Сталкер бросился на ту сторону платформы, где стоял Доцент. Из темного прохода в стене появилось с десяток морлоков, между ними шествовал лаборант. Платформа спускалась медленно, и Никита решил было, что их не заметят, но тут облаченная в грязно-белый халат скрюченная фигура подняла голову.
Лаборант замер, глядя вверх. До пола оставалось метров пять. Сзади шумно задышал Болотник. Никита обернулся: напарник замер возле двигателя, подняв обе руки, почти касаясь пальцами висков.
– Что? – спросил Пригоршня. Макс качнулся, будто на мгновение потерял контроль над телом, ноги начали подгибаться – но он устоял, шагнул к краю платформы.
– Вниз, – скомандовал Болотник. – Этот им приказал гранаты бросать…
С лязгом первая граната упала на платформу, покатилась, дребезжа по ребристому металлу. Доцент закричал, Пригоршня отпихнул его к ограждению, схватил гранату и швырнул обратно. Снизу уже летели другие. Никита перелез через перила, увидел, что до пола еще пара метров и что быстро идущие к ним от прохода морлоки, позади которых семенит лаборант, достают из сумок на поясах гранаты. Болотник прыгнул.
– Высоко! – запричитал Доцент, судорожно вцепившись в ограждение. Лязг стоял по всей пещере, на платформу будто падали крупные тяжелые градины. Никита схватил Доцента за шиворот, перетащив его, столкнул – и прыгнул сам в тот момент, когда гранаты начали взрываться.
Он упал на бетон, и барельеф под ним хрустнул. Поверхность прочертили трещины, серая корка стала крошиться, кусочки провалились внутрь, в темноту под полом. Никита не стал туда заглядывать, он не хотел знать, что спрятано под барельефом.
Болотник, стоя на коленях, поднял «маузер». Григорий Иванович, после падения откатившись в сторону, попал на прямоугольник железа и завопил, пытаясь встать. Пригоршня посмотрел вверх: качающаяся от взрывов платформа рушилась прямо на Доцента.
Тот поднялся, болезненно морщась, не видя, что надвигается на него. Кричать не имело смысла: грохот стоял неимоверный. Никита прыгнул, схватил Доцента за плечо и толкнул с такой силой, что тот устремился вперед, едва касаясь пола, – и врезался в Болотника. Сам Пригоршня отскочил назад. Платформа рухнула между ними. К тому времени она превратилась в мятый блин с торчащими во все стороны погнутыми прутьями и искореженной конструкцией в центре. Тросы порвались, двигатель отключился. С грохотом, от которого содрогнулась все пещера, платформа свалилась на железный прямоугольник, подпрыгнула, накреняясь, упала вновь. Когда Никита обежал ее, Болотник уже встал и помогал подняться Доценту. Грохот смолк. Они попятились: морлоки быстро приближались, хотя теперь их было куда меньше.
– Ты гранатой попал в толпу прямо, – сказал Болотник. – Теперь экономь патроны.
Он побежал прочь, через мгновение Никита последовал его примеру.
– Стойте! – закричал Доцент, устремляясь за ними. – Там станция, а за нею лабиринт и технокапище! Не туда, не надо туда…
Но других путей из бетонного мешка просто не было, лишь два прохода в противоположных сторонах, а сзади спешили морлоки, к тому же в пещеру уже входил второй отряд.
Бежать было тяжело, приходилось перескакивать через барельефы. Некоторые бетонные скульптуры были выполнены совсем грубо, вместо лиц – оплывшие маски; а над другими хорошо поработали, серые изгибы повторяли черты лица. Когда до прохода оставалось всего ничего, взгляд Никиты скользнул по очередной фигуре – и сталкер узнал Задиру, своего давнишнего дружка. Пригоршня чуть не упал; ноги заплелись, он едва сумел удержать равновесие.
Они влетели в соседний зал, который оказался железнодорожной станцией: сходящиеся и расходящиеся рельсы, стрелки, одиночные и составленные в короткие сцепки вагоны – пассажирских среди них почти не было, лишь длинные цистерны с предупреждающими надписями о повышенной пожароопасности, платформы с грудами щебня и песка, крытые грузовые вагоны. Вдоль каменных стен тянулись широкие выступы, к ним вели лестницы и пандусы, дальше были раздвижные ворота складов. В разных местах тускло горели прожекторы, откуда-то доносилось гудение – подземная станция казалась одновременно и мертвой, покинутой людьми, и в то же время не до конца заброшенной. Как тело мертвого животного, из которого ушла настоящая жизнь, но в котором через некоторое время возникла жизнь иная: трупные черви, личинки и насекомые. Станция была огромна, словно три или четыре крупных столичных вокзала. На середине высилось сооружение конической формы, сквозь темные стенки которого пробивались призрачные огни. Верхушка его торчала над вагонами, но что это такое, Никита пока не мог понять, слишком далеко.
– Задира! – выдохнул он, нагоняя Доцента с Болотником. – Слышите?! Там Задира был! А он умер давно! Это сталкер, его пять лет назад похоронили возле Кордона, на моих глазах!!!
– Где тут спрятаться можно? – прокричал Болотник Доценту, на бегу оборачиваясь. – Ты был здесь, должен знать…
– Нигде! – Спасенный чуть не плакал. – Тут везде эти твари! Технокапище рядом!
Никита обернулся. Шесть или семь морлоков, оставшихся в живых после взрыва гранаты, входили в зал вместе с лаборантом. За ними виднелся второй отряд.
Болотник вспрыгнул на бетонный куб, установленный в конце одной из веток. Развернулся, опустившись на одно колено, поднял «маузер», прицелился.
Прозвучал выстрел. Вновь обернувшись, Никита увидел, как лаборант падает.
Макс спрыгнул, побежал дальше. Морлоки растерянно взвыли. До того они двигались уверенно, целенаправленно, а теперь напоминали стадо баранов, топтались на месте, оглядываясь. Один схватился за голову, что-то мыча; должно быть, мгновенный обрыв ментальной связи с центром коллективного сознания был болезненным.
Беглецы были уже между вагонами. Поворот, потом другой, еще… Стало тише, синекожие остались далеко позади.
– Подождите. – Между высоким крытым вагоном и платформой с щебнем Пригоршня остановился. Достал из-под куртки «узи», вытащил рожок – пустой.
– У тебя еще есть?
Болотник, привалившись к вагону, покачал головой.
– Только к «маузеру», штук десять. Два ножа и три гранаты.
Присевший у его ног Доцент тяжело, с хрипом дышал, держась за грудь. Редкие волосы на голове слиплись от пота.
– Может, мне одну дашь?
Макс молча вытащил гранату из-под плаща. Никита взял ее, оглядел – какая-то импортная модель, он не знал, как называется, – и повесил на ремень.
– Осторожно с ней, – предупредил Болотник. – Взрыв сильный дает.
Кивнув, Никита прислушался. Те синекожие, командира которых Макс убил, должно быть, беспорядочно бродят по всему залу; если показаться им на глаза, нападут, но на целеустремленные обдуманные поиски они уже не способны. Хотя ведь там был и второй отряд… да и вообще, мало ли кто еще может прятаться между вагонами гигантской железнодорожной станции.
– Эй, Доцент, – позвал Пригоршня, заряжая обрез, для которого у него осталось меньше двадцати патронов. – Как тебя… Григорий Иванович!