– Странный человек. Но он говорить о вас. Я узнавать о вас.
Фрида вздрогнула.
– Рубен знал меня лучше всех, но с тех пор прошло десять лет. Я сильно изменилась. Как он?
– Я улучшать его дом.
– Это хорошо, – сказала Фрида. – Возможно, именно это ему и нужно.
– Может, все-таки объясните, почему вам так срочно потребовалось увидеться со мной?
Саше Уэллс было лет двадцать пять. Она была одета в темные брюки и жакет, словно специально созданный для того, чтобы скрывать фигуру. Ее грязные светлые волосы были взъерошены, и она постоянно проводила по ним рукой, убирая пряди с глаз, даже когда их там не было, и хотя ее стройность грозила перейти в худобу, а пальцы левой руки покрывали пятна от табака, и она встречалась с пристальным взглядом Фриды лишь для того, чтобы растянуть губы в обаятельной полуулыбке, – ее красота была очевидна. Но большие темные глаза словно извинялись за это. Она вызывала у Фриды аналогию с раненым животным, которое реагирует на обиду не агрессией, а бегством. Какое-то время они молчали. Саша нервно перебирала пальцами. Фриде очень хотелось позволить ей закурить. Ей явно отчаянно нужна была затяжка.
– У моего друга Барни есть приятель по имени Мик, который говорит, что вы классная. Что я могу доверять вам.
– Вы можете говорить здесь все, что захотите.
– Хорошо, – ответила Саша, но так тихо, что Фриде пришлось наклониться, чтобы расслышать.
– Я так понимаю, вы уже ходили к психотерапевту.
– Да. Его зовут Джеймс Ранделл. Думаю, он достаточно известен.
– Да, – кивнула Фрида. – Я слышала о нем. Как долго вы к нему ходили?
– Где-то полгода. Может, чуть больше. Начала почти сразу, как нашла работу. – Она убрала волосы от лица, но они снова упали туда же. – Я генетик. Я люблю свою работу, и у меня есть хорошие друзья, но я попала не в ту колею и, как мне показалось, никак не могла из нее выбраться. – Она скорчила гримасу, но от этого стала только еще красивее. – Ну, знаете, влюбилась не в того, в кого надо. Позволила себе потерять голову.
– Итак, почему вы пришли ко мне?
Повисла длинная пауза.
– Трудно сказать, – протянула она наконец. – Не могу подобрать нужных слов.
Внезапно Фрида почувствовала, что знает, что сейчас произойдет. Она думала о том ощущении, когда стоишь на платформе метро и ждешь поезд. Прежде чем долетят какие-то звуки, прежде чем появится свет в тоннеле, твое лицо обдувает теплым дыханием ветерка, и ты видишь, как с рельсов улетает мелкий мусор. Фрида знала, что ей сейчас расскажет Саша. И она сделала то, чего никогда прежде, если память ее не обманывала, не делала на сеансах психотерапии. Она встала, подошла к Саше и положила руку ей на плечо.
– Все хорошо, – сказала она. Потом вернулась за стол и села. – Здесь вы можете говорить обо всем. Можете рассказать все, что угодно.
Когда отведенные пятьдесят минут закончились, Фрида назначила Саше время следующего сеанса. Записала несколько телефонных номеров и адрес электронной почты. Несколько минут посидела в тишине. Затем сделала один телефонный звонок. Потом еще один, длиннее. И еще. Закончив, она надела короткую кожаную куртку, вышла на улицу и направилась к Тоттенхэм-корт-роуд. Там она поймала такси и дала адрес, который небрежно записала на обратной стороне конверта. Такси петляло по улицам к северу от Оксфорд-стрит, затем двинулось по Бейсуотер-роуд, повернуло на юг через Гайд-парк. Фрида смотрела в окно, но на самом деле не обращала внимания на окружающий пейзаж. Когда такси остановилось, она поняла, что позволила себе задуматься, а потому не имеет ни малейшего представления о том, где находится. Эту часть города она практически не знала. Она заплатила водителю и вышла. Оглядевшись, она поняла, что стоит прямо перед ресторанчиком в стиле бистро и что в основном улица застроена жилыми домами, покрытыми слоем свежей белой штукатурки. С карниза ресторана свешивались корзинки с цветами. Летом посетители наверняка обедают на открытой веранде, но сейчас здесь слишком холодно, даже для лондонцев.
Фрида вошла и сразу окунулась в приятное тепло и тихий гул голосов. Ресторанчик оказался маленьким, не больше десятка столиков. К ней подошел мужчина в полосатом переднике.
– Что угодно мадам? – спросил он.
– У меня назначена встреча, – заявила она, осматривая помещение.
Что, если его здесь нет? Что, если она его не узнает? А-а, вон он где! Она видела его пару раз на конференциях, а еще на фотографиях, напечатанных вместе с интервью в каком-то журнале. Он сидел в дальнем углу с женщиной. Судя по всему, они ели основное блюдо и были увлечены беседой. Фрида прошла через зал и остановилась у столика. Он оглянулся. Он был одет в темные брюки и красивую рубашку с черно-белым переливающимся узором. У него были очень короткие темные волосы и пробивающаяся щетина.
– Доктор Ранделл? – спросила Фрида.
Он встал.
– С кем имею честь?
– Меня зовут Фрида Кляйн.
Он явно был озадачен.
– Фрида Кляйн? Да, я слышал о вас, но…
– Я только что говорила с вашей пациенткой, Сашей Уэллс.
С его лица не сходило озадаченное выражение, но теперь он явно насторожился.
– На что вы намекаете?
Фрида еще никогда никого не била. Не по-настоящему. По крайней мере, не кулаком, не вкладывая в удар всю силу. Удар пришелся прямо в челюсть, и он упал на спину, перевернув столик, так что тот рухнул на него сверху, завалив его едой, залив вином и водой, засыпав бутылочками с маслом и уксусом. Фрида, тяжело дыша и слушая гул крови в голове, даже поразилась тому, какой хаос вызвала.
Переступая порог комнаты для допросов, главный инспектор Карлссон попытался придать своему лицу суровый вид.
– Когда задержанный получает возможность сделать один телефонный звонок, он обычно звонит адвокату, – заметил инспектор. – Или матери.
Фрида наградила его негодующим взглядом.
– Вы были единственным человеком, чье имя пришло мне в голову, – заявила она. – В такой ситуации.
– Вы хотели сказать «в разгар битвы»? – уточнил Карлссон. – Как ваша рука?
Фрида подняла правую руку. Она была забинтована, но через повязку уже начала проступать кровь.
– Не похоже на кино, правда? В реальной жизни, когда кого-то бьешь, он не вскакивает через секунду. От удара ему больно, но и нападающему не легче.
– Как он? – спросила Фрида.
– Кости целы, – ответил Карлссон. – Несмотря на все ваши усилия. Но у него несколько ужасных синяков, и завтра они будут производить еще более удручающее впечатление; я уже молчу о послезавтра. – Он наклонился и сжал правую руку Фриды. Она вздрогнула. – Можете шевелить пальцами? – Она кивнула. – Мне доводилось видеть, как от таких ударов ломались суставы. – Он слегка погладил ее по руке, отчего она опять вздрогнула, и отпустил. – Кстати, вы когда-нибудь слышали выражение «лежачего не бьют»? Тем более ногами. Я так понимаю, доктор Ранделл – тоже психоаналитик. Вы именно так обычно улаживаете профессиональные разногласия?