– Даст, – усмехнулся Олег Николаевич. – Куда он денется. Торговец шкурно заинтересован в том, чтобы сталкер протянул как можно дольше. Иначе кто ж его барахлом снабжать будет?
Ну, если так подходить к вопросу...
– А за какое примерно время в Зоне можно заработать достаточно денег? – спросил Штырь.
– Достаточно для чего? – задал уточняющий вопрос Олег Николаевич.
– Для того, чтобы вернуться.
– Парень, – совсем невесело, скорее даже мрачно улыбнулся Олег Николаевич. – Из Зоны не возвращаются. Если ты стал сталкером, то это навсегда.
– Но вы же вернулись, – попытался возразить Штырь.
– Мои случай особый, – заявил толстяк. – И не надо брать его за пример.
– Хорошо, – не стал настаивать на более обоснованном ответе Штырь. – Сколько можно заработать в Зоне, скажем, за полгода? Если работать как следует, не покладая рук?
– Сколько бы ты ни заработал, все равно все отдашь торговцам за новую амуницию, патроны, еду, за более совершенную экипировку.
– Какой же тогда в этом смысл? – не поверил толстяку Штырь.
– А с чего ты взял, что во всем происходящем вообще есть какой-то смысл? – Олег Николаевич снова достал сигарету и наконец закурил ее. – Какой смысл в том, что вот мы сейчас с тобой сидим здесь за столиком и пьем пиво?
– Ну, в этом-то как раз большой смысл, – усмехнулся Штырь. – По крайней мере для меня. Вы должны проводить меня в Зону. Кстати, вы свои деньги уже получили, так что и ваши действия, как мне кажется, не совсем бессмысленны.
– Не беспокойся, свои деньги я отработаю, – кивнул Олег Николаевич. – Я о другом говорю. Смысл не в том, чтобы положить в карман конверт с деньгами. Если бы в этом было дело... - Толстяк с раздражением раздавил выкуренную наполовину сигарету в пепельнице. - Переодевайся, – велел он Штырю уже совершенно другим голосом, в котором не было ни грустной задумчивости, ни сожаления по тому, что навсегда ушло. – Пора.
Штырь взял со стула принесенный Олегом Николаевичем вещмешок и глянул по сторонам, в поисках места, где можно переодеться.
– Да здесь прямо, – поморщился, глядя на него, толстяк. – Никого ж нет.
Штырь быстро расшнуровал кроссовки, стянул джинсы, надел камуфляжный комбинезон, оказавшийся ему великоватым, мешком висевший на заду и животе, натянул на голову той же расцветки кепи. Олег Николаевич окинул парня оценивающим взглядом, ставшим к концу осмотра недовольным.
– Видок у тебя, прямо скажем, не очень, – Олег Николаевич цокнул языком и озабоченно покачал головой. – Гражданка так и прет. Рядовой, прослуживший полгода, не задумываясь остановит тебя на первом же посту.
– И что теперь? – поинтересовался Штырь.
– Ничего. – Олег Николаевич одним глотком допил остававшееся в стакане пиво и поднялся на ноги. – Идем.
Штырь суетливо затолкал в сумку джинсы, кинул на плечо вещмешок и побежал следом за провожатым.
– Так ведь?..
– Через кордон тебя проведут. А на другой стороне никому дела нет, военный ты или штатский.
Вопросов больше не было. Олег Николаевич шел в ту же сторону, что и Штырь, когда гулял накануне по поселку, но, не доходя километра полтора до перекрытой шлагбаумом дороги, свернул в лесок. Узкая, почти неприметная тропка петляла меж кривых осиновых стволов и старых трухлявых пней, таких огромных, что хотелось потрогать, чтобы убедиться в том, что они настоящие, а не сделаны из папье-маше для съемок новой кинокартины о приключениях Кощея Бессмертного. И откуда здесь столько пней, если нет ни одного поваленного дерева?
Олег Николаевич шел размеренно, не торопясь. Дорога была хорошо знакома, и он точно знал, в какое время выйдет к нужному месту. Продираясь сквозь заросли поднимающегося выше пояса папоротника, Олег Николаевич сломил прутик с куста и теперь помахивал им, точно английский офицер стеком. Время от времени он лихо взмахивал прутиком, чтобы снести голову цветку-переростку с корзинкой белых соцветий. Что это за цветок, Штырь не знал. Никогда прежде он таких не видел. Однако во внешнем виде цветка не было ничего такого, что могло хоть как-то объяснить стремление Олега Николаевича непременно поквитаться с каждым из них.
