Он огладил бороду, размышляя:
– Не выйдет, брат. Харконгеры твердо в городе стоят, их все знают. Богатеи, связи у них большие. Такое серьезное дело против них… Нужно действовать втайне. Если приведу всех своих, кто-то потом проболтается, и городские узнают, что шайка славного Гарроты напала на склад братьев-оружейников. Мне это не с руки, совсем не с руки, поэтому возьму на дело только самых доверенных.
– Значит, вас будет четыре-пять человек. И меньше десятка людей из гильдии… Мало. Отсюда вывод: нельзя нападать с шумом, нам нужно тихое проникновение. Мне чудится, или там опять топот?
Я выглянул. За деревьями показались возвращающиеся гнохи, запряженные в черную карету.
– Янох назад катит. Его дом на другом краю города, далеко. Значит, или они этой ночью ничего делать на складе не собираются, или он скоро вернется. Зак, садись на лошадь, которая у нас сзади, проследи за ним. Осторожно.
Тира кивнула ему, и он полез наружу, а сестра повернулась ко мне. По лицу было видно, что ей совсем не хочется говорить то, что она собирается сказать. Закусив губу, она поморщилась и, когда дверца за коротышкой-стражником захлопнулась, спросила:
– Что будем делать, Кей?
Я откинулся на сиденье, уставившись в перегородку напротив. Пальцы машинально перебирали цепочку, на которой висел металлический кружок с «Оком Кабала». Камнекрылы, а? Святые мощи, четыре горгульи-убийцы! Как с ними совладать? И еще эта паутина… Сложная, дорогая, тонкая работа. Сунув стекляшку в сумку, я сказал:
– Насчет камнекрылов есть кое-какая мысль, когда-то мне ее подсказал один знакомый алхимик. Если невозможно их убить, то надо решить с ними по-другому. Мне нужно наведаться в пару алхимических лавок, купить кое-что. И к лекарю.
– А к лекарю зачем? – спросил Барлоу.
– Слышал такое слово: шприц? Не слышал? Вот то-то и оно, поэтому и нет смысла объяснять. В любом случае на склад нужно идти ночью, так что у нас есть пара часов на подготовку. Тира, если к вам из замка могут подойти еще люди, значит, ждите в таверне у Вионы. И кстати, повежливей там будьте с ней, она моя хорошая подруга. Как стемнеет – сходимся здесь. На краю рощи высокие кусты, рядом лежит поваленный ствол, видите? Встречаемся возле него.
– Там не только паутина с камнекрылами, – напомнил Гаррота. – На складе или под ним придется столкнуться с магами и с личем, а значит…
– А значит, и нам нужен маг. Тира, постарайся вызвать из замка хотя бы Джаду. А ты, Гар… – Мы с атаманом поглядели друг на друга, и я добавил: – Ты думаешь о том же, о чем и я?
– Мозгосос, – серьезно кивнул он. – Прежде чем пойдешь к алхимикам, брат вор, наведаемся к нашему доброму Мозгососу. Без него на складе нам делать нечего.
* * *
Гаррота поднял тяжелую крышку, и через люк мы выбрались на первый этаж дома, под которым находилась «Тихая ночка». Хотя второго этажа здесь давно не было, как и внутренних стен, все здание превратилось в одну большую замусоренную коробку.
Вслед за атаманом я обошел почерневшие от давнего пожара остатки внутренней перегородки. Нижние окна дома были закрыты железом и заколочены досками, верхние залеплены паутиной так плотно, что едва пропускали свет. Никому в здравом уме не пришло бы в голову лезть сюда без приглашения, ведь внутри обитал Мозгосос.
Место считалось безопасным, однако Гаррота несколько раз пытался переселить своего мага вниз, в одну из многочисленных подвальных комнат, но так и не смог и в конце концов махнул рукой. Мозгосос боялся маленьких глухих помещений, коридоров, каморок без окон. Боялся панически, до истерики, а его истерика была опасна для окружающих. Когда маг паниковал, у людей послабее могла не просто пойти носом кровь, у них через уши могли вытечь мозги.
По углам дома шевелились густые тени, с далекого потолка свешивалась дранка. По стенам тянулись потеки, между ними расползались острова плесени. Было сыро – почему-то в присутствии Мозгососа всегда было сыро – и зябко.
Бормотание мы услышали, еще выбираясь из люка. Сутулая фигура склонилась над деревянным ящиком с высокими бортиками. На менталисте была хламида, смахивающая на подпоясанный веревкой мешок с тремя дырками, для головы и рук, с большим отвисшим карманом на груди. Он смотрел в ящик и сосредоточенно бормотал. Мы подошли и тоже заглянули.
В ящике выводок мышей нападал на крысу. По-моему, Мозгосос попытался воссоздать там что-то вроде озера с башней и ландшафтом вокруг. Между холмиками земли валялись мелкие камни, пучки травы и обрывки мха, в центре поблескивала вода в большом блюде, посреди него столбиком лежали голыши. К ним со всех сторон, громко пища и пуская волны, бежало с десяток мышей, а на вершине стояла крупная крыса.
Я тихо выругался. Во-первых, она стояла на задних лапах. Во-вторых, и на них, и на передних ее конечностях были надеты широкие металлические колечки, будто наручи, и еще крыса держала зазубренную пику, ржавое лезвие на железной палочке. Ею она пыталась перепилить шею серой мышке, которая дергалась и пузырилась кровью у ее лап.
Мозгосос загудел громче. Крыса сжала пику в зубах, схватила еще дергающуюся мышь, чья крошечная голова повисла на лоскутке шкуры, и швырнула вниз, сбив в воду пару других, подбирающихся к вершине.
В этот момент позади нее еще одна мелкая хвостатая тварь забралась наверх и бросилась крысе на спину. Повисла, пытаясь прогрызть ей загривок. Защитница башни снова перехватила пику лапами, завела назад, полосуя хребет врага иззубренной влажно-бурой кромкой.
– Как будто наблюдаешь с небес за осадой пограничной башни, – ухмыльнулся Гаррота.
Кажется, Мозгосос так увлекся, что до сего момента не замечал нас. Он вздрогнул, и я ощутил незримую волну, будто круговой всплеск, разошедшийся от башни по ящику. На миг подернулась рябью вода, дрогнули земляные холмики, шевельнулись торчащие из них пучки травы. И сразу все изменилось: мыши посыпались с башни в воду, беспорядочно забегали по миске и вокруг, а крыса, стряхнув со спины последнюю противницу, бросила пику, встала на четыре лапы и тоже запищала.
– Вы помешали мне! – прошипел Мозгосос, и у меня заломило в висках. Он всегда шептал, что-то у него было не то с гортанью, какое-то повреждение, возможно, следствие пребывания в пыточных камерах Шерва, как называли остров-крепость, где обосновался Дом Ментала. Мозгосос и сам когда-то состоял в этой гильдии, не знаю, что маг не поделил с другими менталистами, мне трудно представить, за что они могли наказать своего. Пожалел сироту? Дал медяк умирающей от голода вдове, случайно не убил мяукающего котенка?
– Недопустимо отвлекать меня во время опытов! – Маг взял потерянно крутящуюся на месте крысу и сунул в карман на груди. Она завозилась там, но быстро успокоилась. Мыши бегали по ящику и пищали, обнюхивали трупики товарок, шевеля усами.
– И скольких ты теперь можешь контролировать зараз? – осведомился Гаррота.
– Смотря кого! – Мозгосос обычно говорил с надрывом, будто шепотом выкрикивал обвинения в лицо собеседнику. – Тварей неразумных – многими десятками, а зверье поумнее… и людей… трудное, трудное дело!