Катаклизм с равным успехом губил как мирных жителей, так и вооруженных фанатиков. Если бы те, кому повезло остаться на крейсере, не нашли несколько «вскрывшихся крипт», они бы вообще, кроме собственной посудины, никакой авиации не имели. Чудо еще, что обладатели напрочь промытых и прошитых специальными имплантатами мозгов вообще могли как-то подстраиваться под окружающий мир и пытаться с ним взаимодействовать… Впрочем, их восприятие действительности тоже было сложно назвать адекватным. На самоубийственную миссию не могли отправить кого-то, сохранившего полную свободу личности. А ну как в последний момент передумает умирать за торжество веры? Следовательно, кто бы ни скрывался сейчас под именем Малина – он так же ограничен в своих действиях, как и рядовые фанатики. Просто может проявлять больше тактической гибкости, необходимой при проведении крупной войсковой операции. Будь иначе – выходцы из будущего давно бы уже захватили если не всю планету, так Европу точно. Просто расстреляли бы Рим с безопасной высоты, поразив сердце сопротивляющейся им христианской цивилизации. А затем прошлись бы с бомбардировками по каждому крупному мегаполису, кои в этом мире и так по пальцам пересчитать можно. Однако нет – висит их корабль над Стамбулом как приклеенный. Видимо, какая-то директива запрещает его хозяевам удаляться от крупного скопления гражданских или важного административного центра. А отменить ее – полномочий не хватает.
– Это странно, но мне стало намного лучше, – постучался в кабину пилота Симеон, в голосе которого слышалась растерянность. – Жар спал, головная боль прошла, из носа уже не течет, даже радикулит прошел, которым меня Господь за грехи наказал еще лет семь назад. Ваше исцеление прикосновением той странной штуки было немного болезненным, но действенность его неоспорима. До моментального излечения прокаженных, кое продемонстрировал Иисус, конечно, сильно не дотягивает… Но тем не менее я впечатлен.
– Скорее всего, ты еще болен, просто симптомы на время исчезли. Примерно половина той смеси препаратов, которая загружена в автоинъектор, работает как обезболивающее, – покачал головой Алекс. – Лекарства, которые в тебя впрыснула игла, действенные… Но такая их доза, что моментально убьет любую инфекцию, заодно прикончит и самого человека. Ну, или посадит ему напрочь печень с почками, а менять их дорого и долго. Напоминай мне следующие дня три, чтобы я не забывал об уколах антибиотиков. И не снимай повязку, это не даст далеко разлететься выдыхаемому тобой воздуху. Как я понял, эта ваша «рябая смерть» довольно заразна, а мы же не хотим, чтобы все ваше войско закашляло на радость малинитам?
– Бывали годы, когда от нее вымирали целые города. И лишь мародеры, вороны да кошки, разносящие на своих хвостах дурные болезни, ходили меж мертвых тел, – печально вздохнул Симеон. – Я смалодушничал, умолчав о своей болезни, но я исправлю свой грех! И пусть для этого придется совершить подвиг самопожертвования, но…
– Хорошо-хорошо! Только давай-ка ты все это без меня! – поспешил спровадить церковника подальше Алекс, абсолютно не желающий слушать, к каким нелогичным выводам тот пришел. Или тем более расхлебывать последствия. Один раз Вей уже видел, как случайно не в тот день сожравший спросонья котлету монах раскаивался в своем поступке и публично истязал себя кнутом. Участвовать в чем-то подобном военный пилот не желал категорически, ибо подобные фетиши однозначно относил к числу недопустимых извращений. – Я тут это… Очень занят! Космос слушаю!
– Да? – заинтересовался Симеон. – И что он говорит?
– Молчит, собака, – пожал плечами Алекс. – Но ничего, дай только срок, и мы расшевелим это сонное царство спутниками. Ну, если все антигравы раньше завершения войны с малинитами из строя не выйдут.
Спровадив решившего поболтать по душам монаха, пилот облегченно выдохнул. И с головой зарылся в справочник по ремонту и обслуживанию малых плазменных орудий. Террористы и их приспешники из числа местных жителей наверняка потребуют многочисленного применения высокотемпературных аргументов, чтобы перестать распространять по планете свою поганую идеологию. Значит, турель имеет все шансы выйти из строя из-за полученных повреждений, перегрева или банального износа после заданного количества выстрелов. Причем скорее рано, чем поздно. А чинить ее кому? Алексу! Не кузнецам же местным, у которых металлическая наковальня вполне еще идет за хай-тек. А то ведь в связи с дороговизной металла многие до сих пор каменными топорами пользуются!
