– Кнопка с рукой-ракетой! – крикнули Матвей и Шуберт в один голос.
Даша послушно развернула консоль и приподняла прозрачный колпачок.
– Нет, постой! – вдруг опомнился Борисов, но Дарья уже приложила пальчик к податливой круглой «шляпке», и грохот тут же сменился душераздирающими завываниями.
– Тьфу ты, черт! – Мастер некрасиво сплюнул на платформу.
– Ну что тебе опять не нравится? – недовольно спросил Матвей. – Вон, посмотри, все столбики на максимуме, а вон какая-то штуковина выползает…
Из стены левее экрана действительно выдвинулась длинная и широкая панель, как и консоль-грибок, вся усыпанная разноцветными кнопками.
– Ручное управление? – предположила Даша.
– Ага! – торжествующе воскликнул Матвей. – Ну, сейчас мы им покажем!
– Сматываться отсюда надо, а не показывать, – неожиданно заявил Шуберт.
– Чайковский, да ты что, очумел?! – Матвей изумленно взглянул на мастера. – Мы же в полушаге от победы! Звезды «Героя» и все такое… Тебе это не интересно?
– На кой черт мне звезда посмертно?
– Да почему посмертно?! Разобрались же почти со всей этой техникой, и ничего, живы…
– Я тебе после объясню, – ответил мастер, с тревогой озираясь, – когда выберемся. А сейчас каждая секунда дорога. Бежим!
– У меня приказ! У нас приказ, – уточнил Матвей. – Мы эту штуковину просто обязаны применить, товарищей спасти.
– Никого ты не спасешь! – Борисов спрыгнул с платформы и подбежал к выходу. – Ну! Что вы стоите?! Бежим!
– Нет, – твердо сказал Матвей. – Мы будет сражаться.
– Идиот! – Борисов помотал головой. – Не выйдет у тебя ничего! Эта станция не для сражений предназначена!
– Почему это? – Мотя недоверчиво прищурился.
– Где ты видел корабль, которому двигатели от лодки приделали, да и те не защитили как следует?! УУ с первого же залпа два из восьми повредили. А пушки? Где у этой махины пушки, ты понял?
– Нет пока, но вот же схемы подачи энергии, значит, пушки где-то есть… – Матвей неопределенно поводил рукой, указывая на правую часть схемы.
– Ни черта там нет! – Шуберт толкнул дверь, и она послушно уехала вверх. – За мной!
– У нас другие командиры. – Матвей снисходительно махнул рукой – Вали отсюда, паникер…
Шуберт с сожалением покачал головой, потом карикатурно отдал честь и скрылся во тьме просторного коридора.
– Мотя, а может, он действительно что-то понял… Ну, такое, что нам пока не ясно? – спросила Даша, беспокойно глядя на закрывающуюся за мастером дверь.
– Сказал бы, если так… – Матвей немного растерянно взглянул на схему. – А то «быстрее, бежим…» Куда тут бежать? Дверь на перекресток все равно исчезла, да и не вижу я причины для беспокойства. Сейчас движки тягу разовьют, и выдвинемся на помощь флоту…
– А где штурвал? – Даша провела пальчиками по краю новой панели. – Ну, вправо-влево, вверх-вниз, как мы будем маневрировать?
– Разберемся, – пробормотал Матвей, тоскливо глядя на обилие кнопок и непонятных надписей-пиктограмм. – Если есть такая штуковина – найдем.
– А если нет?
– Как это «нет»? Что же, этот крейсер только по прямой летать обучен?
– Матвей! – Дарья прижала руку к груди и медленно села в кресло. – Кажется, я тоже все поняла!
– Какие вы догадливые! – с сарказмом сказал напарник. – Сейчас тоже побежишь без оглядки?
– Нет, но Шуберт прав, надо отсюда уходить…
– Заладили!.. – Мотя упрямо потыкал в кнопки и уставился на схему. – Не мешай!
Ничего особенного не произошло.
– Мотя, – уже просящим голосом позвала Дарья. – У него нет штурвала…
– Не может такого быть! У него есть штурвал! И пушки у него есть! И двигатели наверняка не только те, что снаружи торчат, а где-нибудь в недрах настоящие укрыты – главные!
Пол снова дрогнул, но на этот раз как-то по-другому, более основательно и мощно. Лейтенанты прислушались к ощущениям и зафиксировали неоспоримый факт. Станция-корабль-планета пришла в движение. Ускорение было почти незаметным, как ход минутной стрелки в механических часах, но с каждым мгновением оно увеличивалось и такими темпами примерно через час могло стать вполне приличным. Достаточным если не для гиперпрыжка, то по крайней мере для того, чтобы черная планета существенно подкорректировала свою орбиту.
– Господин майор! – Один из ученых тронул Калашникова за плечо. – Проснитесь!
– Я и не сплю! – Тот открыл глаза и строго взглянул на подчиненного. – Какой может быть сон в боевой обстановке? Что стряслось?
– Прицел сдвинулся!
– Какой прицеп? К чему? – Калашников поднялся с удобно изогнутой железяки и поправил мундир. – Куда сдвинулся?
– Радарный прицел. На два градуса, – пояснил помощник. – И продолжает сдвигаться.
– Вы что, поворотный механизм трогали? – сурово спросил майор.
– Никак нет! Он сам!
– Сами только сопли текут! Кто разрешил вращать прицел?! Что вы мне тут за самодеятельность устроили?!
– Так ведь черная планета сместилась, а за ней и труба повернулась… – Подчиненный махнул рукой в сторону основания пушки.
– Планета?.. – Калашников озадаченно уставился на ученого. – А может, это крыша у тебя сдвинулась с этих… со стропил?
– Эй, крысы тыловые! – весело крикнул кто-то от входа в бункер. – Вы когда успели дверь починить?
– Что там еще? – забеспокоился Калашников. – Ну-ка выгляни, может, враги прорвались?
– Нет, не должны… – Помощник тем не менее попятился. – Враги же угукают… Они по-нашему разговаривать не умеют…
– Что, от страха языки проглотили?! – прокричал все тот же голос. – Зинчук, давай МАСЛом!
– Да это внутренняя створка, – откликнулся второй голос. – Ее и СТУРНом можно… Вот если бы у этого шлюза обе створки остались, да еще отрицательное давление между ними… Только наружную мы еще раньше диссамблировали, когда шпиена ловили…
– Грамотеи, – скрипнул Калашников, косясь на помощника. – Иди открой, а то действительно палить начнут.
– А-а…
– Да не трясись ты! Наши это, «дебоширы»…
Дойти до двери ученый не успел. Дверь, тщательно запертая после ухода дежурных и цивильного разведчика, с грохотом провалилась внутрь бункера, и на пороге в клубах пыли появились фигуры вооруженных СТУРНами солдат.
– Тут-тук. Кто в теремочке живет? – хохотнул первый.
Когда пыль немного осела, Калашников узнал в нем капитана Мищенко. Узнал только по блеску титановой переносицы, поскольку лицо «дебошира» покрывал толстый слой сажи.