Вопрос застает Майкла врасплох. В разговоре с сотоварищами по больнице он упоминал о том, где живет, и сказал, что магазин рядом с домом, но не более того.
– М-м-м… Нет, в Хоуве.
– А где именно? Я там живу неподалеку.
– У станции, – сообщает он и чувствует, как краснеют щеки.
– Да я там езжу каждый день! – восклицает Карен и, задумавшись, хмурит брови. – По-моему, не так давно я покупала у тебя цветы. Сине-зеленый фасад… выходит на… Как называется улица?
Она откладывает вилку в сторону и пальцем чертит в воздухе карту.
– Кромвель-роуд, – подсказывает Майкл.
– Точно! Анютины глазки. В корзине. Для мамы.
– Я тебя тоже помню, – медленно произносит он.
Действительно, помню. Я еще подумал, что она симпатичная. Такая и есть. От этой мысли он краснеет еще больше.
– Ты поставил корзину в багажник машины. – Карен улыбается. – Как забавно. Твое лицо мне с самого начала показалось знакомым, только я не могла вспомнить, откуда.
– И мне, – кивает Майкл.
Однако от того, что Карен кое-что знает о его прошлом, он чувствует себя перед ней уязвимым, беззащитным. Он рисует в воображении свой магазин: полки с пластмассовыми ведрами, потертости на полу. Слышит жужжание кассового аппарата, запахи цветов. Но решает не показывать испуга.
– Надеюсь, маме понравились анютины глазки?
– Еще бы, – говорит Карен. – Ой, как жаль, что тебе пришлось закрыться. Я зашла всего лишь раз, но, сколько ни проезжала мимо, всегда обращала внимание, как у тебя оформлены витрины. Очень красиво.
– Спасибо.
Майкл не знает, что еще сказать. От ее слов – от того, что она заметила, сколько он вкладывает труда, – хочется разрыдаться. На его счастье, к ним подходит управляющий Фил. Без сомнений, чтобы поговорить с Карен – до сих пор Майкл почти не имел дела с этим франтом с козлиной бородкой, если, конечно, не считать вчерашнего вечера. Майкл стыдливо отводит взгляд, вспомнив, как вчера над ним подшучивал.
– Простите, что не даю вам спокойно поесть.
Майкл удивлен: по всей видимости, Фил обращается к нему.
– Когда закончите, загляните ко мне, Майкл. Мне нужно с вами поговорить.
– Уже закончил.
– А. Тогда пройдем со мной?
– Конечно, – отвечает Майкл и встает.
* * *
Если нигде не застрянем, то доберемся минут через двадцать, прикидывает Эбби, усаживаясь на заднее сиденье такси. Какая роскошь, когда тебя вот так везут и не приходится рулить самой, следя одновременно за дорогой и в зеркало за сыном. Пробок пока нет, замечает она, когда машина выезжает по тоннелю Кулфейл из Льюиса. Хорошо. Хотя Гленн ждет ее к вечеру, раз уж так получилось, она решила отказаться от вечернего группового сеанса, чтобы пару часов побыть в одиночестве до возвращения Каллума из школы. Конечно, спасибо Гленну и многочисленным сиделкам за то, что взяли на себя заботу о ребенке в ее отсутствие, но она будто метящая территорию кошка – ей хочется заново обжить свое пространство, чтобы оно принадлежало только ей.
Эбби прислоняет голову к окну и смотрит, как мимо пролетают зеленые луга. Домой. Эта мысль несет одновременно и плохие предчувствия, и оптимизм.
– Даже не верится, что за такое короткое время я столько выяснила – о себе самой, конечно, – призналась она Бет на индивидуальном занятии сегодня утром. – Впервые за много лет у меня была возможность думать только о своих потребностях. Когда у тебя такой сын, как Каллум, нет времени зацикливаться на собственных проблемах, и вроде бы это хорошо. А с другой стороны, ничего хорошего – сейчас я это понимаю, – потому что все копилось внутри меня.
– Человеческая психика немного похожа на скороварку, – ответила Бет. – Если не выпускать пар, можно взорваться.
– Мне помогли разговоры, сейчас я чувствую себя куда лучше. И все же немного страшно возвращаться к тому, что меня изначально сюда привело. Продажа дома, развод с Гленном, забота о Каллуме… – От одних этих слов Эбби бросает в пот.
– Переходный период бывает трудным. Каким образом вы можете помочь себе не упасть духом?
– Попросить о помощи. Гленн действительно гораздо чаще меня способен сказать «нет», и в итоге я лишь ненавижу его за это… Наверное, нужно перестать обижаться, а просто ослабить контроль?
Бет кивнула.
– Разумно. Конечно, при этом у вас освободится время, чтобы наслаждаться приятными делами. Чем вы любите заниматься?
– Не знаю.
Было трудно представить, что у нее появится свободное время.
– А что вам больше всего понравилось здесь?
Эбби улыбнулась, вспомнив о Рике с его пристрастием к коке, неудержимый смех Лилли по поводу дурдома и их вчерашнюю дискотеку.
– Смеяться, – ответила она. – А еще было замечательно вести честные и открытые разговоры. – Она представила себе Лилли за рисованием в студии. – М-м… а еще я, наверное, снова хочу попробовать себя в каком-нибудь творчестве. – И нахмурилась. – Хотя вряд ли у меня будет время на болтовню или рисование. Я даже еще не нашла, где мне жить.
– Но, возможно, вы уже понимаете, что сегодняшняя ситуация не будет длиться вечно?
Утром Эбби согласилась, а теперь ее беспокоит это замечание. Действительно, однажды – надеюсь, не в таком уже далеком будущем, – с разводом будет покончено, однако необходимость заботиться о Каллуме останется. «Катастрофирую» я или защищаю свои интересы – неважно, как это называют психотерапевты. Потому что, чем старше он становится, тем тяжелее будет стресс от заботы о нем.
Она вздыхает. Оставаться на плаву – дело непростое.
Помни, нужно думать о хорошем, бормочет она, когда такси въезжает на холм перед поворотом в западный район Брайтона.
Итак… Буду пользоваться любой возможностью отдохнуть и чаще просить Гленна о помощи, обещает она себе. В конце концов, он на удивление хорошо справился без меня. Замечательно, что он стал ближе к Каллуму. Судя по всему, Мореленд сослужил добрую службу нам обоим.
* * *
Фил закрывает дверь кабинета и придвигает Майклу стул.
Обстановка здесь обшарпанная, не то что в остальных помещениях, отмечает Майкл. Наверное, потому, что платные пациенты важнее, чем персонал. Интересно, что по этому поводу думают люди, которые здесь работают.
– Не буду ходить вокруг да около, – говорит Фил.
У Майкла тотчас появляется ощущение, что он в чем-то провинился. А вдруг Фил заметил, что я ставил ему рожки? Но как…
– Освободилось место в государственной лечебнице.
Майкла будто ударили в живот.
– Приятная новость в том, что она гораздо ближе к вашему дому.
– О?