Через сутки с лишним полет закончился в окрестностях громадного непроходимого и кажущегося бескрайним леса… На самой окраине которого хозяйничали малиниты, уничтожающие какое-то небольшое поселение. Правда, узнал Алекс о достижении линии фронта вовсе не от своих пассажиров, которые изо всех сил пытались сориентироваться на местности по виду из окон. Просто с высоты парения их летающего транспорта опытный летчик увидел небольшую вспышку… И тут же у него сработали старые рефлексы.
– Боевая тревога! – Как только модифицированные глаза пилота боковым зрением уловили неестественного вида аномалию куда выше уровня земли, руки сами взялись за штурвал. Гибрид автобуса с кучей технического мусора протестующе заскрипел, когда его попытались увести в пике. Еще более возмущенные звуки издали монахи с паладинами, наконец-то более-менее притерпевшиеся к мельканию пейзажей за окном. Но Алексу было вовсе не до недовольства временных союзников, высокомерно игнорирующих ремни безопасности. Синхронизировавшийся со своей машиной пилот старательно воевал с настройками турельного прицела, пытаясь приблизить в максимальной четкости изображение так заинтересовавшего его зрелища. В целеуказателе послушно мелькали участки трехметровой каменной стены, валяющиеся на земле ворота, толпящиеся в одном месте лошади, домики из не успевшего еще толком потемнеть свежего дерева, мелькающие между ними фигурки. И целых три единицы не то бронетехники, не то артиллерии, выкатившие на единственную площадь и ведущие обстрел самого высокого здания, увенчанного большим, выкрашенным серебряной краской крестом. – Населенный пункт прямо по курсу занят противником, имеющим тяжелое оружие! Всем приготовиться к десантированию!
– Что?! – не понял отец Михаил, из всех облеченных властью пассажиров он находился ближе всего к кабине. – Говори человеческим языком, тварь ты, Богом отвергнутая!
Черные черточки, примерно раз в десять-двадцать секунд вылетающие из непонятных транспортных средств на хвосте из темного дыма и вспыхивающие фонтанами алого пламени на каменной кладке, не могли быть ничем иным, кроме как ракетами. Судя по тому, что ни одна из них не откалывала от своей цели больших кусков, а часть снарядов умудрялась мимо нее промахнуться – не только неуправляемыми и маломощными, но еще и крайне скверно нацеленными. Плюс к тому, с одного из поставленных на колеса сараев в небо бил луч голографического проектора. Картинка, которую транслировало устройство, оказалась размытой и нечеткой… Однако и в таком виде изображение пятиметрового мужчины в каком-то нелепом белом халате, попирающего волосатыми ногами груду окровавленных тел, должно было действовать на местных довольно угнетающе.
По любым меркам противник Алекса являлся даже не противником, а так, сборищем мишеней. Однако мишеней было много, достаточно много, чтобы бывший военный пилот отнесся к ситуации максимально серьезно. Стремительно снижаясь, он поразил два из трех заинтересовавших его деревянно-колесных объектов максимально горячими и плотными комками плазмы, какие только могла выпустить турель. Важность захвата и изучения последнего образца тяжелого вооружения малинитов рассматривалась им как весьма высокая. Воины церкви уже неоднократно попадали под подобные атаки во время противостояния со своими идеологическими конкурентами. И оценивали эффективность ракетных установок, крайне пагубно действующих на их боевой дух, крайне высоко. Ополченцы, кнехты и даже благородные рыцари с их чуть менее прослеживающими свою родословную конями бросались наутек, когда в их рядах начинали рваться летящие с оглушительным воем реактивные снаряды. Лошади-то боялись, может, и оправданно, все-таки они не являлись разумными существами, а вот люди паниковали явно зря. Весящие чуть больше килограмма боевые части физически не могли разлетаться в разные стороны достаточным количеством осколков и напалма. Эффект от их применения был скорее психологическим, ибо для эффективного поражения целей требовалось прямое попадание. Однако выдержать подобный огненный дождь могли лишь инквизиторы и паладины, которых длительными тренировками заставляли победить свой инстинкт самосохранения.