– Выпьете перед сном? – спросил Грант, когда она подошла к нему ближе.
– О да. Пожалуйста.
Клара последовала за ним в библиотеку и подождала, пока он наполнит бокалы. Он налил себе бурбона и протянул руку к стойке, чтобы налить Кларе хорошего красного вина. Но Клара резко его остановила.
– Налейте мне того же, что и себе, – сказала она.
Грант удивился, но поставил вино обратно и снова откупорил бутылку с бурбоном. Она наблюдала, как он наливает янтарную жидкость в хрустальный бокал. Она покачала головой.
– Налейте мне такую же порцию, как себе, – произнесла она. – Хорошо, – сказал он, доливая ей бурбон. – Забавно, но я не предполагал, что вы пьете бурбон.
– Обычно я его не пью, – ответила она. – Но в моей жизни все изменилось с тех пор, как в пекарне появился Август Фивер.
И ее жизнь больше не вернется в привычное русло. Именно поэтому Кларе захотелось выпить сегодня чего-нибудь покрепче. Она не знала, что смутило ее сильнее: Хэнк, одетый как маленький миллионер, роскошные офисы «Данбартон индастриз», пентхаус, где она чувствовала себя не на своем месте, или все вместе сразу. Сегодня Кларе хотелось отвлечься от реальности, которая так стремительно на нее навалилась. Ее сын стал частью мира, который ей не принадлежал, и он проведет в нем большую часть своего будущего.
Когда Грант повернулся к ней лицом, держа напитки и выглядя аборигеном чуждого ей мира, к которому принадлежал сейчас ее сын, Клара поняла, что и он отчасти виноват в ее беспокойстве. Потому что за прошедшую неделю, особенно за последние дни, стало ясно, что Грант тоже не принадлежит к этому миру. На самом деле не принадлежит. Пусть он родился в этом мире и ощущает себя в нем достаточно комфортно, но он не счастлив по-настоящему. В детстве он строил совсем иные планы своего будущего, которые не имели ничего общего с его нынешним существованием. Он живет ради обязательств, а не потому, что выбрал эту жизнь для себя сам. И с каждым днем это становится очевиднее.
Однако ясно, что Грант не намерен покидать привычный для него мир.
Клара вспомнила, как выглядел Грант, открыв входную дверь, чтобы поприветствовать ее и Хэнка. Неужели с тех пор прошло только семь дней? Ей казалось, что с того момента, как она перешагнула порог дома Данбартонов, прошла целая жизнь. В тот день Грант вел себя официально и неуклюже, словно не имел ни малейшего представления, как реагировать на Клару или Хэнка. С тех пор он успел пошутить с Хэнком, рассказать Кларе об аквариумных рыбках и полежать с ней на полу столовой, глядя на звезды. А сегодня он повесил сделанную ребенком безвкусную бумажную звезду на лацкан своего пиджака, словно Почетную медаль конгресса США. В первый день знакомства Клара решила, что Грант не умеет смеяться или фантазировать. Тогда он казался ей неспособным радоваться жизни. Но сегодня…
Она посмотрела на звезду, по-прежнему закрепленную на его лацкане, а потом на его небрежную улыбку. Сегодня Грант кажется довольным. И Клара могла поспорить на что угодно, что это не из-за вечеринки компании, которая прошла без сучка без задоринки. Это произошло потому, что в какой-то момент за прошедшие дни Грант вдруг задумался, какой могла быть его жизнь, если бы он не отказался от детской мечты, чтобы с головой уйти во взрослый мир. Возможно, он задумался об этом, глядя на Хэнка. А может быть, ему помогло что-то еще. Кларе оставалось только надеяться, что Грант не перестанет размышлять о своей жизни после того, как она и Хэнк уедут.
Они прошли в гостиную и увидели, что Франческа стоит перед елкой, любуясь звездой, подаренной ей Хэнком, которая висела в самом центре. Она повернулась, когда услышала их шаги, и улыбнулась.
– Знаете, – сказала она, – возможно, в следующем году мы сами установим елку и сами ее нарядим.
– По-моему, это отличная идея, – произнес Грант. Открепив бумажную звезду от своей бутоньерки, он повесил ее рядом со звездой Франчески, а потом обратился к Кларе: – Вы можете забрать звезду с собой завтра. А пока пусть они повисят на елке вместе.
– Хорошо, – ответила Клара, признавая, что две звезды отлично смотрятся рядом друг с другом.
Франческа бросила взгляд на Клару.
– Может быть, вам и Хэнку удастся приехать на День благодарения в следующем году, – произнесла она.
Клара уже приготовилась сказать, что приехать будет непросто, потому что ей не удастся взять отпуск в такое время года. Но, увидев надежду во взгляде Франчески, она промолчала. В День благодарения пекарня не работала и по понедельникам тоже была закрыта. А во вторник после Дня благодарения в ней бывало мало посетителей, потому что большинство людей ходили по торговым центрам. Клара могла бы закрыть пекарню на выходные, не неся слишком больших финансовых потерь. Суматоха обычно начинается за несколько недель до Рождества. Вероятно, ее помощники обрадуются дополнительным выходным после Дня благодарения.
– Позвольте мне кое-что просчитать, – сказала она Франческе, – и посмотреть календарь на следующий год. Я узнаю, что смогу сделать.
Франческа улыбнулась:
– Было бы прекрасно, если бы вы сумели к нам приехать. Обычно мы с Грантом ужинаем в ресторане на День благодарения, потому что у миссис Бентли в этот день выходной. Но можно попросить ее приготовить что-нибудь накануне и поставить еду в холодильник. Тогда мы просто разогреем ужин.
Клара покачала головой.
– Я сама приготовлю ужин на День благодарения, – произнесла она и поспешно прибавила:
– Я имею в виду, что я могла бы приготовить ужин на День благодарения.
Если нам удастся к вам приехать.
Франческа казалась одновременно восторженной и немного удивленной.
– Но вам придется столько работать! Неужели вы захотите трудиться в праздничный день?
– Для меня это будет не работа, а удовольствие, – искренне сказала Клара. – Я всегда готовлю ужин для себя, Хэнка и наших друзей, которые празднуют с нами День благодарения.
Забавно, но она подозревала, что готовить для семьи ей понравится гораздо больше, чем для друзей. Даже если Данбартоны фактически не являются членами ее семьи. Они семья Хэнка. Поэтому в некотором смысле их можно назвать родней Клары.
Франческа снова улыбнулась.
– Это было бы в самом деле прекрасно, – сказала она.
Она пожелала Гранту и Кларе доброй ночи и предупредила их, чтобы они не засиживались допоздна, потому что у нее есть планы по поводу Клары и Хэнка на завтра, до их отъезда в аэропорт в конце дня. Клара уже приготовилась внутренне съежиться от перспективы терпеть непоседливую Франческу, которая показывала им город, но ее недовольство почему-то не материализовалось. Странно. Хотя что тут странного? Пусть Клара не принадлежит к миру Данбартонов, он вроде бы начинает ей нравиться. Кстати, Нью-Йорк оказался не таким уж устрашающим городом. И Центральный парк, расположенный прямо напротив, такой пышный и ухоженный. Подобного парка не найдешь в Джорджии. Хэнк может лазать по деревьям Центрального парка, хотя ему нельзя срывать с них персики. И время от времени он все еще может ходить босиком. И кто знает? Может быть, летом он будет собирать в банку здешних светлячков.