— Бери, говорю! В долг!
Кеша благодарно кивнул и вернулся к своим. Остановился. Улыбаясь, поднял руку, бросил Валерию:
— Увидимся, старик!
Наутро Валерий обнаружил, — номер пуст. Он снова — совершенно один.
— Мадемуазель Лангар! — обратились к Валерии. — Вы слышите меня? Вы готовы?
Она была готова. И слышала. По-своему. Закрыв глаза, потёрла виски.
Для неё с некоторых пор разделение тела и сознания стало вполне обычным явлением. Но что-то изменилось, что-то странное происходило с ней. Казалось, — одной половиной своего тела она, конечно, слышит, другой — может быть в любой точке пространства, где захочет. Вот и сейчас. Стены аудитории быстро раздвигались, потолок исчез. Аудитория стала белым облаком. Появился вход. В туннель. Энергетический канал, созданный особой психотехникой в её подсознании. Полёт длился недолго. Устремляясь ввысь, преодолев, наконец, серебристо-фиолетовый спиралеобразный коридор, встретила её. Снова. Ту женщину. Как ей удалось проникнуть на «чужую территорию», и постоянно в нём находиться, Валерия не могла объяснить себе. Миндалевидные ясные спокойные глаза «гостьи» смотрели приветливо. И о чём-то спрашивали. Женщина, преодолевая темноту, имея потрясающе-могучую, светлую энергетику, пробивалась к кому-то. Валерия заметила недалеко, за её спиной. Женщины. Их было трое. Старуха. Рядом — женщина моложе, в расцвете сил, дальше ещё одна, — совсем юная. Всех троих что-то связывало, но было что-то не так! Что именно? Земная внешность обманчива. Здесь они другие. Старуха такая же, как и «гостья», и сама Валерия, — одна из «них», — обладает даром, мощным даром. А та, что в середине. Моложе. Есть дар, но, — мертва, или близка к смерти. У молодых слабый энергетический импульс. Валерия и старуха находятся в одном энергетическом канале. «Гостья» на другой стороне. Что всё это значит? Миндалевидные глаза той сильной женщины даже в астрале, спокойны. Она смотрела в них, чувствуя себя защищённой. От чего, интересно? Валерия уверена: присутствие «гостьи», словно ангел — хранитель, оберегает её.
— Мадмуазель Ландар! — вздрогнув, открыла глаза. Споткнулась о холодный, строгий взгляд. Доминик Бинош, мэтр французской мистической школы в Лионе, известный целитель, маг и философ, автор десятка два книг, считал себя последователем Филиппа Ницье и Папюса.
Сейчас, не моргая, просто вцепился взглядом в её лицо:
— Вам нездоровится? Если так, я не стану высчитывать за этот день, вы можете покинуть занятия!
— Благодарю вас, мэтр! Я готова! Извините!
— Продолжаю. К Ницье многие относились как к загадке. А ключ к разгадке его феноменальных способностей, похоже, один, — он всегда был положительно настроен, никогда не поддавался злым мыслям. Вот как он говорил:
— «Если бы только вы могли провести пол дня без злых мыслей и слов, не говоря дурного о тех, кто не с нами, не осуждая людей, тогда молитва, которую вы вознесёте, будет услышана Небесами!
По мере того, как он цитировал Мастера Филиппа, голос его поднимался всё выше и выше, под самый купол огромного зала, где собралось пол сотни семинаристов, не только из всех уголков Франции, — всего мира. Многие годами мечтали услышать его. Подчиняясь его зычному голосу и воле, сидели, словно заворожённые.
Бинош, подняв голову и, произнося слова любимого учителя, напряжённо смотрел вверх, будто вызывая его дух, ждал одобрения. Его голос звучал выразительно и громко:
— «Я часто говорю, что лучше не молиться совсем, чем молиться плохо, ведь, если вы молитесь после того, как сделали что-то плохое кому-либо и потом говорите, что любите своих ближних, то вы лжёте, а ложь строго запрещена Небесными законами!».
У многих собравшихся пробежала дрожь по телу.
Пристально обведя взглядом каждого из присутствующих, пытался определить: достигнут ли должный эффект? Затем продолжил, более спокойным голосом.
— Прежде всего, Ницье чувствовал, что болезнь не является наказанием. «Если бы наши души не были больны, — утверждал он, — наши тела также были бы здоровы!». Он говорил также, что Бог не наказывает нас. Всё, что с нами случается, происходит из-за «прошлых поступков». Он верил в реинкарнацию, и считал, что некоторые болезни могут длиться несколько жизней. — Подошёл ближе к собравшимся. Заложив руки за спину. — Мы несём на себе отпечаток того, кем являемся! «И человек, — говорил он, — который сражается со своими страстями, за три-четыре года может изменить свою внешность, даже, если он стар»! Душа намного старше тела, и мы приходим в этот мир, чтобы заплатить свои долги…
Снова обвёл цепким взором аудиторию. Многие не выдерживали, отчего-то прятали взгляд. Валерия, в очередной раз, размышляя о внезапном «полёте туда», не смогла сосредоточиться, но спокойно, чуть рассеяно, встретила взгляд серых проницательных глаз. Прочла в них интерес и лукавую насмешку. Бинош нисколько не сердился. Мэтр был знаком с её уровнем способностей. Ведь, прежде, чем попасть к нему на семинар и цикл лекций, необходимо было не только собрать круглую сумму-взнос, который, кстати, уходил на пожертвования онкобольным детям, но пройти несколько тестов. Валерия справилась блестяще. Он выделил её из потока слушателей. Неожиданно открыто улыбнулся. Легонько хлопнул сухими ладонями, насмешливо произнёс:
— Браво! Вернулись на грешную Землю и чем-то озадачились? Мадемуазель Лангар? Можете не отвечать!
Валерия покраснела. Злясь на себя, потому как не могла понять: похвала это, или осуждение. Чувствовала, как загорелась кожа, и всё тело покрывается красными пятнами.
Худенькое своё тело Бинош энергично спустил с кафедры и направился прямо к ней.
— Я говорю «браво» потому, что рад! Весьма рад: на моих лекциях, кое-кто из учеников, а вы сейчас — только мои ученики и ничьи больше, — так легко попадают в астрал, затем, также быстро и легко возвращаются в свою физическую оболочку! А главное, вовремя!
Его тонкая улыбка раздвинула узкие бледные губы.
— Мадемуазель, не надо смущаться! У вас талант! Дар! Божья искра! Продолжайте в том же духе, но не злоупотребляйте! Обращайтесь, если нужна будет помощь!
Затем, поспешил назад. Внезапно остановился. Снова взглянул в сторону Валерии.
— Кстати! — поднял указательный палец. — Говорят, у вас русские корни? — Она в ответ молча кивнула. — Я читал: в современной России тоже есть подобные школы! Появилось много талантливых людей: целителей, магов, ясновидящих! В ближайшее время не собираетесь?
Валерия опять, молча кивнула.
— Одно плохо, — пройдя немного, остановился. И снова, то ли восторженно, то ли осуждая:
— Русские всегда грустят! Да, я заметил! Отчего? О том, чего не было! И нет! — Гордо поднял подбородок, задумчиво взглянул на неё: — Эта загадочная русская душа! — Снова, задумчиво, но уже мимо неё: — Да-а, — протянул, — эта вселенская русская грусть!