А сам наконец-то пристраиваюсь к трехлитровой банке.
Мы выходим, когда над Зоной вот-вот появится заря — может быть, лиловая, может быть, гнойно-желтая, а может, изумрудно-зеленая, как вчера. Никогда не угадаешь заранее. Старожилы помнят «черные рассветы» и дни, темные, почти как ночь. Сейчас нас это устроило бы.
Вычет стреляет глазами по всем направлениям и пригибается, как в траншее под артобстрелом. Не въезжает в ситуацию, глупыш. Спрашиваю его негромко:
— Как переводится слово «сталкер», знаешь?
В английском он дока.
— Либо как «крадущийся», либо как «гордо вышагивающий». Забавное слово.
— Так вот, — внушаю, — сейчас ты гордо вышагивающий. Бесшумно, но гордо. Понял?
Я не рассчитываю на то, что наш уход останется незамеченным. Но пусть видят те, кто бдит, охраняя лагерь: мы уходим достойно, как уходят в глубь Зоны все нормальные сталкеры, и мы не боимся своего клана. Стрельнут в спину из снайперской винтовки? Надеюсь, что нет. Но стрельнули бы почти наверняка, если бы мы не уходили, а уползали, как ужи.
Мы по-прежнему идем на восток, и лишь тогда, когда, по моим соображениям, нас уже точно никто не отслеживает, сворачиваем на юг, потом на запад, а потом на север, закладывая огромную петлю вокруг лагеря. Прикопанный со вчерашнего вечера «шнек» лежит на месте, и я сразу завладеваю им, поскольку по-прежнему иду впереди. Теперь только на север, и как можно скорее преодолеть мешанину из скоплений аномалий — основное пастбище сталкеров клана Штанге-ля. Дальше… ну там поглядим, что дальше.
Тонкий тревожный писк — и сразу мурашки по всей коже.
Чуть приподнимаю руку, и Вычет замирает на месте. Он быстро научился. Иного дуболома учишь-учишь, а толку нет. Окочурится, а ты думай: твоя в том вина или его?
Уже совсем рассвело. Заря сегодня была не цветная, а просто светло-серая, что для нас даже лучше — глазу привычнее. Но никакой аномалии я не вижу.
И все же она где-то рядом. Внимательно разглядываю корявые деревца, кочки, валежник. Ничего. Большой выворотень неподалеку растопырил узловатые корни. И там вроде ничего нет… Зачерпываю полные ладони прелой листвы, расшвыриваю во все стороны — никакого эффекта. Аномалия есть, но она никак не проявляет себя.
Крохотный, всего в пядь длиной шажочек вперед — и меня начинает трясти, а волосы встают дыбом. Шаг назад — сразу отпускает. Ай да «шнек», спасибо тебе! Еще шаг назад. Теперь шаг влево. И еще один. И еще. Нормально.
— За мной.
Вычет послушно идет в кильватер. Но от вопроса удержаться не может:
— Что это было?
Не оборачиваясь, машу на него рукой, чтоб заткнулся. Откуда мне знать, что там было? Ясно только, что какая-то дрянь, не обнаруживаемая детектором. Может, аномальная «зыбь», перед которой все болотные топи в мире — слабаки. Может, «мясорубка», может, гибрид. А может, что-нибудь новенькое, о чем я не имею никакого понятия. За три года в Зоне многое могло измениться.
Я насторожен. Аномалии любят сбиваться в кучки, но эта, похоже, одиночная. Черт, да я даже не уверен, была ли это аномалия. Кто сказал, что «шнек» предупреждает только о них? Может, ему еще не нравится что-нибудь безобидное, вроде кротовьей норы под землей?
