Он сверлил Дару тяжелым взглядом, и было понятно, что в этот раз принц не отступится. Слишком часто старший из близнецов ему противоречил, Алестар же воспринимал это как вызов. Джиад закусила губу, пытаясь придумать, что сделать. Притвориться, что ей плохо? Лишь бы этот недоумок вернулся в город. А там можно поговорить с королем – единственным, кто имеет влияние на сына.
– Я не могу возвращаться одна, – сказала она вслух так же мягко, как говорила бы капризному нанимателю. – А вашей охране запрещено разделяться. Прошу, ваше высочество, вернемся. Поохотитесь в другой раз, если уж я нечаянно стала для вас обузой.
– Еще не стала, не беспокойся, – криво ухмыльнулся принц. – А вот некоторые, что возомнили, будто могут мне указывать…
Он заставил салту слегка попятиться на месте, не переставая глядеть на Дару, отвечавшего ему спокойным взглядом и явно не собиравшегося уступать.
– Ваше высочество, – разомкнул наконец плотно сжатые губы Дару, – я прошу вас не плавать на равнину. Старший Брат неспокоен. Его величество будет недоволен.
– Его величеству необязательно об этом знать, – с вызовом бросил Алестар, откидывая назад голову и алея скулами. – Но я забыл, вы же рады доносить ему о каждом моем всплеске хвостом. Что ж, не попросить ли мне у него охранников посмелее? Чтобы не боялись последовать за мной туда, куда мне угодно отправиться.
«Храбрость не в безумии», – хотела сказать Джиад, но говорить что-то сейчас было бесполезно. Более того – опасно. Рыжий напряженной тетивой сидел в седле салту, лихорадочно блестя глазами и ожидая непонятно чего. Вот он еще немного отплыл назад, с невероятным искусством заставляя салту следовать своим желаниям.
– Впрочем, не стоит, – растянул губы в презрительной усмешке принц. – Сгодитесь и вы. Вдруг с другими будет не так забавно играть?
Он качнулся в седле, наклонился почти вровень со спиной салту вбок и тут же приник к шкуре зверя, заставив его немыслимо круто развернуться – как коня, сделавшего свечку. И тут же рыбозверь, плеснув хвостом, взмыл вверх, туда, где острился край котловины.
– Догоня-я-яйте! – прозвучало насмешливо.
Рыкнув, Дару кинулся вверх, но его салту, утомленный гонкой, безнадежно отстал почти сразу. Кари вырвался вперед, неумолимо нагоняя салту принца, но слишком тяжел был седок, чтобы сразу сократить разрыв, и даже Джиад, от души хлестнувшей своего зверя лоуром, было ясно: не успеет.
Никто из них троих не успевал перехватить Алестара. Вот рыжий достиг края котловины. Вот скрылся за ней. Кари впереди отчаянно погонял зверя лоуром, Дару оказался возле Джиад. Опытный, но слишком тяжелый ездок-иреназе на усталом салту и еще не слишком уверенно держащийся в седле человек – они оказались равны.
Джиад легла на самую холку, вцепившись рукой в луку седла, отворачиваясь от бьющей в лицо тугой массы воды и понимая, что для охраны она сейчас действительно обуза. Ну, доберется она до рыжего! Пальцем тронуть нельзя? Зато сказать несколько теплых ласковых слов – можно! И плевать, что завтра ложиться с ним в постель! Болван! Паршивец избалованный! Мальчишка!
Рядом с Дару она выплыла на хребет, задыхаясь, огляделась. Впереди, безнадежно далеко на равнине, мелькали два салту, стремительно удаляясь. Но вот передний свернул, закладывая поворот: принц вовсе не собирался рвануть в Суалану, он играл с Кари. Позволил тому пуститься наперерез и опять свернул в сторону, легко уходя от преследования. Это было бы даже красиво, не вызывай у Джиад тяжелого горячего бешенства мысль, что в любой момент может погибнуть не только этот кусок полена, но и Кари, просто делающий свое дело.
– Оставайтесь здесь, госпожа! – крикнул Дару, собираясь пустить зверя вниз, но Джиад помотала головой:
– Не догоните! Он вас просто вымотает и уплывет в город. Могу поспорить, ради этого и затеял все. И меня брал ради этого – чтобы вас задержать. Есть мысль получше.
