неожиданно появилась фигурка всадника. Степа, а это был именно Наумыч, опасливо поглядывая на дорогу, покрутил головой и направил коня примерно в мою сторону.
– Здесь я! – приподнялся в окопчике и махнул ему рукой.
– Эко ты, Ляксандрыч, зашхерился, – уважительно проговорил Степан и спрыгнул с жеребца. Степа последнее время любил щегольнуть незнакомыми для него словечками из моего репертуара, правда, предусмотрительно интересуясь их значением.
– Ну что? – Я содрал с головы капюшон накидки и с наслаждением потянулся.
– Идут, – спокойно сообщил парень. – Верст пять отсюда. По дороге идут. Впереди колонны разъезд, но недалече – в четверть версты. По бокам тоже шустрят. Пеших примерно половина, при десяти орудиях и паре пулеметов. По головам не считал, но много. Сотен сорок – пятьдесят, если не больше.
– Пять верст, говоришь? – Я ненадолго задумался. – Давай к нашим. Передай, чтобы разъезд не трогали. Пусть сидят тихо, как мыши. Огонь открывать только после взрывов. Если кто дернется раньше, расстреляю собственноручно.
Степа кивнул и умчался к нашим позициям.
– Ну что, мистер Игл? Окропим буш красненьким? – Я поправил накидку и нырнул назад в окопчик. Черт бы побрал этот гребаный девятнадцатый век: провод толстенный, подрывная машинка слабая, поэтому пришлось устроиться всего в сотне метров от первого фугаса. А это, извините, как-никак три пуда динамита и бочка сгустительной смеси Вениамина. Грохнет так, что и чертям на том свете тошно станет. И это только в одном фугасе – а у нас их шесть. И ничего не поделаешь: никого другого я к подрывной машинке и на пушечный выстрел не подпущу. Как говорится, назвался груздем – полезай в кузов. Чувствую, придется мне повертеться, как ужу на сковородке. Но ничего, отсижусь в отнорке… Или быстренько отчалю, если представится случай. В общем, посмотрим. Зараза… курить так хочется, что уши в трубочку сворачиваются. Бросать надо, бросать.
Долго ждать не пришлось: на дороге, протянувшейся среди невысоких холмов, показался полуэскадрон британских драгун. Ишь… выучились уже, еще пару месяцев назад вообще без боевого охранения разгуливали.
Драгуны спокойно прогарцевали по дороге, поднялись на ближайший холмик, старший осмотрел местность в бинокль, спрятал его в футляр и достал из кармана сигару… Эвона как? Неужто не заметили ничего? Впрочем, мои замаскировались на славу. Да и немного не туда смотришь, уорент. И это правильно: вот никак не входит в мои планы раньше времени обнаруживать себя.
Около получаса ничего не происходило, британские кавалеристы не трогались с места, о чем-то оживленно болтая. И только после того как я уже стал ощущать содрогание земли от шага тысяч ботинок, они съехали с холма и неспешно потрусили по дороге. Итак…
Колонна британцев показалась на дороге. Кавалерия… кто такие? Все ясно, ездящая пехота – эрзац, изобретенный Робертсом для повышения мобильности. Мобильность, конечно, повысилась, но кавалерией пехотинцы так и не стали. Пропускаем…