– А контейнеры, принадлежащие «Heemecht»?
– Их вскроют. Что, по-вашему, искал ваш парень?
– Старое железо, я же говорил.
Офицер покачал головой, выражая недоверие:
– Никто не экспортирует использованный металл. Особенно из Африки.
– Почему бы нет?
– Потому что там даже гнутые гвозди или гвозди без шляпок могут еще послужить.
Эрван был согласен, но сил объяснять не осталось.
– Вы говорили с капитаном «Апнеа»? С таможней? С управлением порта?
– Я говорил со всеми и от всех получил нагоняй. Если вдобавок из-за вашей истории возникнет хоть малейшая задержка, шуму будет выше крыши. Не говоря уж о морской инспекции, которая прибудет завтра утром, чтобы проверить соблюдение правил безопасности. Ваша выходка может обойтись в сотни тысяч евро.
Ему тоже придется писать подробный рапорт – и здесь нет Крипо, чтобы выступить в роли секретаря. Лучше уж приступить прямо сейчас. Он хотел было встать, но боль в боку заставила его развернуться, чтобы не потерять равновесие. Балахон распахнулся на спине, и он оказался с голой задницей, выставленной напоказ. Все рассмеялись, и он первый. На этот раз уголовный розыск действительно оказался в жопе.
– У вас не найдется сухой одежды?
Один из полицейских, улыбаясь, кинул ему пластиковый мешок:
– Вы не имеете ничего против футбола?
Эрван обнаружил черную футболку с двумя переплетенными буквами, как на старинной монограмме, спортивную куртку с капюшоном цветов футбольного клуба «Олимпик Марсель» и черные спортивные штаны. Чтобы дойти до отеля, расположенного рядом со Старым портом, как раз то, что нужно. А там он отдаст костюм в чистку.
Его сподвижники вышли за занавеску, давая ему привести себя в порядок. Одеваясь, он мысленно набросал портрет своего противника: метр восемьдесят пять, атлетического сложения, тренированный бегун. Насчет цвета кожи – никакой уверенности. Что до остального, этот человек прекрасно разбирался в морском фрахте – что вполне сочеталось с психологическим профилем водителя «Зодиака». Человек-гвоздь?
Эрван надел куртку с капюшоном и взял конверт, в который медсестры сложили его ключи, мобильник и промокшие документы. Попытался включить мобильник: безрезультатно. Наверняка сдох. Сложил все вместе в пластиковый пакет, еще раз проверил карманы своего испорченного костюма.
В пиджаке обнаружился листок бумаги, сложенный вчетверо. Морская вода склеила его, и Эрван аккуратно его расправил. Когда он увидел распечатанный список имен, то сразу вспомнил: «клиенты» Гаэль, которых вычислили агенты отца. В каждом случае был указан адрес и время последнего свидания. Он уже собирался выбросить бумажку, как вдруг его внимание привлекло одно имя. Ришар Масон. Где-то он его уже видел или слышал. Не торопясь перечитал список снова. Еще один щелчок: Сергей Боргиснов. Он судорожно рылся в памяти. Третье имя, которое что-то для него значило: Джонни Леунг.
На этот раз сработало: трое посвященных, которые наложили руку на акции «Колтано».
Эрвана точно отхлестали по щекам. Оглушенный, он оперся о носилки.
Эти люди – клиенты Гаэль. Осведомителем банкиров оказалась его сестра.
Тем или иным способом она получила доступ к информации – то ли услышала телефонный разговор, то ли, что более вероятно, узнала комбинацию сейфа Лоика. Дальнейшее очевидно: она слила сведения трем своим клиентам-банкирам. Одной детали было достаточно, чтобы подтвердить подозрения Эрвана. По словам Серано, последняя закупка акций состоялась в понедельник, 10 сентября, а согласно данным слежки, организованной внутренней безопасностью, последняя встреча Гаэль с Леунгом произошла накануне.
Эрван слишком хорошо знал сестру, чтобы предположить, будто она продала информацию. Все было куда хуже: она умышленно им ее отдала, чтобы навредить отцу и младшему брату. Безусловно, она не знала в точности всей важности этих сведений, но догадалась об их разрушительном потенциале. И выдала их, как безумный пироман, поджигающий собственный дом, когда вся его семья внутри.
Боргиснов хвастался тем, что «черпает из первоисточника». Но говорил он не об африканских землях, а о клане Морвана.
– Вы идете?
Эрван засунул листок в карман и вышел из бокса:
– Мне нужно позвонить.
– Где она? Я ее убью! – прорычал Морван, врываясь в квартиру.
Он оттолкнул Лоика, который не понимал, чем вызван этот визит, – Эрван не предупредил его, потому что Старик запретил, – и тяжелым шагом двинулся по коридору. Морвану казалось, что даже поле зрения сузилось у него от гнева. Звонок сына застал его в постели: он снова и снова перебирал в памяти свои невзгоды. То, что он услышал, обратило его бессонницу в бушующее пламя.
В глубине души Морван не был удивлен – просто лишнее подтверждение того, в чем он и сам неоднократно убеждался на личном опыте: какие страсти ни выдумай, на деле все окажется еще хуже. Гаэль, его любимое дитя, его ангел, превратившийся в шлюху, задумала все это, чтобы его разорить, – и, возможно, преуспела.
Он обнаружил дочь в гостиной, закутанную в дорогое фетровое покрывало от Паолы Ленти, то самое, которое он подарил Лоику и Софии на свадьбу. Она как ни в чем не бывало смотрела телевизор в квартире остолопа-братца. Таково было существование Гаэль: она нянчилась с детьми Лоика, спала с кем ни попадя и между делом всаживала отцу нож в спину.
Она вскочила, заранее готовая к любым нападкам.
– Что ты там задумала со своими банкирами?
Никакого ответа.
– Хочешь разорить нас, так ведь?
Никакого ответа.
Морван надвигался на дочь со сжатыми кулаками. Поле страха, которое он создавал вокруг себя, расширялось, как магнитные волны. Гаэль отступила. Лоик застыл. Вот то единственное настоящее чувство, которое ему всегда удавалось вызвать у своих детей: ужас.
– Почем ты сдала информацию?
Гаэль стояла у дивана, по-прежнему не говоря ни слова. Тело ее бросало вызов, но панический огонек в глазах противоречил позе.
– Тупая шлюха, ты ее даже не продала, верно? Ты просто мечтала увидеть, как я полечу вверх тормашками?
Он бросился вперед. В ту же секунду она увернулась, подбежала к балконной двери, распахнула ее и прыгнула. В пустоту.
Рык Морвана превратился в вой:
– НЕТ!
Он кинулся на балкон и не увидел ничего, кроме разодранной листвы, сломанных веток, куска асфальта и машин тремя этажами ниже. На улице раздался визг тормозов и крики прохожих. Старик отпрыгнул назад, словно балюстрада обожгла ему руки, и метнулся к входной двери. Краем сознания заметил Лоика, неподвижного, как чучело животного.
Морван стремительно бросился вниз по лестнице. У него перехватило дыхание. Он слышал, как его ноги глухо топали по красному ковру ступеней. Чувствовал кованое железо перил под рукой. Видел на каждой лестничной площадке спускающуюся вслед за ним кабину сделанного под старину лифта, с решеткой и лаковой деревянной резьбой. Ему по-прежнему было трудно дышать, как будто эта остановка дыхания могла остановить время. Заставить застыть картину, которая только что разорвала ему сердце.