Игбрун – тот самый городишко, который нам предстояло штурмовать, как раз и являлся главной причиной спора нашего славного герцога с магистратом и общиной вольного имперского города Ирбренда. Насколько мне удалось выяснить, раньше Игбрун, как, впрочем, и вся остальная округа, входил в состав административного округа, подчинявшегося сидевшему в Ирбренде бургграфу. Когда Ирбренд получил права вольного города, окрестности, относившиеся ранее к его округу, остались в составе герцогства Танарис. Некоторое время такое положение всех устраивало. Ирбренцы были вполне довольны своим новым статусом и о большем не помышляли. Но весной все изменилось. Горожане то ли сами вспомнили о своих теперь уже бывших загородных владениях, то ли подсказал кто, но внезапно на магистрат снизошло прямо-таки непреодолимое желание восстановить контроль над окрестными землями, относившимися до недавних пор к Ирбренскому округу. Типа, раз они раньше подпадали под юрисдикцию ирбренских властей, то и теперь должны. Стоит ли говорить, что герцог был против очередного урезания своих владений? Вот так вот и возник повод к небольшой междоусобной войне. Судя по всему, завтра мы этим поводом воспользуемся.
Или нет, скорее все же послезавтра, а то, как я заметил в ходе беглого осмотра лагеря и ближайших окрестностей, никаких приготовлений к штурму еще не выполнено. Так что завтра мы (именно мы, то есть ополченцы) начнем инженерную подготовку наступления, и поскольку заборчик (стеной этот плетень-переросток язык не поворачивается назвать) вокруг Игбруна чисто символический, то уже послезавтра с утречка наши коллеги из коронных полков покажут класс. А мы посмотрим.
Придя к такому оптимистичному выводу, я уже было собрался отправиться на боковую – завтрашний день обещал быть хлопотным, но тут о себе решил напомнить мой жуликоватый товарищ по несчастью. Тщательно закупорив и аккуратно водрузив свою драгоценную фляжку на ее законное место, Раск выдал:
– Слышь, Морд, я, конечно, вояка так себе, но поверь старому стражнику: что-то затевается. Регуляры из передового отряда говорят, что вышибли бы ирбренских оболтусов с полпинка, но им приказали не трогать городок. Почему – сами не знают. Только плечами пожимают: мол, герцогу виднее. Оно, конечно, так, но я жопой чую – быть беде. Неспроста это все.
– А Сигрид что думает?
– А ничего не думает. Ему сейчас недосуг, он к начальству подмазывается.
Есть такое дело, упорхнул наш доблестный сотник в высокие сферы после одного известного парада. За все время похода в расположении части раза два только и появился. Так что в предстоящей заварушке, о стремительном приближении которой предупреждает нас пятая точка Раска, придется рассчитывать только на свои силы. Ну и ладно.
Старшина вздохнул и тоскливо посмотрел на свой мешок, в недрах которого ждала своего часа винная фляжка. Что-то наш пройдоха совсем раскис. Поддержать его, что ли? Я хлопнул подельника по плечу:
– Не дрейфь, рано еще. В бою держись поближе и слушай, что говорю, – прорвемся.
– А ты кольчугу натяни. Знаю, что хреновая, но уж какая есть. А то с тебя станется и с голой задницей на штурм пойти – вы, северяне, народ безбашенный.
– Много ты знаешь!
Я осторожно почесал зудящее плечо – вот еще не было печали. Про доспех я уже успел подзабыть, но теперь, судя по всему, придется освежить впечатления. Вообще этот чертов девайс, несмотря на свою несомненную полезность, обладал массой побочных эффектов. Поскольку размерчик был явно не мой, то сидела кольчуга как перчатка. Пододеть под нее что-то, кроме майки, категорически не получалось. Нет, теоретически тонкую рубаху тоже можно было. Но, во-первых, рубаха у меня с собой была одна и вроде как парадная, с вышивкой – подарок от Лорки. Во-вторых, была она свободной и при попытках натянуть поверх нее кольчугу собиралась в складки, где только возможно. Поскольку погода стояла уже почти летняя, то дальше я начинал стремительно потеть, складки – натирать, а рубашка – протираться. Не самое приятное сочетание.
Временный выход был найден в том, чтобы носить кольчугу фактически на голое тело – поверх нательной безрукавки. Выпирающие из-под коротких кольчужных рукавов бицепсы во время парада смотрелись просто шикарно. Но на этом короткий список плюсов заканчивался, и дальше красовался один здоровый жирный минус – кольчуга немилосердно царапалась. Грубо склепанные кольца изобиловали всевозможными зазубринами и заусенцами. Особенно доставал шов на лопатке – след от давней починки. Ну а плечи, не прикрытые даже тонкой майкой, после парада выглядели так, словно их атаковала стая бешеных котят с маленькими, но очень острыми коготками.
В общем, впечатлений от парада мне хватило на то, чтобы больше не пытаться напялить на себя свою обновку. Теперь, однако, выбора особого не оставалось. Дело понемногу начинало пахнуть керосином, и пренебрегать любой, даже самой паршивой, защитой определенно не стоило. Так что после разговора с Раском пришлось идти к маркитантам. Потолкавшись там с полчаса и разменяв один из талеров, я все-таки подобрал то, что мне было нужно, – рубашку на несколько размеров меньше моей из грубого, но плотного домотканого полотна. С помощью одного из ополченцев и нескольких матерных выражений потрескивавшая по всем швам рубаха была кое-как натянута на мою тушку. Затем последовала кольчуга. После этого оставалось только слегка закатать рукава, едва прикрывавшие локти, и немного помахать мечом на пробу. Ну, в общем, терпимо, хотя при достаточно энергичных движениях эта импровизированная поддевка наверняка треснет. Да и черт с ней, невелика потеря. Зато теперь я готов идти в бой.
С боем, однако, пришлось повременить.
На следующий день, как я и предполагал, нас погнали на инженерные работы. Ополченцы разгружали обозные телеги и собирали из заранее заготовленных и даже частично обработанных лесоматериалов различные осадные конструкции. В основном передвижные щиты, но имелись также штурмовые лестницы, парочка небольших баллист и даже компактный таран. Как по мне, для взятия небольшого городка с криворуким гарнизоном – подготовка была проведена явно избыточная. Видимо, армейское командование желало блеснуть перед глазами светлейшего ничуть не меньше нашего доблестного сотника. Хотя, может быть, здесь просто принято добросовестно относиться к своим должностным обязанностям? Такой вариант я тоже не исключал, но природный скептицизм все же заставлял склоняться к первой гипотезе.
Как бы то ни было, к вечеру второго дня нашего пребывания под стенами Игбруна все приготовления были закончены и никаких внятных причин откладывать штурм уже не осталось. И вот тут, к некоторому моему удивлению, оказалось, что роль, отводимая ополчению в данной операции, отнюдь не исчерпывается предварительной подготовкой снаряжения. Едва мы закончили сборку осадного инвентаря, как к нам заявились представители коронного его светлости полка и, созвав старших командиров всех ополченческих сотен, доходчиво разъяснили, как будет проходить завтрашнее мероприятие. Со слов капитана, проводившего этот, с позволения сказать, инструктаж, выходило, что нам предстоит сыграть роль тягловой силы для перемещения штурмового инвентаря к целям предстоящей атаки.