«Ого!» — Дани сам себе не поверил: за соседним столиком устроился дон Педро. Дани перевернул страницу, улыбнулся Бродскому и насторожился. Актер был только-только разгримирован и выглядел усталым и отрешенным. Скверно выглядел, опустошенно. Заказал салат, пиццу и зеленый чай, закрыл глаза; но не дремал, а всё время ерзал, устраивался поудобнее, еще удобнее. Открывал глаза, поднимал голову, смотрел по сторонам, но явно не очень понимал, что его окружает. Заметил Дани и насторожился. Встряхнулся, усмехнулся и вдруг пересел за столик Дани:
— Вам от меня что-то нужно? — спросил он без обиняков по-испански.
— Как вы догадались, что я говорю по-испански?
— Не знаю. Предпочитаете английский?
— Мой родной язык — русский. Но вы по-русски не говорите. А испанский, английский, немецкий — мне всё равно.
— Немецкий или идиш? — неожиданно спросил актер.
— К сожалению, немецкий.
— Почему «к сожалению»?
— Долгий разговор.
— А я не тороплюсь. — Актер показал знаком официанту, что пересел за другой столик. Дани задумался, покачал головой и сказал:
— Пожалуйста, не надо, не сейчас, не при первом знакомстве.
— Разве не вы разглядывали меня совсем недавно в самолете?
— Разве не вы… — Дани не пришлось продолжать, потому что дон Педро совершенно неожиданно раскрепощенно улыбнулся.
— Да бросьте притворяться. Я — действительно очень известный голливудский актер, ко всему привыкший. А вот вы — не поклонник, не похожи. Вы чьи стихи читаете, позвольте спросить?
— Иосифа Бродского…
— Вот-вот. Да ещё в оригинале, по-русски. Получается, что вы знаете 4 языка?
— Семь. Вы правы, я не поклонник. Простите — не просто поклонник, я — …
— Не надо, не продолжайте. Я давно это знаю и меня это не нервирует. Делайте свою работу. Если хотите о чем-то спросить — спрашивайте. Не стесняйтесь, я к любым интервью и любым вопросам привык. А если не готовы, не хотите, не решаетесь — я спрошу.
Хотя всё, казалось бы, шло по плану и полностью устраивало Дани — кроме того, что уже было восемь и ему надо было найти «то» кафе, — что-то в поведении актера настораживало. Дани решил продолжить и кивнул головой: «Спрашивайте!»
— Вы давно уехали из России? — Дани хотел было закрутить шарманку: как вы догадались, почему вы об этом спрашиваете и т. д., но понял логику умного собеседника и просто сказал:
— Очень давно. В 20 лет.
— Я поясню вопрос, а потом и просьбу. — И Петр Никодимыч, не танцуя вокруг да около, рассказал о своих наваждениях и попросил о помощи.
Дани задумался. Планом это не было предусмотрено, но отказаться сейчас — значило попросту всё порушить. Потянуть время?
— Я ведь уехал оттуда почти 20 лет назад. Не знаю… Сначала надо сценарий посмотреть… Не уверен, что я тот человек, который вам нужен.
Педрунчик вытащил из кармана свернутый в трубку сценарий и положил на стол:
— Всегда со мной. Что касается остальных возражений: большого выбора у меня нет. Вы не из мира кино, вас тут никто не знает — это хорошо. Вы тут при деле и очень может быть, что ваше дело — это я. Вот и хорошо, совместите ваше «дело» с помощью мне и моему Петру Никодимычу. — Актер засмеялся, увидев, что Дани удивлённо поднял брови, и пояснил: — Так зовут моего героя.
Отказаться — порушить всё. Согласиться — полностью менять план работы на ближайшие дни и недели. И тут актер опять опередил Дани:
— Вот мой телефон. Посоветуйтесь со своими коллегами, вы ведь здесь не в одиночестве. Времени на размышление мало: завтра свободный день, послезавтра опять начинается каторга. Да, дорогой мой любитель Бродского, который помог мне вас понять, актер кино — это хорошая, дорогая, любимая, но очень тяжелая работа и не каждому она по плечу. Звоните в любом случае, только очень коротко: да или нет. Остальное при встрече… А вот и мой ужин. Идите, идите.
Дани хотел что-то сказать, объяснить, но понял, что его переиграли, весело засмеялся и ушел, не прощаясь. Разумеется, в назначенном месте он никого не нашел. Лола и «другие» увидели, поняли и неторопливо разошлись по городу.
* * *
Дани допоздна бродил по рано уснувшему городу, пытаясь построить план дальнейшей работы, но у него ничего не получалось. Хребет старого плана, выданного в приказном порядке начальством и согласованного со всеми участниками операции, сломан. Реанимировать его будет очень трудно, проще разработать новый план. А потом ознакомить, согласовать, уточнить… И при всём том Дани не чувствовал себя виноватым. Ошибки не было. Противник оказался умнее и опытнее, чем предполагали аналитики. У Дани, который был отнюдь не новичок в разведке, была сильно развита интуиция, и она шепотом подсказывала: «Актер — не противник. Он — соперник, или даже коллега.» «Ну, и что теперь делать?» — мысленно спрашивал Дани. «Срочно связаться с аналитиками, у которых сходятся все ниточки. Новые условия работы — новый план. Иначе неизбежен провал за провалом». «Легко тебе так рассуждать, госпожа Интуиция,» — отвечал сам себе Дани. — «А у меня даже связи с центром нет…»
Вернулся в гостиницу, лег спать. Заснуть не успел, потому что пришла Лола:
— Подвинься. Я видела, но не слышала. Это случайность, закономерность, провал?
Дани не спеша раздел её и несколько минут молча любовался. Потом погасил свет, рассказал и закрыл ей рот поцелуем. Чуть позднее счастливо улыбающаяся Лола пробормотала, засыпая:
— Хватит на сегодня. Утром продолжим.
Утром продолжили, потом отправили экстренное сообщение в Центр и втроем — с Дуду, уехали на машине в соседний городок, такой же спокойный и уютный. Вечером пришел ответ с рекомендацией аналитиков: Дани налаживать открытый контакт с актером, остальным вести себя тихо и мирно и ждать дальнейших указаний. Дани тут же, невзирая на поздний час, позвонил актеру и сказал «Да!» Сценарий он прочитал ещё днем и некоторые эпизоды показались ему чересчур надуманными.
Современные средства связи работают быстро. На следущий день утром Генрих получил экстренное сообщение: «План А отменяется. Ведите себя спокойно, как будто ничего не случилось. Двух провинившихся выпустить на свободу: пусть «светятся» и резвятся, как дети — но не чересчур! Новый план получите в ближайшие дни.» Генрих понял, что претензий к нему нет и можно немножко отдохнуть.
Теоретиков вызвали «наверх» и приказали денно и нощно заниматься делом красавицы мулатки, все прочие дела отложив на неопределенное время. Курчавый и лысый перекусили, выпили хорошего черного кофе с большим количеством сахара и сообщили домашним, что могут сильно задержаться. Потом просмотрели документацию и переглянулись. Обоим пришла в голову странная мысль. Они наморщили лбы, уставились друг на друга и одновременно сказали: «Это ты так подчистил первоначальный план?» Тут же поняли, что это не их работа, и позвонили «наверх».