Эбби машет сама, чтобы напомнить сыну, как это делается.
Каллум взмахивает рукой – еще один знак расположения, – а когда Лилли уходит, продолжает зачарованно разглядывать наклейки.
* * *
– Значит, вас всех тут заперли? – спрашивает Крисси, пройдя через дверь из регистратуры.
– М-м, – мычит Майкл.
– Не очень-то хорошо.
– Да.
– Тебе хоть разрешают гулять, а, Микки?
– Приходится ждать, пока откроют дверь, а вообще, да, разрешают.
Это не совсем правда. На самом деле, Майклу разрешено выходить только под надзором кого-нибудь из персонала, даже если нужно всего лишь дойти до угла улицы. Возможно, скоро ему позволят ходить без сопровождения, но все равно не одному, а в компании с другим пациентом. При этом по возвращении будут обыскивать сумки и карманы, чтобы не пронесли ничего запрещенного, например алкоголя или чего-то, чем можно причинить себе вред.
Майкл ведет Крисси вверх по лестнице.
– Какие красивые цветы, – замечает она, остановившись на площадке.
– Привет и пока, ребята. – Мимо пробегает Лилли.
– Черт возьми! – шепчет Крисси, дойдя до второго этажа. – Вот это красотка.
– Ты ее узнала?
– А должна?
– Она ведет «Стрит-данс в прямом эфире».
– Да ну! Ты не говорил, что она тоже здесь.
Майкл рад, что ему удалось произвести впечатление на жену.
– Не говорил. Нам запрещено рассказывать о других пациентах. Но теперь ты ее видела, так что тебе можно.
– А кроме нее, здесь есть знаменитости? Ну же, расскажи. Я буду держать рот на замке, обещаю.
Майкл в этом не уверен – его жена никогда не умела хранить тайны. К счастью, ответ на ее вопрос отрицательный.
– Сейчас покажу тебе общий холл, – говорит Майкл, однако останавливается, заметив сидящего на ковре перед телевизором маленького мальчика и Эбби на одном из диванов. – Простите, мы вам не помешаем? Я только хотел показать жене комнату.
– Без вопросов, – отвечает Эбби.
– Очень красиво. – Крисси проходит за мужем в центр холла. – Уютно, да?
– Наверное.
Это не совсем то слово, которым Майкл описал бы помещение, связанное с занятиями и признаниями.
– По сравнению с государственной лечебницей.
– Я никогда не бывал в государственной психбольнице.
– Вообще-то, я тоже, – отвечает Крисси, – но могу себе представить, что там за обстановка. На днях я говорила с Деллой о том, что ты лежишь в Мореленде…
Майкл содрогается. Делла – приятельница Крисси. Еще не хватало, чтобы она была в курсе его лечения. Хуже того, она – жена Кена, поэтому и он, конечно, теперь все знает. Новости в их городке разлетаются быстро…
Крисси, видимо, заметила выражение его лица.
– Не волнуйся, она обещала никому не рассказывать. Делла – моя подруга, я ей доверяю. И она говорит, что психбольница в Вудингдине, та самая, куда тебя должны были положить, – Саннивейл-хаус, кажется, – так вот, она ужасная. Людей содержат взаперти и все такое прочее.
Майкл хочет попросить Крисси не болтать о нем с Деллой и ни с кем другим. Он запретил ей сообщать детям: если и они будут тревожиться, это лишь усугубит его чувство вины. Однако он не хочет делать это на глазах у Эбби – вдруг она подумает, что ему стыдно находиться с ней в одной лодке.
– Боже, ты только погляди на эти журналы и газеты… О, и фрукты… – Крисси отрывает себе несколько виноградин. – Телевизор огромный. Ух ты, «Спящая красавица»! – Она касается руки Майкла. – Я так любила этот мультфильм! – Крисси отворачивается ненадолго от экрана и жует виноград, пока принцесса исполняет «Однажды во сне». – Сейчас принц прячется за деревьями, – бубнит она с набитым ртом.
– Мой сын балдеет от этого мультика, – говорит Эбби.
– Да хранит его бог. – Крисси улыбается, глядя на мальчика. – Сколько ему?
– Семь.
– Чудесный возраст.
Тем временем песня заканчивается, и принц с принцессой разбегаются в стороны. Принц опять прыгает за дерево, а Аврора принимается танцевать. Сперва Майкл ничего не понимает, затем догадывается, что мальчик пультом перематывает кассету назад.
– Пойдем, Крисси, я покажу тебе свою палату.
Его жена прощается с Эбби и идет вслед за ним по коридору.
– Здесь все такие дружелюбные, – замечает она.
С чего она так решила, думает Майкл. Всего лишь мельком увидела Лилли и обменялась парой слов с Эбби. Крисси смотрит на мир иначе, чем он сам, как будто у них совершенно разные жизни.
Он садится на кровать, жена устраивается рядышком, затем протягивает руку и закрывает дверь.
Только не это, думает Майкл. Надеюсь, она пришла не за сексом. Его самого секс не интересует давно, еще с Рождества.
Она берет его за руку.
– Ну, как ты, Микки?
У него внутри все переворачивается: называет его ласкательным именем – значит, хочет поговорить. Он терпеть не может разговоров по душам. Будь он дома, спрятался бы в сарае, а здесь бежать некуда.
Как ни странно, на глаза вдруг наворачиваются слезы. Скучал я по ней, думает он, пока она гладит его по руке. Это ужасно – провести целую неделю среди толпы чужих людей.
– Не очень, – спустя некоторое время признается он.
– Перед тем, как тебя забрали сюда, ты тоже был не очень, любимый, – замечает Крисси. – Я о тебе беспокоилась.
– Знаю. – Он так старается не заплакать, что едва может разговаривать.
– Ты уже консультировался с кем-нибудь? С психологами или как их там?
– С психотерапевтами. Нет, не то чтобы…
– А сеансы у тебя были? По-моему, что-то об этом говорили…
Майкл не может вспомнить, что говорили, когда он сюда поступил.
– Я… у меня…
– Да?
– Мне с ними не так-то легко разговаривать. То есть, с ней.
Жена смеется, но не зло.
– Милый, а с кем тебе вообще легко разговаривать?
Он косится на нее, с трудом, но все же заставляет себя улыбнуться.
– Мне стыдно, Крисси. За то, что я здесь, и за все остальное. Прости меня.
Его внезапно переполняет чувство вины. Все эти беды, которые он на нее навлек: сначала переживания о потере бизнеса – их общего бизнеса, потому что раньше она тоже работала в «Цветущем Хоуве», – о детях, о том, как выжить… А теперь она должна беспокоиться еще и о нем.
– Хороший из меня кормилец…
– Давай сейчас не будем о кормильцах…