Дару оглянулся на нее, сдерживая салту. Видя, что Джиад замерла на вершине хребта, подплыл ближе.
– Что вы хотите сделать?
– Выманить, – бросила она, берясь за цепочку аквамарина, к которому так привыкла, что уже и не замечала зелено-голубую каплю, неизменно болтающуюся на шее. – Дайте нож.
– С ума сошли? – глаза Дару тревожно расширились.
– Вовсе нет, – спокойно сказала Джиад. – Я сниму на чуть-чуть, а вы мне его быстренько наденете обратно. Мы с принцем связаны, он сразу почувствует удушье. Дайте нож, не хочу рвать цепочку.
Поколебавшись, Дару протянул ей нож рукояткой вперед.
– Если погибнете…
– Ну, нет, – усмехнулась Джиад, вставляя кончик в звено, показавшееся менее крепким. – Я еще пожить хочу. Теперь – особенно!
Цепочка распалась легко. Несколько мгновений Джиад смотрела на соскользнувшую с шеи серебристую змейку, а потом немыслимая тяжесть навалилась на нее, вдавливая в камень скалы. Сжав рот, чтоб не глотнуть гибельной воды, она выгнулась, одной рукой вцепившись в камень перед собой, другой сжимая близкий, но бесполезный амулет. Дару рванулся к ней, разжал ладонь, и на мгновение Джиад охватил бессильный липкий ужас: что, если она ошиблась? Но она видела своими глазами, как Торвальд однажды порвал цепочку своего амулета и просто зажал кольцо щипцами. Амулет не перестал работать!
Выдрав из ее ладони цепочку, Дару поспешно накинул ее на шею Джиад, сжал пальцами, что были крепче иных клещей. Джиад со страхом вдохнула, понимая, что до поверхности не доплывет. Получилось! Вода послушной прохладой втекала в легкие, наполняя их живительным дыханием. А с равнины серой стрелой летел салту – и волосы ездока стелились за спиной языком пламени.
Взмывшего на хребет принца она встретила ясной злой улыбкой.
– Ты что творишь? – заорал рыжий, останавливая салту и соскальзывая с него перед сидящей на камне Джиад. – Ты обещала отцу!
– Я не обещала, – возразила Джиад безмятежно. – Я сказала, что хочу жить, но могу передумать. А что не так? Ты делаешь что захочешь, почему мне нельзя?
– Возвращаемся в город, – выдохнул рыжий, снова ловя ладонью удила салту.
– Не хочу, – весело сказала Джиад. – Вот сейчас спущусь вниз, пожалуй, и прогуляюсь до ваших Спящих Братьев. Всю жизнь мечтала посмотреть вулкан вблизи и заглянуть в жерло. Интересно, как ты меня остановишь?
– Остановлю, – сквозь зубы процедил Алестар, двигаясь вперед и тут же останавливаясь, яростно и бессильно глядя на цепочку амулета, натянутую ее ладонью.
– Ты еще не понял? – лениво подняла бровь Джиад, не шевелясь. – Приказывать ты можешь охране. А я не твоя подданная. Я просто согласилась жить рядом с тобой и терпеть тебя. Но могу и передумать. Выбирай: отпустишь меня к вулкану или сорвать амулет?
– Ты… с ума сошла… – скулы принца заливала бледность.
– Мне завтра ложиться с тобой в одну постель, – кипя ледяной злостью, сказала Джиад. – Если хорошо подумать, еще два месяца быть твоей подстилкой ненамного лучше одного-единственного вдоха без этой побрякушки. Я хочу жить, но не настолько, чтобы бояться смерти. А теперь послушай меня, ты, избалованный маленький дурак. Хочешь свернуть себе шею? Да кто был бы против? Кому ты нужен, кроме своего несчастного отца? Одна беда – ты наследник, единственная надежда целого народа. Но тебе же плевать! И на отца, и на тех, кто верит в твою честь и великодушие! У тебя в голове ничего нет, кроме камня с высеченным: «Я так хочу». Ты хоть на миг подумал, что будет с твоим отцом, если ты не вернешься с очередной охоты или прогулки? Его спокойная старость, его жизнь и жизнь его народа не стоят пойманной рыбины? Ах да, ты же это делаешь не ради охоты, а чтобы доказать охране, что ты главнее. Давай доказывай. Только вспомни сначала, что было с тобой, когда погибла твоя Кассия. Понравилось?