— Уже нет. Утром приехали из детского дома и забрали. Жалко ребёнка.
— Жалко, — согласился я. — Но там ей, наверное, будет лучше.
— Да бросьте, — отмахнулась моя собеседница. — Как будто вы не знаете наши интернаты. Дети голодные, оборванные, неухоженные. У Гоманцовой она, по крайней мере, была хоть сыта.
— Может её удочерят?
— Вряд ли. Вы же её видели.
— Видел, — тяжело вздохнул я.
— Хорошо, хоть убийцу быстро поймали.
Я встрепенулся.
— Поймали убийцу?!
Надины глаза изумлённо округлились.
— Вы, что, ещё ничего не знаете?
— Нет.
— Вот те раз! Яшку Косого взяли! Сегодня рано утром. Пробирался куда-то с ружьём.
Я изумлённо присвистнул. Вот это новость! Значит, я был прав!
Я поискал глазами Наталью, сгорая от нетерпения поведать ей это известие. Но моя будущая супруга была занята переговорами с «богатырем», и я не счёл правильным их прерывать. Я отошёл к окну, опёрся о подоконник и задумчиво уставился в даль.
Всё! Дело закончено! Убийца найден. Мир всё-таки не лишён справедливости. Наивно утверждать, что справедливость неотвратима, но в данном случае она явно не смогла остаться в стороне от мерзости Яшкиных деяний, и проявила себя во всей полноте своего гнева. Порок обезврежен, и в этом, несомненно, присутствует и моя заслуга.
Во мне заговорила гордость. Однако, уместно ли предаваться тщеславию при столь ужасающей сути того, что с моей помощью удалось изобличить?
Перед моими глазами предстали Димка и Нигер. Маленький мальчик, у которого только начиналась жизнь, и преданный пёс, в глазах которого светился почти что человеческий разум. У меня защемило сердце, ликование сошло на нет, а на его место заступила терзающая душу скорбь.
Через некоторое время в торговом зале раздался задорный смех. Я обернулся. Договаривающиеся стороны улыбались во всю ширь своих лиц, из чего явствовало, что они, наконец, достигли согласия.
— Значит, по рукам? — довольно пробасил Михаил Григорьевич.
— По рукам, — кивнула Наталья.
— Тогда до скорой встречи.
Известный Навалинский бизнесмен галантно тряхнул головой и быстрым шагом направился к выходу. Стоявшая у кассы Карасёва напряжённо посмотрела ему вслед. Её беспокойство было понятно: где гарантия, что новый хозяин не затеет кадровую революцию и не посадит на её место кого-то другого.
Моя будущая супруга, ни на кого не глядя, подошла ко мне:
— Пойдём.
Мы вышли на улицу и уселись в автомобиль.
— Ну, как? Не продешевила? — поинтересовался я.
— Продешевила, — отозвалась Наталья. — Согласилась на две трети от намеченного.
— Что же ты так?
— А чтобы поскорее отсюда убраться.
— Есть одна сногсшибательная новость, — произнёс я, после чего, выдержав для пущего эффекта театральную паузу, поведал своей будущей супруге об аресте Яшки Косого.
— Задержали вместе с ружьём?! — восторженно воскликнула она и пронзительно расхохоталась. — Слава богу! Услышал господь мои молитвы! Теперь ему, собаке, не отвертеться!
Машина дёрнулась вперёд и вылетела на дорогу. Наталья до предела вдавила газ. Мы мчались всё быстрее и быстрее. Стрелка спидометра подбиралась к девяносто.
— Осторожно! — предупреждающе крикнул я, завидев нужный нам поворот.
Моя будущая супруга, не успев затормозить, вывернула руль вправо. Автомобиль занесло. Он накренился и, каким-то чудом избежав столкновения с росшими вдоль обочины тополями, врос в асфальт. Шедшие по тротуару прохожие дружно остановились и недоумённо уставились на нас. Послышалась трель свистка. К нам спешил дежуривший на перёкрестке гаишник.
— Чёрт, — тихо выругалась Наталья.
— Надеюсь, прав за это не лишают? — прошептал я.
— Не лишают. Ты не вмешивайся. Я буду говорить с ним сама.
Моя будущая супруга открыла дверцу и вышла из машины.
Общение с инспектором продолжалось недолго. Беспрекословно пройдя проверку на алкотесте, смиренно выслушав гневные сентенции о причинах аварийности на дорогах и послушно подписав составленный протокол, Наталья вернулась за руль и облегчённо выдохнула:
— Фу-у-у!
Оставшуюся часть пути автомобиль прошёл без приключений.
Когда мы вошли в дом, в прихожей отчаянно надрывался телефон. Звонил он, судя по всему, уже довольно долго: движимый вибрацией аппарат съехал на самый край тумбочки. Наталья схватила трубку и через секунду протянула её мне.
— Да, — ответил я.
В моём ухе раздался голос Ланько:
— Приветствую. Насчёт Яшки Косого, полагаю, ты уже всё знаешь.
— Навалинск — город маленький, — шутливо констатировал я.
— Небось, пребываешь в блаженстве от осознания собственной прозорливости?
— Типа того.
— Я в его виновности тоже не сомневаюсь. Взяли с поличным. Но сознаваться, гад, не хочет. Придётся раскалывать. И в связи с этим тебе придётся сейчас приехать к нам.
— Зачем?
— Для очной ставки. Яшка — калач тёртый, подсечь его нелегко. Ружьё, твердит, подкинули. Мол, шёл, как раз, чтобы сдать в милицию. Своё присутствие вчера вечером на вашей улице отрицает. Говорю: «Тебя видели» — смеётся: «Покажи, кто». Вот мы ему тебя и покажем. Так как, подъедешь?
— Подъеду, — пообещал я.
— Тогда ноги в руки — и сюда.
Зазвучали короткие гудки.
— Что случилось? — взволновано спросила моя будущая супруга, когда я положил трубку и повернулся к ней.
— Вызывают на очную ставку с Яшкой, — ответил я. — Причём, прямо сейчас.
В глазах Натальи промелькнула тревога…
Яшка Косой выглядел понурым, но не осунувшимся. В его глазах сверкал злобный огонёк, а крепко сжатые кулаки красноречиво свидетельствовали о неумолимой решимости бороться за свободу до последнего. Моё появление он встретил враждебно. Едва я занял место напротив него, как он брезгливо скривил губы и демонстративно отвернулся.
— Ну что ж, приступим, — притворно торжественным тоном объявил расположившийся между нами Ланько.
Он положил перед собой разлинованный лист бумаги, вписал наши данные, после чего поинтересовался, знаем ли мы друг друга.
— Да, — ответил я.
— Да, — после некоторой паузы буркнул Яшка.
Следующий вопрос майора был обращён к нему.
— Гражданин Моисеев, где вы были накануне между двадцатью тремя и двадцатью четырьмя часами?