Для того чтобы слезть с крыши на балкон, необходимо было добыть веревку и соответствующим образом экипироваться. Асе ничего не оставалось делать, как возвратиться домой для тщательной подготовки ночной вылазки.
* * *
Мила тем временем сидела в своей квартире на табуретке посреди кухни и смотрела в одну точку на полу. Унылые, пессимистические, а порою даже очень страшные мысли царили в ее подсознании. Когда в дверь позвонили, она безразлично поглядела в глазок, и даже если бы увидела там неизвестно кого, все равно бы открыла.
Однако на пороге стоял не кто-нибудь, а Илья Орехов. Вид у него был недовольный и даже слегка рассерженный. В красивом длинном пальто и кашне в шашечку он по-хозяйски вошел в коридор и вместо приветствия сказал:
— Ты совсем распустилась. Мила. Посмотри, на что ты похожа!
— Уйди, Орехов, у меня депрессия, — вяло ответила та. — Зачем ты пришел? Может быть, это ты хочешь убить меня? — Мила внезапно рассмеялась лающим смехом.
— Мне позвонила Ольга и здорово меня накрутила, — пояснил Орехов. — Якобы мой святой долг ехать и тебя охранять. Якобы кого-то убили в твоем подъезде, и ты поэтому не можешь ночевать одна. А ей ты не разрешаешь приезжать, потому что из-за тебя на нее было совершено нападение. Вот я приехал.
— На кой черт ты мне сдался? — равнодушно спросила Мила. — Если меня захотят убить, ты вряд ли помешаешь.
— Кому? — сердито спросил Орехов. — Мы ведь уже договорились, что убить хотели Алика Цимжанова!
— Если тебе нравится так думать, я не возражаю. Кстати, а где твой комплект ключей от моей квартиры? — внезапно оживилась она.
— Валяется где-то здесь. Уходя, я ключи с собой не брал.
— Будто бы.
— Неужели после того, как ты осталась одна на этой жилплощади, тебя ни разу не потянуло сделать генеральную уборку? Разобрать углы и коробки? Тогда бы ты и нашла мои ключи.
— Знаешь, Илья, я почему-то не хочу, чтобы ты меня охранял, — призналась Мила, глядя на него тусклыми глазами.
— А кем тебе доводился этот, убитый? — с ноткой странной ревности в голосе поинтересовался Орехов. — Ольга сказала, будто бы он у тебя был телохранителем?
— Вот и ты доохраняешься, — вяло ответила Мила. —Так что лучше уезжай, Илья, подобру-поздорову.
— Ну, смотри, это твое решение, — пожал плечами тот и поднялся. — Потом не говори, что все тебя бросили на произвол судьбы. Я ведь помню, ты любишь жаловаться на обстоятельства и всех подряд обвинять в своих неприятностях.
Мила апатично фыркнула и подождала, пока за Ореховым захлопнется дверь. Потом отправилась в комнату и включила телевизор. Шел отечественный боевик со стрельбой и непрекращающимся матом. Где-то на середине фильма зазвонил телефон.
— Все чего-то от меня хотят! — вслух произнесла Мила и сняла трубку.
На проводе оказалась Татьяна.
— Шпатциков меня замордовал; — сообщила она на глубоком выдохе. — Надо срочно варить твою проклятую мазь, иначе будет светопреставление. Он оборвал мой домашний телефон и в поликлинике просто не дает проходу. Ты себе не представляешь! Мне пришлось соврать, что мазь у тебя особенная, и что ее можно варить только в полнолуние, в два часа ночи, когда вороны перестают каркать.
— Они разве так поздно перестают? — искренне удивилась Мила.
— Ну, я не знаю! — почему-то раздражилась Татьяна. — В конце концов, какая Шпатцикову разница? Он должен усвоить одно: что мази он еще какое-то время не получит. Думаю, ты еще о нем услышишь! Адрес свой ты сама ему написала, так он этим не удовлетворился, все расспрашивал, на какую сторону у тебя выходят окна. Жди, скоро он поселится у тебя на балконе.
— Я его не боюсь.
— Но ты-то, ты-то должна держать фасон! Неужели, ты уже раздумала зарабатывать деньги? Так быстро? Только начав? Войдя, так сказать, во вкус?
— Нет, просто у меня неприятности. Листопадова убили, — нехорошим ровным голосом сказала Мила. — И на Ольгу совершили нападение, привязали ее в лесу, правда, ей удалось спастись.
Татьяна стала причитать и охать, но Мила перебила ее:
— Знаешь что? Пойду-ка я спать, завтра договорим.
Она упала на кровать поверх покрывала и отключилась. Ей снились противные сны, когда что-то кому-то хочешь доказать, куда-то бежишь, но ноги не бегут, и оттого ты испытываешь панический страх. В своих снах Мила бегала по коридорам, где не было окон, и через некоторое время поняла, что начинает задыхаться. Она замолотила руками и ногами по постели и тотчас же проснулась. А проснувшись, обнаружила, что дышать ей и в самом: деле нечем, потому что кто-то душит ее.
Черный человек с неразличимым в темноте лицом навалился на нее всем телом и сомкнул на шее руки в кожаных перчатках. Когда он надавливал сильнее, перчатки противно скрипели. От убийцы одуряюще пахло дешевым одеколоном. Мила ни о чем не успела подумать, когда заработали рефлексы. Она почувствовала, что ее раскинутые по кровати руки сильно напряглись и сжались в кулаки. Затем она сделала одновременное молниеносное движение, изо всех сил ударив нападающего с двух сторон по ушам. После чего закричала. Она зажмурилась и кричала, кричала и кричала, пока кто-то не принялся тормошить ее за плечи.
— Людмила, перестаньте! — требовал чей-то настойчивый голос.
Мила послушалась, перестала вопить и открыла глаза. В тот же миг ей захотелось закричать снова — над ней нависал все тот же темный силуэт незнакомца.
Она пискнула, но в этот момент в комнате вспыхнул свет, и она опять невольно зажмурилась.
— Людмила Николаевна! — раздался неподалеку нежный, почти детский голосок. — Ой, а вы кто?
— Глубоков… водный, — ответил кто-то голосом Константина.
Мила заставила себя открыть глаза и увидела, что в комнате действительно находится ее любимый сыщик и медсестра Жанна с первого этажа.
— Я услышала крики, — объяснила та. — Побежала наверх узнать, что случилось, дверь оказалась распахнута, я вошла. Я думала, может Людмиле Николаевне плохо. Я тогда бы сделала укол еще до приезда «Скорой».
— Разве те, кому плохо, так орут? — пробормотал Константин. — А дверь действительно была открыта. Я, когда прибежал, всего лишь толкнул ее плечом.
— Почему вы не включили свет? — спросила Мила, глядя ему прямо в глаза. Одновременно она почувствовала, что у нее здорово болит горло.
— Потому что в прошлый раз я не обратил внимания, где выключатель, и просто не хотел терять время на всякую ерунду. Мне нужно было убедиться, что в вас не воткнули нож или не бросили вам змею на постель.
— Змею в темноте особенно хорошо было бы видно, — с подозрением заметила Мила, поднимаясь и растирая шею.