– Неуместно?

– Именно.

– Вам неловко.

– Да.

Он снял перчатки.

– Не понимаю почему. Может, тогда сделаете нам чаю?

– Я не хочу чаю.

– Бокал вина? За рулем у нас Тесса. Я отсюда вижу целых четыре открытых бутылки.

– Хорошо. Я сделаю вам чай, а вы пока садитесь за стол.

Она убрала со стола пепельницу, бокалы, чашки и несколько ужасно грязных тарелок, потом собрала газеты и журналы и сложила их стопкой. Она обнаружила несколько нераспечатанных писем – судя по всему, счетов, – и отложила их в сторону, чтобы Оливия позже просмотрела.

– Садитесь.

– А вы упрямая.

– Да. Я только вытру стол.

– Может, я поставлю чайник?

– Вы везде чувствуете себя как дома?

– Я? – Он, похоже, удивился. – Не знаю.

Фрида заварила чай, а Гарри Уэллс открыл свой портфель, достал оттуда какие-то бумаги и разложил их на столе, но у Фриды возникло впечатление, что работать ему совсем не хочется. Она чувствовала, что он наблюдает за ней, пока она складывала тарелки в посудомоечную машину.

– Кем вы работаете? – спросила она наконец.

– Я финансовый советник. Вот, после этого все обычно замолкают.

– И кому вы даете советы?

– Кому угодно. Тем, кто богат и хочет знать, на каком офшорном счете лучше всего спрятать свои деньги; и тем, кто отчаянно пытается, но никак не может свести концы с концами. Еще я присматриваю за парой благотворительных учреждений. Вы не поверите, во что люди умудряются вляпаться, да еще и деньги туда вложить.

– Ну почему же, поверю.

– А вот вы – нет. То есть вы свои деньги куда попало не понесете.

– Нет.

– Конечно, нет. Я слышал, вы психотерапевт.

– Да.

Люди часто реагировали на ее профессию шутливым и одновременно нервным вопросом – например, что она может увидеть в их поведении, словно у нее не нормальное зрение, а рентген. Но Гарри Уэллс, положив подбородок на скрещенные ладони и глядя прямо на нее, заявил:

– Да. Я понимаю, почему люди вам доверяют. – Потом добавил легко и непринужденно: – Может, пообедаете со мной в пятницу?

Фрида поставила перед ним чашку.

– Ладно.

– Хорошо. Место встречи обсудим позже. Какой у вас адрес электронной почты?

Она назвала ему адрес, и он записал его. Потом открыл папку, взял карандаш и приступил к работе. Фрида улыбнулась про себя и взялась за особенно грязную кастрюлю.

Глава 31

Фрида заварила себе нормальный чай – сладкий и крепкий, красно-коричневого цвета, а для Айлинг Уайетт – зеленый. Она протянула Айлинг чашку, и та обхватила ее ладонями.

– Чувствую, мне надо согреться, – сказала она. – Мне так холодно! Мне всю зиму согреться хочется, она в этом году удивительно морозная. Бывали дни, когда я ходила вдоль реки и ждала, что она вот-вот покроется льдом. Ее ведь когда-то уже сковывал лед, сотни лет назад, правда? Когда-то по Темзе катались на коньках.

– И устраивали на ней ярмарки, – поддержала ее Фрида. – Народные гуляния.

– Этой зимой был такой мороз, – продолжала Айлинг, – что странно, как это река не замерзла.

Она производила впечатление человека, который мерзнет постоянно: такая худая, нервная.

– Это из-за старого Лондонского моста, – пояснила Фрида.

– Старого Лондонского моста? А он тут при чем?

– Он замедлял течение реки, – ответила Фрида.

Айлинг покрутила головой, разглядывая гостиную, словно наконец-то начала оттаивать и понимать, куда попала.

– Уютное место.

– Спасибо.

– У вас есть просто очаровательные вещички. Как эта, например. – Она подняла салатницу из зеленого фарфора. – Как она к вам попала?

– Мне ее подарили.

– Вы сюда приглашаете пациентов?

– Нет, – покачала головой Фрида. – Чаще всего я приглашаю их в офис за углом.

– А меня пригласите? – неожиданно спросила Айлинг.

– Это было бы неправильно из-за того, как мы познакомились. Но почему вы хотели бы прийти ко мне на сеанс?

– По целому ряду причин, – вздохнула Айлинг. – Потому что все так перепуталось, потому что я живу не той жизнью, какой собиралась, потому что я себя ненавижу. Этого достаточно, чтобы ходить к психотерапевту?

Говоря это, Айлинг не смотрела на Фриду. Она крутила в руках чашку, разглядывала комнату, направляла взгляд куда угодно, лишь бы избежать контакта глазами.

– У меня создается впечатление, что сначала вам нужно переговорить со своим врачом, – заметила Фрида. – Но, конечно, я могу порекомендовать вам психотерапевта.

Наконец Айлинг посмотрела на Фриду.

– Думаю, вы просто не хотите со мной возиться, – сказала она. – Я понимаю. Вы работаете с полицией. Вы четко расставили приоритеты.

– Я действительно работаю с полицией.

Айлинг горько улыбнулась.

– И я читала о вас в газете, – добавила она. – Похоже, у вас и своих проблем хватает.

– Если у меня хватает своих проблем, почему вы захотели поговорить со мной?

– Когда вы спросили меня о Берти, я подумала, что вы мне сочувствуете.

– А что вы думаете теперь?

– Та девушка в газете уверяла, что вы ее использовали. Это правда?

– Я приложила руку к ее спасению. Но спасение может причинять боль.

– Возможно, она хотела сказать, – задумчиво произнесла Айлинг, – что вы входите в жизнь людей и все там перетряхиваете, а потом уходите и не берете на себя никакой ответственности за то, что сделали.

– Вы чувствуете, что именно так я поступила с вами?

Айлинг сделала глоток и очень аккуратно поставила чашку на маленький столик, за которым сидела.

– Когда я познакомилась с Фрэнком, мы работали в одной фирме. В одном отделе. Если уж на то пошло, я, пожалуй, выполняла свои обязанности немного лучше, чем он. Потом у нас появились Джо и Эмили, а потом… ля-ля-ля, и вот я уже сижу дома, его повышают по службе, а я даже у себя самой вызываю скуку, как и любая другая домохозяйка. Знаете, я никогда не думала, что стану скучной. Когда я училась в колледже, я считала скучными других. Если бы в возрасте двадцати двух лет я смогла увидеть себя в тридцать два года, я бы… ну, не знаю… совершила нечто радикальное. Убежала в Южную Америку, например. – Теперь она смотрела на Фриду с вызовом. – Я знаю, что вы скажете: посоветуете мне составить список даров от Бога. Вы скажете, что у меня есть два прекрасных ребенка и прекрасное жилье; что решение принимала я, меня никто не неволил, а потому я должна нести за него ответственность. Вы скажете, что мне, наверное, подсознательно не нравилось работать в бухгалтерской фирме, и я просто использую наличие детей в качестве оправдания тому, что не работаю.