Минут через сорок пять впереди появился просвет, и вскоре они вышли к просеке. Расчищенная от леса десятиметровая полоса отделяла их от двух рядов колючей проволоки, протянутой через вбитые в землю бетонные столбы высотой в полтора человеческих роста.
– Так, – повернулся к Штырю Олег Николаевич. – Забирайся в кусты и не высовывайся. Понял? Что бы ни произошло – нет тебя здесь.
– Понял, – судорожно кивнул Штырь, которому вдруг сделалось не то чтобы страшно, но как-то очень не по себе. Как если вдруг во время торжественной церемонии ты чувствуешь, что кишечник выходит из-под контроля. И начинаешь лихорадочно соображать, где же искать туалет.
– Я вернусь часа через полтора.
– А... Вы куда?
– Договариваться насчет прохода.
– Да, – снова кивнул Штырь. – Понятно... А это, – взглядом указал он в сторону колючей проволоки. – Зона?
– Зона, – подтвердил очевидную догадку Олег Николаевич. – Еще вопросы есть?
У Штыря вопросы имелись. Много вопросов. Разных, неравнозначных, серьезных и глупых, на каждый из которых ему хотелось получить ответ. Но он был почти уверен, что любой из этих вопросов Олег Николаевич сочтет глупым и скорее всего не захочет отвечать. Поэтому Штырь спросил лишь одно:
– Почему вы водите людей в Зону, если для вас это не вопрос денег?
– Все, прячься, – толстяк хлопнул парня по плечу. – Я пошел.
Штырь так и не понял, не захотел Олег Николаевич ответить на вопрос или не знал ответа.
Олег Николаевич вышел на просеку и, беззаботно помахивая прутиком, зашагал вдоль изгороди.
Штырь забрался в кусты. Сначала он сел на корточки, но вскоре понял, что долго так не просидит, и опустился на зад, скрестив ноги перед собой. Сумку он поставил справа от себя, вещмешок – на колени. Сквозь ветки кустарника ему была видна вырубленная просека и ряды колючей проволоки. Вид был вполне заурядный. Не возникало ощущения, что по другую сторону колючки находится нечто, чему вот уже несколько лет не могут найти разумного объяснения. То, к чему человеку, наверное, не стоило бы даже прикасаться. Поначалу ведь предлагали умные люди, немцы, кажется, поступить с Зоной так же, как в свое время с Чернобыльской АЭС, – залить бетоном. А предварительно пройтись по площади напалмом. В эпицентр, само собой, ядерный заряд зафигачить. Ну, а когда вокруг будет только ровное серое поле, тогда и подумать можно будет, что же произошло в 2006-м. Кстати, так и за порядком следить проще. По бетонному покрытию Зоны сенсоров всяких навтыкать можно, а сверху еще спутник подвесить. И как только что-то там, не дай бог, зашевелится или иначе себя проявить надумает, так снова ракетой по подозрительному участку и пару машин бетона сверху. С чем, с чем, а с бетоном пока никаких проблем. Не послушались немцев, изучать начали. Нам ведь непременно нужно в любую непонятную штуковину пальцем ткнуть, чтобы понять, как она работает. Доизучались. Что сейчас в Зоне происходит, никто толком не знает. И не только из-за режима повышенной секретности, окружающей все, что связано с Зоной. Те, кто этими вопросами по долгу службы занимается, и сами не поймут, что там к чему. Потому как нет никакой достоверной информации. Приборы в Зоне с ума сходят быстрее, чем их откалибровать успевают. А люди, побывавшие в Зоне, рассказывают такое, что впору психушку вызывать. Что интересно, ни один рассказ не похож на другой. Можно десять человек рассадить вокруг террариума, в котором псевдолягушка на голом камне сидит, чтобы посмотрели, а потом наблюдениями поделились. Поделятся. Но при этом каждый непременно что-то свое расскажет. Как будто у каждого был иной объект наблюдений.