– Черт, – прорычал я себе под нос.
Это дерьмо должно закончиться.
Мне нужно на что-то отвлечься. И немедленно.
Оказавшись в доме, я спустил собаку с поводка и взбежал по лестнице в свою комнату, на ходу вытаскивая телефон из кармана.
Если бы звонил не я, Мэдок не взял бы трубку в такую рань. Но своему лучшему другу он ответил всего после пары гудков.
– Я. Еще. Сплю, – проворчал он.
– Ты все еще хочешь устроить вечеринку у бассейна до начала учебы? – спросил я, подходя к комоду и включая трек Crazy Bitch группы Buckcherry на своем айподе, который стоял на док-станции.
– Нам обязательно сейчас это обсуждать? Каникулы же еще неделю. – Его голос звучал так, словно он лежал, уткнувшись лицом в подушку, но последние пару дней Мэдок все время так разговаривал. После того как Тэйт сломала ему нос, он мог нормально дышать только одной ноздрей.
– Сегодня. Сегодня вечером, – буркнул я, подходя к окну.
– Чувак, – пробубнил он, – да я никакой после вчерашнего.
По правде говоря, я тоже еще не пришел в себя. От количества алкоголя, в котором я пытался утонуть прошлым вечером, голова еще кружилась, но я все равно не собирался оставаться весь день наедине со своими мыслями.
Тэйт уезжает во Францию на год.
Она стоит во дворе в одном лифчике, разжигая пламя.
Я тряхнул головой, пытаясь выбросить из головы эти картинки.
– Тогда двигай в спортзал и пропотей как следует, чтобы согнать похмелье, – приказным тоном сказал я. – Мне нужно отвлечься.
Зачем я это сказал? Теперь он догадается, что со мной что-то не так, а мне не нравится, когда люди лезут в мои дела.
– Тэйт уехала? – осторожно спросил Мэдок.
Она как раз выходила из дома в другой футболке. Мои плечи напряглись, но я ответил как ни в чем не бывало:
– Да какое мне до нее дело? Ты устроишь вечеринку или нет?
На несколько секунд в телефонной трубке повисла тишина, а потом Мэдок пробормотал:
– Мм, угу. – Это звучало так, словно ему было что добавить, но он благоразумно решил вовремя закрыть свой чертов рот. – Ладно. Только я не хочу видеть те же физиономии, что и вчера. Кого позовем?
Глядя на то, как «Бронко» отъезжает от дома, и на чертову блондинку за рулем, которая ни разу не обернулась, я плотнее прижал телефон к уху.
– Блондинок. Много блондинок.
Мэдок издал тихий смешок.
– Ты же ненавидишь блондинок.
Не всех. Только одну.
Я вздохнул.
– Прямо сейчас мне хочется только их. – Мне было плевать, понял Мэдок или нет. Он не станет приставать ко мне с расспросами, именно поэтому он мой лучший друг. – Отправь всем сообщения и достань выпивку. Я захвачу еды и приеду через несколько часов.
Я резко обернулся, услышав невинный тихий стон, донесшийся из кровати. Девчонка из Пердью – я забыл, как ее зовут, – просыпалась.
– Почему не сейчас? Можем вместе сходить в спортзал, а потом затаримся, – предложил Мэдок, но я не мог отвести взгляд от голой спины девчонки, лежавшей в моей постели. Она поерзала немного, и одеяло спустилось вниз, оголив ее спину до самой задницы. Я не видел ее лица – только кожу и золотистые волосы.
И я повесил трубку, не ответив Мэдоку, потому что единственным местом, где мне хотелось оказаться прямо сейчас, была моя постель.
Следующие несколько недель были похожи на прыжок в пещеру с исправным парашютом, которым я отказался воспользоваться. Школа, мать, Джекс, друзья – все они были рядом, за них я мог ухватиться, но единственным, ради чего я выходил из дома каждый день, была возможность нарваться на неприятности.
Раздраженный, озлобленный, я тащился на урок английского, пытаясь понять, какого черта вообще продолжаю ходить в эту школу. Меньше всего мне хотелось просиживать свой зад в этом проклятом месте. Коридоры всегда были битком набиты народом, но при этом казались пустыми.
Выглядел я тоже дерьмово. Мой левый глаз был фиолетового цвета, а нос рассекала царапина, подаренная мне кем-то в драке, которой я даже не помнил. Плюс к этому сегодня утром я оторвал рукава от своей футболки, потому что не мог дышать.
Не помню точно, о чем я тогда думал, но на тот момент мне казалось, что это поможет.
– Мистер Трент, не садитесь, – распорядилась миссис Пенли, когда я с опозданием вошел в класс. Все уже сидели на своих местах, и я остановился и посмотрел на нее.
Я относился к Пенли не хуже, чем к остальным, но все равно не мог скрыть скучающей гримасы, которая, уверен, появилась на моем лице.
– Простите? – сказал я, глядя, как она ставит подпись на розовом бланке.
Я вздохнул, зная, что означает этот цвет. Вставив ручку в пучок на макушке, Пенли протянула мне бумагу.
– Вы меня слышали. Идите к директору.
Я оживился, уловив в ее голосе раздраженные нотки.
Опоздания и прогулы вошли у меня в привычку, и Пенли наконец-то разозлилась. Однако она еще долго терпела. Большинство других преподов выставили меня за дверь уже на первой неделе занятий.
Я улыбнулся, меня охватила эйфория при мысли о возможном столкновении.
– А где же «пожалуйста»? – с издевкой спросил я, выхватив бумагу у нее из рук.
Послышались приглушенные смешки и фырканье, и Пенли сузила свои темно-карие глаза.
Но, надо отдать ей должное, не дрогнула.
Развернувшись, я швырнул розовую бумажку в корзину для мусора и с силой распахнул деревянную дверь. Мне было все равно, закроется ли она за мной, когда я вышел из класса.
До меня донеслись удивленные оханья и перешептывания, но это было мне не в новинку. Большинство одноклассников в последнее время предпочитали держаться от меня подальше, но мое пренебрежение правилами уже успело приесться. По крайней мере, мне. Когда я вел себя как последний мерзавец, сердце больше не начинало учащенно биться. Мне не терпелось поднять ставки.
– Мистер Карутерс! – раздался голос Пенли, я обернулся и увидел, что вслед за мной в коридор вышел и Мэдок.
– У меня критические дни, миссис Пенли, – произнес он самым серьезным тоном. – Я скоро вернусь.
На этот раз класс просто взорвался хохотом.
Мэдок был не такой, как я. Всеобщий любимчик, душа компании. Преподнесет вам порцию дерьма, а вы попросите кетчуп.
– Знаешь что? – Он припустил бегом и, поравнявшись со мной, ткнул большим пальцем в противоположном направлении. – Кабинет директора в той стороне.
Я глянул на него, вскинув бровь.
– Ладно, ладно. – Друг потряс головой, словно прогоняя безумную мысль, что я действительно собираюсь неизвестно сколько времени торчать в канцелярии. – Так куда мы?