Фриттовый фарфор. Фарфор Медичи. Белая глина из Винченцы, смешанная со стеклом, – скопировано с китайских фарфоров, а дизайн позаимствован у турецких захватчиков. Конец XVI века. Бесценная вещь.
Чайник мог быть взят из коллекции Рудольфа II в венской Кунсткамере. Он явно принадлежал кому-то из высшей знати.
Грейс закрыла глаза и заставила себя глубоко вдохнуть. Ее похитили и отдали сумасшедшим женщинам-кровопийцам, теперь наливают ей чай из произведения искусства… Кто же этот граф, этот сумасшедший, который держит ее в плену?
Единственным человеком, кто теперь приближался к ней, была девочка с синими волосами. Психопаток-вампиров после их срыва прогнали.
– Сахару? – спросила девочка с мягким и мелодичным словацким акцентом.
– Нет, пожалуйста, молока.
«Как нелепо, – подумала Грейс, – что мне демонстрируют такие манеры в доме моего похитителя, убийцы моего мужа. Вот уж сахар, так сахар!»
– Как тебя зовут? – спросила она, принимая от девочки чай.
Та оглянулась на запертую дверь.
– Драшка.
– Драшка? – повторила Грейс, вспоминая. К горлу поднялись рыдания, но она их подавила. Этим именем называл ее муж в минуты нежности.
– По-словацки это значит «любимая», – пояснила девочка [48] .
– Да, Драшка, – сказала Грейс, снова беря себя в руки. – Что привело тебя на службу графу?
– Извините, я плохо говорю по-английски. Повторите, пожалуйста.
– Почему ты работаешь на графа?
– Моя мать – кухарка. Она и бабушка готовят ему семье, семье Батори, много лет.
– Его семье, правильно говорить «его». Не «ему» семье.
Драшка весело улыбнулась, обдумала это и посмотрела на ковер на полу.
– Ты знаешь, что я здесь пленница? – спросила Грейс, помешивая чай.
Девочка в нерешительности помолчала, потом ответила:
– Да, вы гость. Вы нужны графу.
Грейс швырнула серебряную ложку на ковер.
– Какого черта! Я не гость! Меня же похитили.
Глаза Драшки тревожно расширились. Она наклонилась за ложкой.
– Не понимаю.
Грейс попыталась успокоиться. Закричать? Слишком легко и совершенно бесполезно.
– Зачем я нужна графу? Зачем ему моя дочь?
– Я не известна.
– «Я не знаю» или «мне неизвестно».
Драшка улыбнулась этой поправке.
– Да, я не знаю. Хороший учитель. Вы учите меня английскому.
– Моя дочь будет тревожиться обо мне. Как твоя мать встревожилась бы о тебе.
Драшка кивнула.
– Да, – еле слышно проговорила она.
От Грейс не укрылось ее сострадание, и она ухватилась за это.
– Может быть, я могу как-то послать дочери пару слов?
– Пошлите имейл.
Грейс уставилась на девочку.
– Я не могу послать имейл. Этот компьютер не подключен к Интернету.
– О!
Грейс выпила чай, размышляя, что Драшке известно, а что нет.
– А у тебя есть электронная почта?
Девочка улыбнулась.
– У меня есть электронная почта. У меня есть текстовое сообщение. У меня есть сотовый телефон. Я есть «Твиттер».
– Могла бы ты послать моей дочери имейл и сообщить, что я жива и у меня всё в порядке? Можешь не сообщать ей свое имя.
Драшка помялась, потом решительно замотала головой.
– Граф не любит. Граф все знает.
«Конечно, – подумала Грейс. – Он, вероятно, каким-то образом просматривает почту Бетси. Может быть, тот ботан проник в ее аккаунт». Значит, Батори прочитает любое подозрительное сообщение, особенно если оно из Словакии.
– А что, если бы тебе нужно было послать имейл какому-то другу в другой стране? – прошептала Грейс, озираясь, нет ли здесь скрытой камеры наблюдения.
Драшка поколебалась в нерешительности, потом сказала:
– Здесь, добрая госпожа. Помогите мне исправить мой английский на компьютере.
– Исправить твой английский? – переспросила Грейс.
– Посмотрите мое домашнее задание по английскому. У меня вопросы по грамматике. Вы ведь исправите, да?
Драшка уселась за компьютер и наклонилась к монитору. Открыв документ Word, она набрала:
My cousin live in London [49] .
Грейс заулыбалась, но потом справилась с эмоциями.
– Третье лицо единственного числа для глагола live – lives. Не забывай добавлять s. Позволь привести несколько примеров.
Она тоже придвинулась к монитору, заслонив его от камеры наблюдения, если таковая была, и поставила чашку на стол.
Хорошо, – набрала она по-английски. – Твоя кузина посылает сообщение моей дочери. Она не называет твое и мое имя. Абсолютно ничего. Но дочь поймет, что это от меня.
– Теперь смотри. Я написала три предложения с ошибками. Можешь переписать их правильно? – сказала Грейс, указывая на экран.
Драшка кивнула и заняла место за компьютером:
Граф все знает. Очень опасно.
– Хорошо, но не совсем. Посмотри, здесь ты допустила ошибку. Я ее исправлю, и мы попробуем отрицание в третьем лице единственного числа. Это немного труднее.
Напиши кузине с чужого компьютера. А в конце напиши мое сообщение. Скажи ей, чтобы она скопировала его и послала моей дочери. Оно придет из Англии, а не из Словакии. Я дам тебе два письма. Скажи кузине, чтобы посылала их с промежутком в несколько дней, чтобы не было подозрений.
– Вот. Сделай предложения отрицательными, третье лицо, единственное число.
Грейс подвинулась, не забывая заслонять экран.
Нужно подумать. Граф все знает!
Драшка закрыла документ без сохранения.
– Спасибо за урок. Хороший учитель. Еще чая?..
Грейс заглянула в пустую чашку. Древний белый фарфор. Эту золотую кромку подносили к губам короли, королевы и прочая знать. Она посмотрела девочке в глаза, ища знака согласия, хоть какого-то для себя ободрения.
– Я принесу ужин в шесть часов, госпожа. Спасибо за урок английского.
Драшка поставила чашку с блюдцем и серебряную ложку на поднос. Грейс слышала позвякивание фарфора, когда девочка несла поднос к двери. Она не могла без содрогания думать о том, что это произведение искусства используется как обычная посуда.