– Что это? – Слизнев забрался в экипаж и показал на толпы японцев, бредущих мимо пролетки.
– Беженцы.
Беженцы появляются тогда, когда начинается война, но ее не было и не будет, кажется, так сказал император.
– Их надо остановить!
– Зачем?
– Они могут посеять панику. Эй, человек! Свисти казакам. – Слизнев махнул швейцару, стоящему возле входа в гостиницу.
Старк посмотрел на Слизнева.
– Арсений Павлович, ни китайцы, ни японцы, ни корейцы, бегущие от войны, не могут разрушить русского духа и посеять в русском человеке панику. Мы разной закваски с ними, а вот такие, как вы, – могут.
Слизнев понял, что переборщил, и замолчал. Молчал он до самой виллы Стесселя, не зная, как возобновить разговор и с чего начать. По этикету первым должен был пойти на мировую старший по чину, но Старк молчал, смотрел в окно и думал о том, что развитию Порт-Артура мешала разбросанность его отдельных частей, разделенных водой и горами. Старый и Новый город – это были совершенно отдельные поселения, сообщение между которыми отнимало много времени, сил и средств. Последние три года в крепости не прекращались строительные работы. Старые форты перевооружались новейшими дальнобойными орудиями, строились новые батареи и казематы для хранения боеприпасов. Вице-адмирал подумал о том, что полностью закончить сооружение оборонительных укреплений к началу войны не удастся. В соответствии с планом военных действий на море Тихоокеанской эскадре ставилась задача вести борьбу за обладание Желтым морем и не допустить высадки японских войск на западном побережье Кореи. Но, увы, как говорится, хорошо было на бумаге, но забыли про овраги. Флот бездействовал, транспорты с новым вооружением не приходили, подкреплений из России не было Недальновидность императора, тупость большинства чиновников, элементарная трусость и заигрывание с врагом в любой момент могли обернуться страшной трагедией.
* * *
Дом коменданта сиял, словно Зимний дворец накануне коронации императора. Электричества не жалели, благо в городе была своя электростанция, которая и питала Порт-Артур. Бал, который давал комендант, был приурочен к именинам его драгоценной супруги, с которой они прожили почти полвека.
Стессель ждал на крыльце и видел, как Слизнев вслед за Старком выбрался из пролетки. Хозяин провел их в дом, подождал, пока слуга примет у них одежду, и повел в зал, переполненный офицерами и чиновниками всех мастей и ведомств. Кругом было движение, которое не иначе как броуновским назвать было нельзя. По всему дому бродили генералы и адмиралы и их пожухлые от тяжелого маньчжурского климата половины. Вокруг старших офицеров вились молоденькие лейтенанты и мичманы, перемигиваясь с генеральскими дочками.
Старка перехватил князь Ухтомский – младший флагман и заместитель вице-адмирала: сунул ему в руки телеграмму и увел на второй этаж. Стессель представил Арсения Павловича артурскому обществу: подвел к каждому и каждый с почтением пожал Слизневу руку.
К коменданту подошел камердинер и что-то шепнул на ухо. Владимир Карлович кивнул и повернулся к почтеннейшему обществу.
– Господа! Прошу всех к столу.
Мужчины, подхватывая своих дам, двинулись в гостиную, где были накрыты столы.
– Вы один, без супруги?
Рядом с Арсением оказался седовласый подполковник с окладистой бородой. Это был Петр Петрович Вершинин, председатель городского совета, с которым Слизнев только что познакомился.
– Если бы я знал, что в Артуре царят изысканные нравы и столичный лоск, я бы непременно взял ее с собой.
– Вам, наверное, сказали, что тут у нас дыра?
– Ну не совсем дыра, так… – Слизнев по природе был дипломат и качнул головой и рукой одновременно, изображая некую интрижку.
– Дырочка. – Вершинин рассмеялся.
– Что вас так развеселило, Петр Петрович? – к ним присоединился командир крейсера «Новик» – капитан 1 ранга Эссен.
– Да вот наш столичный гость рассказал анекдот, который ходит по Петербургу.
– Интересно какой?
– А такой, уважаемый Николай Оттович: они там до сих пор считают, что у нас здесь медвежий угол.
– Император посоветовал мне взять капкан на медведя и поставить возле кровати, – подыграл Вершинину Слизнев.
Эссен сдержанно улыбнулся. Все остальные, кто слышал, дружно хохотнули, привлекая внимание всех, кто уже был в зале. Это был повод расслабиться. Мужчины распахнули крючки на воротниках мундиров, а дамы, прикрыв веерами напомаженные губки, зашептались, поглядывая на импозантного Арсения Павловича.
Напряжение, которое испытывал действительный статский советник Слизнев, исчезло, и он почувствовал, что стал здесь своим.
* * *
Где-то в восемь заиграли вальс, и под шум отодвигаемых стульев все стали вставать. Тут же по гостиной понеслись шутки по поводу того, что пришло время растрясти жиры, которые успели нагулять.
Слизнев промокнул салфеткой губы и кивнул Вершинину, с которым сидел рядом.
– Вы курите?
– В наше время без цигарки нельзя. Нервы надо лечить, и я считаю, что это лучшее средство после водки.
Слизнев достал две сигары и протянул одну Вершинину.
– Какой аромат! – сказал Петр Петрович, беря сигару и втягивая запах табака. Вершинин встал, его немного качнуло, и он тут же не преминул это подметить. – Формула, выведенная Менделеевым, действует безупречно.
Они не спеша прошли на веранду. Матрос со спичками стоял в дверях и, чиркая, по очередности подносил огонек для прикуривания: каждому гостю отводилась своя спичка.
На веранде собрались почти все, кого Слизнев успел запомнить: Стессель, Старк, генерал-лейтенант Волков, генерал-майор Кондратенко, Греве, главный инженер Шилов, князь Ухтомский, начальник штаба Назаров. Для тех, кто не курил, прислуга принесла игристое вино и фрукты.
Через стеклянные двери был виден зал, в котором под звуки очаровательной музыки кружились офицеры, придерживая своих партнерш. В их руках дамы парили над паркетом, в блеске которого отражались их изящные силуэты.
Начальник штаба Назаров подошел к Старку.
– Отто Карлович, что вы скажете по поводу обращения Алексеева к императору насчет проведения мобилизации на Дальнем Востоке?
– Пустое! Он не разрешит. Точнее, он не против, но только в том случае, если японцы дадут нам повод. Алексеев показал мне телеграмму от царя. Так вот, в ней черным по белому было написано: «Желательно, чтобы японцы, а не мы открыли военные действия. Поэтому если они не начнут действия против нас, то вы не должны препятствовать их высадке в Южной Корее или на восточный берег до Ганза включительно. Но если на западной стороне Кореи их флот с десантом или без оного перейдет через 38-ю параллель, то вам представляется право их атаковать, не дожидаясь первого выстрела с их стороны».