– Ну, почему же не послушать, – усмехнулся Рикошет. – Ежели совет бесплатный…

– Это раньше тут была страна Советов, – перебил сталкера Журналист. – А теперь все только за наличный расчет.

– И чего же ты хочешь?

– Ты что, совсем тупой? Я же ясно сказал, что иду вместе с вами.

– Куда именно? – спросил Рикошет, полагая, что сделал очень умный ход.

– Все, – безнадежно махнул рукой Журналист. – Разговор окончен.

– Надо взять его.

Реплика Гупи не была адресована кому-то персонально. И, уж точно, не Рикошету. Это была только мысль, высказанная вслух.

Но ее тут же подхватил Муха:

– Конечно! Давай возьмем! – этот уже обращался непосредственно к своему приятелю по клану.

– Э-э! – Рикошет сделал в высшей степени неопределенный жест рукой.

Ясно было, что он уже готов согласиться на предложение Журналиста. Да, какое там, он готов был с самого начала. Но такая уж натура у Рикошета – его непременно приходилось уговаривать, а то и упрашивать сделать то, что ему и самому было нужно.

Гупи давно уже понял, как следует вести себя с «монолитчиком». Но сейчас он не собирался его уговаривать. Зачем? Гупи был уверен, что это поход в никуда. Что все они уже обречены. И пойдет с ними Журналист или нет – дела не меняло. Назад никто не вернется.

– Так что конкретно ты можешь предложить? – лениво, вроде как, с неохотой и без особого интереса спросил у Журналиста Рикошет.

– Принцип действия шлема, который вы собираетесь использовать, чтобы добраться до Радара и отключить его, основан, насколько мне известно, на нейтрализации какого-то одного типа излучения. «Дятел» в Ржавом лесу работает в нескольких режимах попеременно. Обычно два, три, а то и четыре типа пси-излучения накладываются друг на друга. Одновременное воздействие нескольких типов излучения выведет из строя систему автонастройки шлема. И – все, – Журналист поднес собранные в щепоть пальцы к виску и резко раскинул их веером. – Однако существуют непродолжительные периоды, когда «Дятел» работает только в одном диапазоне. Или вообще молчит. Впрочем, молчит он недолго, две-три минуты. За это время не успеешь даже добежать до него. По моим прикидкам, для того чтобы добраться до «Дятла» и отключить его, требуется около пятнадцати минут. Если, конечно, не возникнет никаких форс-мажоров. Для этого можно воспользоваться вашим замечательным шлемом и «окном», когда «Дятел» работает в одном узкополосном режиме. Такие «окна» возникают два-три раза в сутки и длятся от десяти до двадцати трех минут.

– Откуда ты это знаешь? – спросил недоверчиво Рикошет.

– Я – Журналист, – простой, но исчерпывающий ответ.

– А что, если ты хочешь заманить нас в ловушку?

– Зачем? – усмехнулся Журналист. – Вы сами в нее забрались. Осталось только крышку прихлопнуть.

– А ты?

– А я пытаюсь вас оттуда вытащить.

Журналист неожиданно спрыгнул со стола, выпрямил спину и оказался почти на полголовы выше Шрека – самого высокого в группе. И это, не считая капюшона, который еще добавлял ему роста.

– Ладно, пошли, зомби уже успокоились.

Он прошел мимо Рикошета, жестом руки попросил посторониться занявшего дверной проем Гейтса и вышел в коридор.

Гупи глянул на зомби, сидевших возле батареи. Они, и правда, перестали дергаться и выглядели точно, как мертвецы, которых какой-то кретин откопал и ради шутки приволок в дом.

– Я пойду с ним, – сказал Гупи и направился следом за Журналистом.

– Ну, а вы чего застыли? – посмотрел на остальных Рикошет. – Давайте! Живее! Время не ждет!

Глава 12

Журналист, как и обещал, вывел отряд из города, обойдя все снайперские засады. Лишь на самой окраине издалека раздался выстрел. Такой далекий, что, может, и не по ним вовсе стреляли.

Зато самим сталкерам дважды пришлось пускать в ход оружие, чтобы разогнать слепых собак. Собачьих стай на окраине Дэд-Сити было много, но без поддержки чернобыльских псов они не представляли серьезной угрозы для группы хорошо вооруженных людей. И, похоже, сами это понимали – в драку не лезли, а только скалились и лаяли издалека. Для острастки.

Когда впервые началась стрельба по подошедшим слишком близко собакам, Вервольф глянул на безоружного Журналиста и протянул ему свой автомат, которым сам почти не пользовался.

– Спасибо, но я обхожусь без оружия, – отказался Журналист.

– А как же тогда? – удивился «грешник».

– А как придется.

До встречи с Журналистом, Гупи знал только одного человека, который ходит по Зоне без оружия, – Болотного Доктора. Ну, может быть, еще и Семецкий оружием не пользовался, да только его никто не видел живым. А значит…

Да, собственно, ничего это не значило!

Хотя, пожалуй, нет. Это значило, что Гупи жутко интересно, что за тип этот Журналист? Почему он решил затесаться в их компанию? Ведь он, совершенно определенно, ждал их в комнате с двумя мертвяками. А если не их, так кого же еще?… Неужели он не понимает, что все они смерти ищут? Или именно поэтому?…

В общем, вопросов был ворох, но, в отличие от Рикошета, Гупи прекрасно понимал, что нет никакого смысла задавать их Журналисту. Все равно он скажет только то, что сочтет нужным. А скорее всего, ничего.

Город зомби, слепых собак и снайперов «Свободы» остался позади. А Журналист, как и прежде, уверенно шел впереди группы.

Догнав Гупи, Муха молча показал ему свой детектор.

Только что они прошли между мощным «Разрядником» и средних размеров гравипакетом. Прямо по ходу их движения находилась небольшая «Жарка». Небольшая-то она, может быть, и небольшая, барбекю из человека не сделает, но обожжет так, что мало не покажется. А до Доктора – как до Луны в безлунную ночь. «Жарку» в неактивном состоянии, скрытую в желтой, пожухлой, будто выгоревшей траве, даже через инфравизор почти не разглядеть. Однако детектор четко фиксировал аномалию. Но у Журналиста детектора не было.

Понятное дело, Муха хотел сказать, что, поскольку они уже выбрались из города, наверное, есть смысл остановиться и дождаться рассвета. Темнота далеко не всегда лучший друг сталкера. Особенно, на незнакомой территории. Гупи сделал успокаивающий жест рукой – ничего, мол, давай посмотрим, насколько умело ориентируется на местности этот Журналист.

Журналист уверенно обошел «Жарку», как будто у него был такой же прибор, как у Мухи. Или же он точно знал, где находится аномалия, что, в общем, было маловероятно – в Зоне ни в чем нельзя быть уверенным. Понять Зону нельзя, любить – невозможно. Так что же остается? Только воспринимать ее такой, какая есть. Говорят, помогает. Только не всем, не всегда и не во всем.

Вскоре начало светать.