Еще ничего толком не началось, прошли совсем немного, а Вычет уже тяжело дышит. Он не привык носить тяжести и под рюкзаком быстро устает, хотя там всего-то килограммов двадцать пять. Я бы и больше консервов взял, да не поместились. Сам тоже тащу изрядный груз. Молчание Сидора и наш ночлег в подсобке я принял за приглашение помародерствовать, да и за что еще я мог это принять? В расчете на «шнек» Сидор сделал на нас ставку — впрочем, небольшую для него. Кто всегда в барыше, так это торговцы, а по Зоне слоняются одни придурки — это мы знаем не только из официальной пропаганды. Золотые слова. Уж так устроена жизнь, что тот, кто больше работает и сильнее рискует, меньше получает. А только сталкеров все равно не убывает.
Но я сдержу слово. Если вернусь, Сидор получит свой «шнек», Вычет излечится, а я получу кругленькую сумму и вернусь к Аде. Кусок земли прикуплю и гостиницу на нем отгрохаю. Уже из-за этого стоило еще разок сходить в Зону!
Скрепя сердце объявляю привал на десять минут. Вычет устал, дохлятина, дышит с присвистом. Начинаю на него злиться, я с утра всегда недобрый. Впрочем, я недобрый, да сытый, а он голодный. Куда банку? Банки не трогать. На, жри колбасу с черствым хлебом, запивай колой. Скоро придется пить из луж, процедив через тряпку ржавую воду. Ну, набил брюхо? И рюкзак небось немного полегчал? То-то же. Что не на плечах, то в брюхе унесем. Готов? Вперед!
Лес какой-то чахоточный, но в Зоне это нормально. «Шнек» молчит. Идем ходко. Впереди большая поляна, я хорошо ее знаю. На ней когда-то была деревня — не деревня, хутор — не хутор. Все равно от хат остались одни фундаменты, а мачта геодезического знака шагах в пятидесяти от крайнего фундамента, сколько я ее помню, всегда была свернута в спираль и загнута к земле. Здесь всегда аномалии, то там, то сям, но огибать поляну по лесу не рекомендуется из-за псевдопсов. Сколько наш клан с ними ни воевал, облавы даже устраивали, а толку чуть. На поляну эти твари не сунутся, не дурные, — ну а мы не настолько дурные, чтобы обходить поляну лесом. Аномалии нам как-то ближе.
Попискивает «шнек», бегут по коже мурашки… Ага, вижу. Сначала на детекторе, а вскоре и глазом.
— На десять часов «электра», на два часа — «воронка». Идем прямо… Стоп. «Карусель» на двенадцать часов, берем левее…
Обычно мне становится жарко в таких местах, но сейчас меня трясет озноб. Я иду и браво командую, но чего мне это стоит! «Шнек» явно предназначен для пугания более толстокожих… Что опять?.. Ну вижу, вижу. Еще одна «воронка» прямо по курсу. Слева?.. Нет, обход слева мне что-то не нравится, пойдем справа…
Специально для Вычета подбираю камешек и швыряю его по касательной к «воронке». Метров пять кусочек кремня летит нормально, потом его заносит вбок, и по сужающейся спирали втягивает в гравиконцентрат. Кажется, он успел сделать пять полных оборотов, прежде чем юркнул в глину и ушел вглубь. Последние обороты сосчитать трудно — уж очень велика скорость. Видал, а?
Вычет показывает глазами, что да, видал, — но, кажется, он не очень впечатлен. Возможно, он думает, что перед ним хорошая модель черной дыры, хотя я уже зарекся гадать, о чем он думает. Кто их поймет, этих гениев. Тут самое приятное в том, что для успеха дела понимать их не обязательно.
В прежние времена я здесь пасся. Мало добычи, но и риска немного. Вон в пыльной траве справа лежит что-то, похожее на «выверт». Обыкновенная вещь, разменная мелочь Зоны. Не стану подбирать — мы сейчас не пасемся, мы спешим оторваться. Крюк вокруг лагеря съел целый час. фора тает. Никогда я не ходил так быстро в окружении аномалий, однако надо ведь когда-нибудь попробовать… Сзади пыхтит Вычет…
И падает, вскрикнув. Приглушенный звук выстрела настигает меня тоже в положении лежа.