Пока мы разговаривали, пока я раздумывал над странными зигзагами поведения Ольги, мы вырвались за пределы города, быстро промчались по шоссе и подъехали к дому Фрадкова. Я остановил машину и посмотрел на закрытые ворота. За ними лежало то пространство, где жизнь и смерть были спрессованы так плотно, что разделить их было невероятно трудной задачей. Но от ее решения будет зависеть, в каком из миров окажусь я в самое ближайшее время.
Я остановил машину у ворот и стал ждать, когда к нам выйдут охранники. Но если в предыдущие мои приезды они появлялись почти сразу, то на этот раз минуты следовали за минутами, а к нам никто так и не пожаловал. У меня закралось опасение, что пташки покинули гнездо, и в доме никого нет. Но в таком случае, что случилось с Царегородцевой?
Я энергично засигналил. И это помогло, ворота приоткрылись и из них вышли двое. Они подошли к нам.
— Чего вам надо? — спросил один из них, не спуская с меня глаз.
— Мне надо срочно видеть Михаила Марковича. У меня для него есть очень важная информация. Она его сильно обрадует.
— Говорите информацию, мы ему передадим.
Я засмеялся.
— Ну, вы даете, может мне объявить ее по телевидению. Я сообщу информацию только Михаилу Марковичу. А когда он узнает, что я хочу ему сказать, он вас вряд ли наградит за то, что вы не пустили меня к нему.
— Его здесь нет, — продолжил со мной диалог все тот же охранник.
А вот это даже вполне возможно. Я внимательно посмотрел на своего собеседника и мне показалось, что на его лице промелькнуло выражение неискренности.
— Я могу уехать. Но предупреждаю, когда ему станет известно, какого сообщения он лишился, вам всем не поздоровится. Есть вещи, которые не прощаются.
Охранники переглянулись. То был добрый знак, мой коктейль из угроз и увещеваний начинал приносить плоды.
— Оставайтесь здесь, мы скоро вернемся, — пообещал охранник.
Они скрылись за воротами.
— Вы думаете, что Фрадков действительно здесь? — спросила Ольга.
— Судя по некоторым признаком, да. Я вас очень попрошу: сидите в машине и не выходите из нее ни при каких обстоятельствах. Сейчас не та ситуация, когда вы сможете чем-то помочь. Пока есть еще возможность, может быть, вы вернетесь назад?
— Нет.
Я вздохнул. Женщину не переспоришь, особенно в тех случаях, когда пытаешься воздействовать на ее разум, а не на чувства.
В этот момент ворота широко распахнулись, и я понял, что нас приглашают в гости. Я медленно въехал на территорию усадьбы Фрадкова. И тут же железные створки закрылись. Все, я был в ловушке.
Нас тут же обступили не менее полудюжины парней с автоматами. Один из них показал мне жестом, чтобы я вылез из автомобиля. Что я и сделал.
Ко мне подошло двое охранников, оба выше меня ростом, шире в плечах и стали обыскивать, Никогда я еще в жизни не подвергался столь тщательному осмотру. Они не заглянули разве что в мой желудок. Да т то, наверное, потому, что, по их мнению, я там уж никак не мог спрятать оружие или другой опасный предмет.
Я покорно сносил их бесцеремонность, стараясь не обращать внимание на рыскающие по моему телу чужие руки. Однако затем они заставили Ольгу тоже выйти из машины и стали ощупывать ее с той же тщательностью. Я смотрел на нее; лицо женщины стало пунцовым, но она мужественно терпела эти издевательства, закусив губу, чтобы не закричать от возмущения и унижения.
— А она зачем приехала? — спросил один их охранников по возрасту старше остальных. Скорей всего он был тут за старшего.
— Она со мной. У нас к Михаилу Марковичу общее дело, — вполне искренне сказал я. — Но к нему пойду я один. Она пусть подождет меня в машине.
Это предложение не вызвало возражений, скорей всего Ольга просто никого не интересовала.
— Идите в дом, — последовала команда.
К моему удивлению никто меня не стал сопровождать. Это мне не очень понравилось, так как выглядело нелогично, не вписывалось в общий контекст ситуации. Не пристрелят ли они меня в здешнем каземате?
Я вошел в знакомый мне дом и остановился возле лестницы, по которой я неоднократно поднимался. Именно по ней обычно спускался ко мне Фрадков. Но сейчас она была пуста.
Я прислушался, но никаких звуков до меня не долетало. Возникало полное ощущение, что в доме никого нет.
Я стал припоминать рассказ Андрея о том, где расположен вход в тюрьму-подвал. Может, попытаться его отыскать, пока никого нет. Слева от меня располагалась дверь. Интересно, куда она ведет? Я сделал несколько шагов по направлению к ней.
— Вы хотели меня видеть, Леонид Валерьевич, — внезапно остановил меня голос.
От неожиданности я аж вздрогнул и посмотрел на вверх: там стоял, как всегда набычившись, Фрадков и, не отрываясь, смотрел на меня.
— Да, Михаил Маркович, хотел. Мне надо кое что вам сообщить.
— В таком случае поднимайтесь. Тут и поговорим. А туда, куда вы пошли, там ничего нет.
Сопровождаемый взглядом Фрадкова, я стал подниматься. Наконец поравнялся с ним.
— Ну что вы хотели мне сказать? — спросил он, ни на секунду не спуская с меня взгляда.
— Прямо здесь?
— А чем вам не нравится место? Впрочем, ладно, пойдемте.
Фрадков двинулся вперед и внезапно откуда-то с боку появился амбал. Иначе его назвать было просто трудно. Рост самое меньшее два метра, размах плеч с двухстворчатый шкаф, тело накачено мускулами, горные хребты которых проступали даже через одежду.
Фрадков посмотрел на меня и усмехнулся.
— Вы не передумали мне что-то сообщить.
— Не передумал.
Фрадков распахнул дверь, приглашая меня войти. Все трое мы оказались в почти пустой комнате, в которой стояли лишь три кресла. В отличии от предыдущих моих посещений этого дома, никакой закуски не было. Значит, ситуация в самом деле кардинально переменилась.
Фрадков сел и взглянул на меня.
— Присаживайтесь, чувствуйте себя как дома.
— При нем, — кивнул я на амбала.
— А чем Герасим вам мешает. Он тихо будет сидеть в своем кресле и не вмешиваться в наш разговор. Правда, Герасим?
Тот в подтверждении слов своего шефа кивнул головой.
— Я жду вашей ценной информации, — напомнил Фрадков.
— Мне стало известно, кто напал тогда на колонну и похитил груз.
Фрадков, прищурившись, смотрел на меня.
— И кто же?
— Это люди Галанова, включая его самого.
— Не может быть! — воскликнул Фрадков. — Это полная чушь. Я уверен… — Внезапно он прервал свою фразу на середине и погрузился в раздумья. Затем кивнул головой. — А, впрочем, вполне может быть. Я говорил Петру, чтобы он не доверял этому типу. И что из того, что это он напал?