«Бульдог» шагнул вперед и вытащил из кармана блестящий хромированный инструмент – то ли хирургические щипцы, то ли кусачки.
– Не надо! – взмолилась Алина. – Я сказала вам правду… отпустите меня! Вы ведь знаете, кто мой муж… он заплатит вам…
– Ты так считаешь? – мужчины переглянулись. – Вряд ли! У него самого такие большие проблемы, что ему явно не до тебя! И денег у него не так много, как ты думаешь!
Алина поняла, что они правы. Она вспомнила, что муж сам сдал ее этим людям. Сдал из страха за свою собственную шкуру. Или за свои проклятые деньги. Мерзавец. Трус.
Значит, на него не приходится рассчитывать.
Как всегда, можно рассчитывать только на себя…
Алина лихорадочно думала.
Она говорила этим людям правду – но они ей не верили.
Значит, нужно придумать правдоподобную ложь, такую ложь, в которую эти люди поверят.
Такую ложь, которая даст ей шанс спастись.
Алина все еще думала, как вдруг ее коснулось легкое движение воздуха, где-то за спиной хлопнула дверь и раздались быстрые приближающиеся шаги. Женские шаги.
Алина еще не видела приближающуюся женщину, но она увидела странное изменение лиц своих мучителей.
На них проступил отчетливый страх.
Шаги приблизились, и новый персонаж появился перед Алиной.
Это действительно была женщина – примерно ее лет, примерно ее телосложения. Неплохо одетая – приталенный кожаный плащ, стильные сапоги на высоком каблуке, привлекательное, немного кукольное лицо с круглыми голубыми глазами. Наметанным взглядом Алина заметила следы нескольких пластических операций.
– Ну что, мальчики, – промурлыкала женщина, оглядев присутствующих, – развлекаетесь?
– Мы работаем, Второй, – проговорил долговязый с непривычной неуверенностью в голосе.
– И что, вам удалось узнать, где чемодан? – голос женщины все еще казался мягким, как кошачье мурлыканье, но сквозь него уже проступали жесткие, металлические нотки.
– Пока нет, Второй… мы просто еще не успели… нам нужно еще немного времени…
– Не успели? – выкрикнула женщина, не играя больше в фальшивую мягкость. – Вы просто ничего не умеете! Вы ни на что не способны! Вы мягкотелые слюнтяи! Вам ничего нельзя поручить! Первый крайне недоволен!
Она перевела дыхание и добавила снова спокойным голосом:
– Я всегда знала: если хочешь, чтобы что-то было сделано, – сделай это сам!
С этими словами она повернулась к Алине, приветливо улыбнулась и проговорила:
– Ну, привет! Давно хотела с тобой познакомиться!
– Кто вы? – пролепетала Алина. – Кто ты?
– Кто? – женщина усмехнулась. – Ты же слышала, как мальчики меня назвали: я – Второй.
– Второй после кого? После Господа Бога?
– Пытаешься шутить? – женщина чуть заметно скривилась. – Сразу видно, что мальчики с тобой плохо поработали! Но ты не волнуйся, мы это скоро исправим…
Алина подумала, кого напоминает ей эта ужасная женщина? Ну да, эсэсовскую садистку, белокурую бестию из какого-нибудь фильма ужасов. Кожаный плащ, светлые волосы, голубые глаза, в глубине которых притаилась сладострастная жестокость… Когда-то давно, совсем в другой жизни ее муж-режиссер как-то очень негативно отозвался о своих собратьях, которые берут в фильм такую вот эсэсовку в надежде, что это придаст необходимый колорит. Какой уж тут колорит, говорил Фанфаронов, это уж в зубах навязло, стереотип погубит любой фильм…
Алина вздрогнула – о чем она думает? Нашла время…
Не только Алина рассматривала эту ужасную женщину – та тоже внимательно ее изучала. Только совсем с другими целями.
– Хорошая кожа, – проговорила наконец белокурая бестия. – Молодец, ты за ней прекрасно следишь, не жалеешь ни времени, ни денег. Ну что ж, особенно обидно будет, если все твои старания пойдут коту под хвост…
– О чем это ты? – с опаской осведомилась Алина.
– О том, что к каждому человеку нужно найти правильный подход, – промурлыкала злодейка. – Мои мальчики, конечно, старательные, но в психологии совершенно не разбираются! Они хотели просто причинять тебе боль. А какая женщина не умеет выносить боль? Нет, ключик к твоим тайнам спрятан в другом месте! Ты любишь себя, любишь свою внешность, вот этим и нужно воспользоваться!
Она еще раз осмотрела лицо и шею Алины, как косметолог перед началом дорогостоящей процедуры, отступила в сторону. В руке у нее появился небольшой кожаный чемоданчик. Злодейка открыла его и задумчиво осмотрела содержимое. При этом она держала чемоданчик так, чтобы Алина тоже могла видеть его внутренности.
В чемоданчике были аккуратно разложены какие-то флаконы, ампулы и коробочки, что еще больше увеличивало сходство с косметологом.
– С чего же начать… – протянула садистка мягким грудным голосом. – Может быть, с простой азотной кислоты? Несколько капель на щеках оставят там неизгладимый след… представляешь, каково тебе будет смотреться в зеркало?.. Или начнем с едкого натра?
– Ты сумасшедшая! – проговорила Алина, с ужасом глядя на страшный чемоданчик.
– Нет, это ты сумасшедшая! – возразила ей садистка, и ее голубые глаза потемнели. – Это ты сумасшедшая, если решила, что можешь безнаказанно украсть у нас то, что нам принадлежит! Скажи, куда ты дела сиреневый чемодан, – и я не трону твое лицо!
– Сколько можно повторять… – простонала Алина. – Я ничего не делала с чемоданом! Я, как обычно, привезла его в отель и поставила на тележку! Куда он делся потом – я понятия не имею!
– Значит, не хочешь признаваться по-хорошему… – вздохнула белокурая бестия. – Что ж, тебе же хуже…
Она еще раз оглядела Алину и задумчиво проговорила:
– А может быть, начать с рук? Руки у тебя очень красивые, и ты ими дорожишь… до лица мы всегда успеем дойти, а сначала руки… рубцы и ожоги останутся на всю жизнь…
Она уверенным движением потянулась к рукам Алины. Та попыталась отдернуть руки, но запястья были прочно привязаны к подлокотникам кресла.
– Ага, кстати, прежде чем работать с твоими руками, нужно кое-что забрать! – оживилась садистка. – Какие хорошие часики! Это ведь настоящий «Картье»? И этот перстень… обидно будет испортить такие хорошие вещи! Правда? Ты ведь не возражаешь?
– А если бы и возражала – это что-нибудь изменило бы?
– Нет, конечно!
С этими словами злодейка сняла с Алининого запястья золотые часики и надела на свою руку, потом потянула перстень с крупным бриллиантом. Перстень никак не слезал, и эсэсовка скрипнула зубами:
– Вот черт! Не хочешь отдавать? Ну, так я сейчас отрежу палец, тебе же хуже…
К счастью, перстень все же слез с пальца. Злодейка надела его и протянула к свету, любуясь игрой бриллианта.