– Для меня это слишком, – признался Джек. – Я не знаю, с чего начать.
– Все вы знаете. И всегда можете поговорить со мной об этом. Посмотрим, что она скажет.
Джек встал, застегнул куртку и нахлобучил на взъерошенные волосы фиолетово-желтую шапочку.
– Да, кстати, – внезапно сказал он. – Саул Кляйн.
Фрида замерла. Ей показалось, что ее только что с силой ударили в живот.
– Что? – Голос ее звучал достаточно спокойно.
– Доктор Саул Кляйн. Тот самый Саул Кляйн. Тот, в чью честь назвали крыло больницы. Он ваш дедушка.
– И что?
– Но это ведь потрясающе! Он – легенда, пионер. Почему вы не сказали?
– С чего бы?
– Вы знали его?
– Нет.
– Все равно, это, должно быть, нечто особенное.
– Должно быть?
Фриде было очень холодно, она словно очутилась в ледяной тени.
– Значит, в вашей семье это передается из поколения в поколение?
Джеку, похоже, опять стало неловко. Все пошло совсем не так, как он ожидал.
– Что передается? – резко спросила она, и он смутился.
– Профессия врача.
– Мой отец не был врачом.
– А кем он был?
– Вы опоздаете, Джек.
– Куда? Меня нигде не ждут.
– Тогда я опоздаю.
– Ясно. Я ухожу.
Он топтался у открытой двери; его шарф трепал ветер, а лицо покраснело от сырого воздуха.
– До свидания.
После того как он ушел, Фрида вернулась в кресло у камина и сидела там несколько минут, задумчиво глядя на пляшущие языки пламени. Потом взяла газету и слово за словом, страница за страницей прочитала всю историю. Затем смяла все в маленькие шарики и скормила их огню.
– Как часто вы видитесь с сестрой? – спросила Фрида.
Она в первый раз встретила Роуз Тил чуть больше года назад, когда та все еще не знала, есть ли у нее вообще сестра. Тогда она была пугливой молодой женщиной с чувством вины, и ее по-прежнему преследовал призрак маленькой девочки, которую она потеряла из виду на пути домой из школы и больше никогда не видела. Она чувствовала себя ответственной не только за то, что крошечная Джоанна исчезла без следа, но и за страдания своих родителей. Ее мать снова вышла замуж и родила еще двоих детей, а отец, пропахший виски и горем, жил в тесной, грязной квартире в окружении фотографий пропавшей дочери.
Фрида видела ее несколько раз после того, как Джоанну спасли, и, если уж на то пошло, теперь Роуз Тил мучилась куда больше, чем до этого события. Джоанна, которая на момент похищения была боязливым, уязвимым ребенком, вернулась изменившейся до неузнаваемости. Их воссоединение окончилось полным провалом. Джоанна испытывала глубокое, отдающее насмешкой презрение к Роуз, к своим родителям, ко всему миру, который они олицетворяли.
– Редко, – призналась Роуз. – Она не очень-то хочет видеть меня. Я могу ее понять, – торопливо добавила она, – учитывая, через что ей пришлось пройти.
– А вы? Вы хотите ее видеть?
Роуз посмотрела на Фриду и прикусила нижнюю губу.
– Честно? Не особенно. Я боюсь. Но я чувствую, что должна хотеть увидеться с ней.
– Потому что она ваша сестра?
– Потому что она моя сестра. Из-за всего, что ей довелось испытать. Потому что… – Она замолчала.
– Вы все еще считаете себя виноватой в случившемся?
– Да, хоть я и знаю все, что вы собираетесь мне сказать.
– Тогда я не буду ничего говорить. Вы читали ее книгу?
Роуз покачала головой.
– Когда-нибудь прочту, – сказала она. – Наверное, мне стóит узнать, что она может сообщить.
– У вас есть экземпляр книги?
– Они выслали ее мне еще до того, как она поступила в продажу. К ней прилагалась записка, где указывалось, что Джоанна хочет, чтобы я прочла ее книгу.
– Позвольте взглянуть.
Роуз, похоже, занервничала.
– Я знаю из газет, что она не очень хорошо отзывалась о вас. Мне очень жаль.
– Ничего страшного, – успокоила ее Фрида. – Я хочу посмотреть ее вовсе не по этой причине.
На обложке «Невинной в аду» был изображен силуэт крошечной девочки, умоляюще поднявшей руки. На заднем плане виднелся огненно-красный узор, подозрительно похожий на языки пламени. Фрида открыла книгу. Под посвящением («Всем, кто страдал и не надеялся на спасение») была от руки приписка: «Моей сестре Роуз – с прощением и пониманием от твоей сестренки Джо-Джо».
– О боже! – вздохнула Фрида.
– Все нормально, – возразила Роуз. – Она хотела как лучше.
– Вы так думаете?
– Я не знаю.
– Можно мне взять почитать?
– Вы серьезно? Вы действительно собираетесь читать ее?
– Да. Я верну книгу, как только прочту.
– Я не спешу.
– Хорошо. Джоанне повезло, что у нее такая сестра.
Фрида не хотела читать у себя дома. Ей нужно было выбрать какое-нибудь нейтральное место. Она думала взять книгу с собой в кафе, но даже этот вариант показался ей слишком близким к дому. В конце концов она поступила так, как уже поступала прежде: пошла на Грейт-Портленд-стрит и села на Кольцевую линию метро, направляясь на восток. Она знала: на то, чтобы состав прошел все кольцо и вернулся в исходную точку, уйдет приблизительно пятьдесят минут, а возможно, и час. Был вечер воскресенья, и пассажиров почти не было. В вагоне сидели только молодая женщина в розовой юбке и клетчатом свитере, вышедшая на Кингс-Кросс, и пожилой человек, который читал Библию, делая карандашом пометки на полях, – он вышел на Ливерпуль-стрит. После этого Фрида осталась совсем одна в вагоне, пока не доехала до станции Моньюмент, где к ней на пару станций подсело какое-то семейство. Читая «Невинную в аду», Фрида мысленно делала пометки, только иногда, когда поезд подъезжал к очередной станции, поднимала глаза, чтобы проверить, не пропустила ли она свою остановку. Поезд медленно прокладывал себе путь под Сити – безлюдным в уик-энд, с опустевшими улицами и освещенными, но заброшенными высокими зданиями, затем под Вестминстером и парком Сент-Джеймс, богатыми анклавами Кенсингтона, пока наконец не вернулся к той станции, на которой Фрида в него села. Она закрыла книгу и вышла в ветреную ночь.
– Благодаря ему я перестала страдать от одиночества, – смущенно призналась женщина. Хотя она только недавно вернулась из Франции, где гостила в семье сестры, ее лицо было бледным и уставшим. – По крайней мере, я стала не такой одинокой. Он был очень необычным человеком.