Он попросил Мокашова:
– Посчитай вероятность отказа?
– А исходные? – пробовал уйти тот.
– Исходные из формуляра возьми.
Сегодня обратился ведущий:
– У вас вероятность отказа посчитана?
– А нет отказов, схема надёжная.
– Так могут ответить лишь дикари. Ты цифру выдай.
– Для чего?
– Готовится заключение о полете.
Последнее время готовностью занималась внешние комиссии. Они же писали заключение на эскизный проект. От прибористов лишь требовали сведения. О вероятности отказов Славка прежде бы сказал: "Это не к нам", а теперь поручил Мокашову:
– Посчитай.
– Когда? – удивился Мокашов.
– Хватит часа?
– Свихнулся? Даже Ньютон…
Теоретики всегда тянут время.
– Ты на Ньютона не вали. Он когда жил?
– Ньютон нетленный, он на все времена.
– Запомни, нетленное только то, что делаем мы.
– Ну, как ты со Славкой? – поинтересовался Семёнов.
– Странное дело, – пожимал плечами Мокашов, – я говорю: нет такого решения, а Славка: хочешь сказать не было, даю тебе на решение полчаса. Или, например, зашла речь о неустойчивости, а я по глаза вижу: Славка ни бум-бум.
На самом деле Славка разбирался в неустойчивости. Он и аспирантскую тему выбрал – неустойчивость импульсных схем. Но с теоретиками не соскучишься. Прошлой осенью в лабораторию прислали на стажировку студента-дипломника. Дипломник этот считался на курсе светлой головой. В КБ он, правда, тогда появлялся редко, но все же схему собрал – воплощение теоретических идей.
Смотрел на неё, точно молился, спрашивал разрешения осциллограф включить. А лаборанты придумали, провели трубочку, и тотчас кто-нибудь отправлялся за дверь, закуривал и пускал в трубочку дым. Студент тем временем включал осциллограф и из схемы валил клубами дым. Он тотчас всё выключал и оглядывался – не видели ли? Но все работали, а он думал, думал… В конце концов разработал теорию неустойчивости подобных схем и даже диплом защитил успешно. А разбирая схему, нашел за панелью трубочку, ведущую за шкафы, всё понял, покраснел, и больше его в отделе не видели.
Ведь теоретики – звери диковинные, обоснуют чёрте что.
– Ступай к Невмывако. Обыскался.
Мокашов мучался. Идти к Невмывако ему вовсе не хотелось. Начнется: Как дела? Как вообще и как с "Узором"?
А Пальцев учил: не дай на голову себе садиться. Прояви самостоятельность.
– Разрешите, Петр Федорович. Спрашивали?
– Именно, Борис Николаевич.
Спасибо, хоть не гражданин Мокашов.
– Вы хорошо начали, заявили о себе. В отделе послушаешь: посчитал Мокашов, выпустил Мокашов. За моделирование даже выделена премия, но я обязан вас этой премии лишить…
В душе Невмывако хотел ободрить новичка, что так теперь подстрелено смотрит, ждёт подвох, но одновременно он понимал: только погладь…
– На вас в этом месяце поступила докладная – нарушили проходной режим, и получается плюс на минус. В итоге ноль.
“Да, черт с ней, с премией”. Мокашову вспомнилось, что про моделирование Семёнов сказал: Отбросим разные умные слова – экстремум и фазовый портрет, и что останется? Умница Мокашов.
– По "Узору" сроки на носу. Что вы об этом думаете?
А что он думает? Ровным счётом ничего. Пришла пора определиться, и невозможное вчера выглядит пустяком. Ему, разумеется, повезло. Прибор оставили, не желая иметь головную боль с нарушением центровки. И в этом его везение, а в остальном? Должно быть, он попал в силовое поле и должен был встроиться в силовые линии, но воспротивился вопреки всему. “Он должен”. Кто это сказал? Он никому ничего не должен. Спросите лучше: хочу ли я? Нет, вы за меня решаете. Да, я и сам ещё, может, не понял, чего хочу? Ну, рвался в строй и после расхотелось в строю, и я и сам себя за это осуждаю.
– Я думаю, Петр Федорович, пора отделить котлеты от мух. Отдельно считать динамику, отдельно испытывать двигатели. Создать общую вычислительную программу, чтобы всё обсчитывала.
– Напрасно вы сопротивляетесь, – пожевал губами Невмывако, – я предлагаю вам стоящее дело.
– Не наше это дело – двигатели. Важнее создать теперь универсальный вычислительный стенд. На случаи жизни – мыслимые и не мыслимые, штатные и нештатные. Его нельзя, разобрать и места он не займёт.
“Конечно, это только деталь в задуманном им. В его собственном деле, а не в общем потоке. И он готов на время стать изворотливым дипломатом… на час, на два, на сколько потребуется, пока не убедит всех”.
Он даже представил: повиснут на подлёте к Земле упреждающие детекторные буи в таинственных точках Лагранжа и заработают на их приёме Центры, справляясь с потоком информации. Как всё изменится, завися от того, что пока только в его голове, как…Словом, многое ещё.
“А теоретик, пожалуй, дело говорит, – подумал Невмывако. Чужая уверенность обычно убеждала его. – В этой кошмарной обстановке (сегодня упраздняют стенды, а завтра спохватятся) сохранить невидимый стенд – уже кое-что. Вот хватит ли сил? Временами сердце пошаливало”.
– Вычислительная программа – тот же эксперимент. Вычислительная программа мостиком к теории. Согласитесь, Петр Федорович. Для совершенной теории нужен безукоризненный эксперимент.
– Убедили меня, – улыбаясь сказал Невмывако. – Займитесь испытанием " Узора", а предлагаемую программу я в планы включу и попробуйте отвертеться тогда, не выполнить. Учтите, сроки «Узора» на носу.
– Обязательно учту, Петр Федорович.
И Мокашов отправился к себе, подумав: "Вот они рядовые деловые триумфы".
Позвонил Славка из КИСа:
– Куда пропал?
– Срок по "Узору" подошёл.
– Ты мне устойчивость выдай.
С программированием вышло не просто. В институте он пренебрёг этим курсом. Программирование читалось факультативно. Придётся начать с азов. Это похоже на чтение на чужом языке. Он полистал сборник стандартных программ, напоминающих фразы разговорника: «Здравствуйте. Как дела?» «Спасибо, очень хорошо».
Случай опять помог. Подвернулся Сева и предложил за основу одну из своих гигантских программ. “Всего-то чуть переменить”. Затея оказалась болотом: программа не была отлажена, и Мокашов чувствовал себя теперь камикадзе на самолете-торпеде со взведенный взрывателем, когда невозможна нормальная посадка.
Он понимал, Сева – не Рио-де-Жанейро, background и хуже того, но считал, что с Севой он сладит по принципу схем из ненадежных элементов. Сева был ему удобен и прост. Только был он всеми недоволен.
– Ты с ними не очень, – советовал Сева. – Поосторожней. Разденут в два счёта. Ведь это я навигацию начинал. Ну, провозился и промахнулся чуть, и их ко мне подключили для помощи. А что теперь? Где они и где я? Так что не советую. С ними – не очень.