– Audentes fortuna juvat, дорогуши! – по-латыни произносит голос Севро по выделенной линии, и я не могу сдержать хохот.
– Опять весь этот бред насчет того, что «удача любит смелых»? Сказал бы лучше – carpe diem!
– Вообще-то, у нас традиция такая…
– Мальчики, а вы всегда так мило кокетничаете друг с другом перед боем? Какая прелесть! – вмешивается Виктра.
– Ты бы видела их в училище, это любовь с первого воя! – смеется Мустанг.
– Я смотрела записи! Сладкая парочка!
– Они даже одевались одинаково, – продолжает Виргиния, и по ее голосу я понимаю, что она улыбается. – Такие стиляги были, правда, Рок? А как от них воняло!
– Представь себе, я не замечал!
– Как это?!
– Да я до смерти боялся Севро! Куда уж мне было его наряды разглядывать, – со смехом отзывается Рок. – Я решил, что его покусала бешеная белка и теперь он представляет собой опасность для общества!
– Рок? – ласково шепчет в интерком Севро.
– Да, Севро?
– Привет!
– Привет?!
– В следующий раз увидимся, и я тебя укушу, красавчик!
– Ладно, мне пора! – Рок перестает смеяться. – Переходим в атаку на центр вражеского флота!
– И что ты будешь делать? Замучаешь их до смерти своими стишками? – не унимается Севро.
– Ежик ты мой колючий! – игриво перебивает его Рок. – Да направят фурии ваши мечи и да приведут вас парки домой! Люблю вас, до встречи!
Все золотые удивленно замолкают при слове «люблю». Рок отключается от выделенки, переходит на основную частоту и отдает приказ атаковать вражеский разрушитель.
– Вот ведь чертов эльф! – бормочет Севро, но его голос явно дрожит от страха.
– Hic sunt leones! – говорю я моим друзьям. – Увидимся на той стороне!
– Hic sunt leones! – отзываются они, не из преданности Августусу, а просто потому, что всем нам сейчас очень не хватает львиной смелости.
Все по очереди прощаются. В конце концов я не выдерживаю и переключаюсь на личную линию Виргинии. Она отвечает секунд через двадцать.
– Что такое? – неуверенно спрашивает она.
– Пожалуйста, береги себя, – говорю я.
Она молчит. Почему? Сердится?
– Ты тоже, – наконец произносит она и отключает связь.
* * *
Вскоре начинают шуметь двигатели, и моя капсула со скрипом перемещается в пневмотрубу перед запуском.
Все это время я прикидывался бывалым бойцом, который не понаслышке знает, что такое Железный дождь. А сейчас он кажется мне темным, смертоносным монстром. Железный дождь – загадка, хотя я имею о нем ясное представление, видел виртуальные реконструкции и видеозаписи. Я похож на ребенка, который думает, что умеет летать, поскольку много раз видел птиц.
– Выходим на координаты запуска! – звучит в ушах всех золотых нашего флота голос Рока. – Начинаем операцию «Огненный орел»!
Скрип магнитов в пневмотрубе пробирает меня до костей. Ползком перемещаюсь в переднюю часть капсулы, глядя строго вниз, чтобы не свернуть себе шею. Дальше раздается залп, меня подхватывает стремительный поток, и к горлу тут же подступает тошнота, грозя опустошить все содержимое желудка. Несусь с бешеной скоростью в магнитном потоке и вылетаю из пневмотрубы в самое сердце хаоса.
Космос освещается вспышками взрывов. Металлические левиафаны выпускают друг в друга ракеты и торпеды, используя все доступное человечеству вооружение. Самое странное и жуткое, что все происходит в абсолютной тишине. Вокруг кораблей висит завеса из металлической пыли, напоминающая разметанный ветром по земле тополиный пух. Штурмовики и истребители нападают друг на друга, извергая потоки огня. Они царапают и рассекают металлическую броню, сражаясь внутри огромных плотных облаков. Небольшими группами они время от времени вырываются из хаоса боя и бесшумно поднимаются по спирали к личерам, пока разрушители и авианосцы мерно выпускают в космос транспорты с солдатами, одну волну за другой. Основная игра идет между абордажными командами. Личеры заходят сверху и снизу от дымовых завес, проникают сквозь них в поисках корпуса корабля для взятия на абордаж, стараясь забросить свой смертоносный груз в чрево основных флагманов. Как будто пытаются заразить личинками открытые раны. Все подразделения синих выполняют только эту задачу. Корабли Беллона сталкиваются с кораблями Августуса, волна налетает на волну, они врезаются друг в друга.
И все это творится в гробовой тишине.
Торпеды летят в личеры, попадают в корпус и взрываются. В местах пробоин тут же возникают утечки кислорода, вспыхивающие синим пламенем, – кажется, будто киты со Старой Земли истекают кровью под гарпунами китобоев. Рельсовая пушка выпускает залпы разрядов, каждый из которых навылет пробивает несколько личеров и небольших истребителей, оставляя дыры в обшивке. Корабли исторгают из себя мужчин и женщин, обе стороны целятся по двигателям, стремясь обездвижить и захватить в плен, а не разрушить. Посреди сине-серебристого флота противника парит «Дитя войны» и расшвыривает в стороны корветы и истребители, словно циклопов, медленно и мерно поворачивая орудия из стороны в сторону.
Затаив дыхание, я смотрю, как разрушитель Виктры подходит к «Дитя войны» под прикрытием двух других кораблей. Она кроет флагман ураганным огнем, а тот отвечает залпами торпед. Беллона, видимо, решили, что враг находится слишком близко и захватить корабль не удастся, поэтому выдают залп за залпом в его беззащитное днище. Однако даже под беспощадным обстрелом корвету удается выпустить сорок личеров, то есть раз в десять больше стандартной комплектации. Мы вырезали в корпусе корвета дополнительные гнезда для личеров. На борту – убойный отряд Телеманусов.
Корабль Виктры начинает резко отходить от «Дитя войны», безжалостно разрывая цепь судов противника. Флотилия ее матери под штандартами с истекающим кровью солнцем поддерживает орлов Беллона. И тут Виктра преподносит врагам еще один сюрприз.
Ее мать переходит на нашу сторону и предает Беллона, как Виктра и обещала нам с Шакалом. Более двух сотен личеров вырываются из ее корабля в самом сердце вражеского флота. Наступает настоящий хаос.
Мои титаны приземляются на корпус вражеского флагмана, и вскоре личеры облепляют «Дитя войны», словно пиявки. Удачи вам, титаны, думаю я.
Корабли Беллона перенаправляются на помощь «Дитя войны», корпус которого уже начинает дымиться и истекать кислородом. Мимо проносятся штурмовики, расстреливая состыкованные личеры, стараясь сбросить их с флагмана до высадки абордажных команд. Корабли как будто кружатся в элегантном танце, нанося друг другу удар за ударом, снова и снова.
Я лечу по своей траектории, изменить ее уже невозможно. Слева и справа от меня несутся тысячи золотых и черных в скафандрах и серые – по двенадцать человек в капсулах-ульях. Среди потока из людей и металла мчатся огромные «аисты» с черными и серыми. Как только мы высадимся и обеспечим плацдарм, наши легионы выйдут из дредноутов и авианосцев, и мы поведем их в атаку.