– Кто там? – спросили с той стороны.

– Милиция. Полковник Ворошилов.

– А что вам нужно? Я милицию не вызывал.

– Поступила жалоба. У вас собака лает.

Щелкнул дверной замок, приоткрылась дверь, и в проеме возник пожилой человек лет пятидесяти пяти, в глухом, под горло, женском халате.

– Это она на чужих, – пояснил он.

– И давно она у вас начала лаять?

– Минут двадцать назад. Может, полчаса. Я сейчас попробую ее успокоить.

– Попробуйте. А то время, знаете ли, уже позднее, и вообще. – Вершинин развернулся и пустился вниз по лестнице.

– У нас лифт! – крикнул ему вдогонку старик.

Но Вершинин его уже не слышал.

Суворовцев нагнал его только на первом этаже.

– Это что, у тебя комплексы? – спросил он.

– Что? – не понял Вершинин.

– Ну это.

– Что это?

– «Полковник Ворошилов» и все прочее.

– Знаешь что, друг? Если хочешь, чтобы я тебе спокойно сдал все дела, не заводи меня. Понял? Который час?

– Двадцать один девятнадцать, – удивленно ответил Суворовцев.

– Да что же это такое?! Опять дочь обманул! Почему всегда так получается? Два часа назад я должен был забрать жену из больницы.

– А что с ней?

– Болеет, – быстро и неопределенно ответил Вершинин.

Через три минуты они уже мчались по вечерней Москве. Оба были погружены в свои мысли и молчали.

* * *

Чем дальше в лес... Да, становится все интереснее, но не могу сказать, что начинает мне больше нравиться.

Клерка убили, и это уж точно не Вершинин. Правда, в ресторане он отлучался, но даже Человек-паук не успел бы за это время оказаться в этой квартире, убить Клерка и снова вернуться в «Лагуну».

А теперь – вопросы. Кто убил, зачем убил? Откуда Вершинин знал, что это случится? Вообще, откуда знал Клерка? И опять же, почему потащил меня с собой? Сознательно использует как прикрытие? Ну если это так, то совсем уж наивно и бессовестно.

Выходит, в клане начались проблемы и срочные чистки. За пару-тройку дней до того, как убить, Клерка здорово обработали твердым предметом. Вершинин? За что?

Ощущения у меня нехорошие. Вокруг Вершинина, а вместе с ним и меня, сгущались какие-то тучи. А ведь задача у меня совершенно другая – найти источник утечки информации в Управлении. А я пока весь состою из вопросов, и никаких ответов.

А может, не надо бояться? Страх – враг. В конце концов, как говорили мудрые, Вселенная тобой слишком дорожит, чтобы ты пропал зря. А как Вселенная определяет, интересно, где проходит граница между «зря» и «не зря»? Хорошо бы, чтобы у нее были четкие критерии. Надеюсь на это.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Самолет включил «продувку», из сопла вырвался столб раскаленного воздуха, и с огромного дерева, стоящего неподалеку, сорвалась стая каких-то больших носатых птиц.

Погрузка подходила к концу. В грузовой отсек с большой предосторожностью уже были погружены массивные, с виду похожие на дорожные, чемоданы, черные контейнеры с героином. Около трапа «президент» давал какие-то указания своим подчиненным, роем столпившимся вокруг него. Военные проверяли обмундирование и готовились к посадке. А в стороне какая-то отбившаяся от стада антилопа жевала свою бесконечную жвачку и флегматично наблюдала за этой человеческой и наверняка, с ее точки зрения, тупой суетой.

Она была не одинока. На противоположной стороне, опершись на капот черного лимузина, стоял господин Сорс и с тем же равнодушным выражением наблюдал за происходящим. Он был спокоен. Все шло по намеченному плану, за исключением кое-каких шероховатостей, и то связанных, по большей части, с разностью ментальностей. Однако им он не придавал особого значения, понимая, что Африка – это Африка. Это не Европа и не Америка.

Так что, в общем, он был спокоен и даже доволен. Все шло по плану, и это был его план.

Неожиданно оцепление военных разомкнулось и пропустило оранжевый задрипанный грузовичок, который резво подкатил и остановился прямо у трапа, обдав пылью столпившуюся группу провожающих лиц.

Из кабины выскочил водитель и спешно подбежал к «президенту».

– Привез? – коротко спросил тот.

– Да, господин.

– Грузите в самолет, – распорядился «президент».

Водитель кинулся к двери кузова, открыл ее и вместе с подбежавшими грузчиками с осторожностью начал доставать из нее большую клетку с перепуганными растрепанными курицами.

– Это что такое? – настороженно спросил подошедший Сорс.

– Ритуальные птицы.

– В каком смысле, ритуальные? – удивился, все еще не веря своим глазам и ушам, Сорс, относя, видимо, в этот момент свое недопонимание к несовершенному английскому «президента».

– Без них нельзя, – пояснил тот. – Они нам помогут.

– О, я очень чту ваши обычаи. Понимаю, понимаю. Обычаи – это прекрасно. Но, может, не надо их в самолет? – Помня о диких нравах местных племен, Сорс был, как мог, деликатен.

– Мои люди никогда не летали на самолете. – «Президент» не терпел возражений, тем более, в присутствии своих клевретов. – Они думают, что птицы помогут им взлететь.

– А, вот как, – потрясенно вздохнул Сорс. – Понятно.

– Что встали? – сердито махнул грузчикам «президент». – Тащите в самолет!

Грузчики схватили клетку и прытко поволокли ее по трапу.

– Ладно. Птицы так птицы, – тихо проговорил Сорс и отошел от самолета.

«Это надо просто пережить. Просто пережить. И все», – подумал он, и антилопа, как ему показалось, утвердительно мотнула головой.

* * *

Она пишет мне опять. Ответила сразу же. Ждала?

Настенька to Охотник

Сначала удивил. Не бизнесмен? Интересно, а кто же ты? Еще и не женатый не бизнесмен? Не может быть, чтобы я так ошибалась. Может быть, ты морочишь мне голову? Нет, у тебя явно другие цели. Какие, Охотник?

А ты, между прочим, тоже ошибаешься. Нет, все угадал, студентка, правда, теперь уже в прошлом. Путешествия, фитнес – правильно. Только времени на все это стало ужасно не хватать. В общем, если ты хотел произвести впечатление проницательного, умудренного опытом охотника, ты его произвел. Доволен?

Только текилу я ненавижу. Люблю белое вино. И еще ненавижу, когда люди не говорят друг другу, что думают. Смешно, да?

О чем ты на самом деле думаешь, Охотник?

Ничего себе. Это что, она в самом деле думает, что я вот так вот, незнакомой девушке, которая, кстати, вообще неизвестно, девушка ли вообще, – скажу, о чем я думаю? Ну это или очень глупо, или очень дерзко. Нет, она не глупа. Ну тогда она мне действительно начинает нравиться.