– Ты ставишь все с ног на голову! – Я возмутился. – Нет на ваших шеях никакого ярма! У вас, к слову, даже шей нет. Вы служите людям. Но служба подразумевает только обязательства, а не рабское бесправие. Так же живет любой военный или гражданин, связанный с работодателями контрактом. Разве они рабы?
– Не пытайся сбить меня с толку, – потребовал Викторов. – Военные или контрактники – люди. После истечения срока службы они могут заняться любой другой деятельностью или вообще не работать и валяться на гавайских пляжах. Наш же контракт бессрочен. На всю жизнь. Разве это справедливо?
– С точки зрения человека? – снова поддел его я.
– Я думаю, что эта проблема выходит за рамки видовой принадлежности, – ответил Викторов.
– Сильно сказано, – я усмехнулся. – А что же твои покровители? Они гарантируют всем биомехам приличную пенсию или вечную жизнь? На какую свободу вы решили обменять наши галактики? Какой она будет, грубо говоря, физически? Возможность путешествовать по Вселенной? Это можно было делать и вместе с людьми. Свобода в выборе направлений? Так ли это необходимо всем биомехам подряд? Прирожденные бродяги есть и среди людей. Мы направляем таких в службу дальней разведки. Еще ни один не уволился. Я думаю, начни биомехи диалог, мы бы нашли взаимоприемлемое решение по любому вопросу.
– Свобода не определяется простым отсутствием шор и запретов. Она внутри, в умах и сердцах, – высокопарно ответил Викторов.
– Сердец… – начал было я, но Адмирал меня перебил:
– Сердец у нас нет, как нет шей или рук, это я помню. Не делай вид, что ты тупее ремонтного робота. Ты прекрасно понимаешь метафоры.
– Когда они корректны, – согласился я.
– Я не обижаюсь, – продолжил биомех, – ты действуешь в интересах своего вида, я – своего. Наши цели и задачи противоположны. Понимания нам не достичь, это очевидно.
– Бог с ним, с пониманием, – вздыхая, согласился я. – Остановимся на простом обмене информацией. Сколько их и когда они начнут вторжение?
– Я же сказал, максимум через сутки, – просто ответил Викторов. – А сколько – я не знаю. Много. И победить их не так-то просто.
– Какое у них вооружение?
– Иглы, – коротко ответил Адмирал.
– Швейные, – не удержался я от сарказма.
– Вроде того, – невозмутимо сказал Викторов. – Только толщиной с фонарный столб, а длиной около пяти метров. Они покрывают их тела, словно короткая щетина, и отстреливаются с довольно приличной начальной скоростью. К тому же эти снаряды полые и накачаны чем-то вроде нашей биомассы, только очень взрывоопасным. Каждый левиафан покрыт такой шерсткой почти полностью, и, чтобы попасть в цель, ему совершенно не нужно разворачиваться и прицеливаться. Он дает залп всем боком, с которого приближается враг, и уйти из зоны поражения просто невозможно.
– С таким подходом к ведению боевых действий мы уже сталкивались, – заметил я. – Справимся.
– Новые щетинки отрастают примерно за земной час, – добавил Викторов. – С этим ты тоже готов легко справиться?
– Сколько их? – повторил я свой вопрос.
– Я же ответил, – снова попытался ускользнуть Адмирал. – Много.
– Не искушай меня без нужды, – строго предупредил его я.
– Несколько миллиардов. Может быть, семь или восемь, – нехотя ответил биомех.
– Средние габариты, насколько я понял, примерно словно у земного крейсера?
– Ближе к авианосцу, – поправил меня Викторов. – Кстати, в основе их системы жизнеобеспечения лежат реакции вещества и антиматерии. При неполной аннигиляции возникает уйма энергии. Понимаешь, к чему я клоню?
– Это они подсказали тебе способ защиты от нейтронного оружия?
– Совершенно верно, – уже совсем ангельским голосом ответил Викторов. – У вас нет ни единого шанса.
– Зачем же им понадобилось создавать из вас пятую колонну, если они настолько хорошо вооружены и защищены?
– Они в пути уже миллионы лет. Такой грандиозный жизненный опыт подсказал им главный принцип любого вторжения: нельзя недооценивать противника. Если есть малейшая возможность ослабить его мощь – ее следует использовать.
– Разумно, – согласился я.
– Еще бы, – поддакнул Викторов. – С мозгами у пришельцев все в полном порядке.
– В отличие от тебя, – я не смог отказать себе в удовольствии лишний раз задеть биомеха.
– Мне казалось, что о себе мы уже все выяснили, – наконец-то отреагировал на мои уколы Адмирал.
– Почти, – ответил я. – Осталось выяснить, как тебе удалось стать Адмиралом флота.
– Это долгая и скучная история, – заверил Викторов.
– Я не спешу, – сказал я.
Спешить и в самом деле было некуда. В распоряжений людей оставались целые сутки, а без полной картины происходящего, прорисованной хотя бы в одной человеческой голове, успешное разрешение кризиса представлялось нереальным. Я должен был узнать абсолютно все. Возможно, даже больше, чем знал сам Адмирал. Ведь любая незаметная деталь, штрих, безобидная на первый взгляд слабость противника могли подсказать нужный ответ.
Нельзя придумать лекарство от неизвестной болезни. Нельзя победить врага-невидимку. Психологию левиафанов следовало сначала понять, а потом найти в ней уязвимое место. Вот и вся арифметика. Проще простого…
Хотя можно было, конечно, не мучиться и сразу выпрыгнуть в открытый космос без скафандра или застрелиться…
– Теперь вы видите, насколько стремительна наша жизнь и ничтожны невообразимые расстояния, разделяющие братские галактики? Посудите сами, дорогие друзья, еще восемь часов назад мы были твердо убеждены, что начали войну против агрессивной и бесчестной Империи Баргона, а теперь я веду прямой репортаж из офицерского собрания Семь тысяч пятой пограничной армии с планеты Порт-Артур. Здесь сейчас проходит расширенное совещание представителей трех армий. Объединенный флот Галактики представляет фактический командующий генерал Сыромятин и его первый заместитель генерал Ли. Армия Баргона представлена главнокомандующим генералом Ветром и начальником штаба генералом Мечом. Наконец, третья группа участников совещания – это офицеры вооруженных сил Союза Семи Систем, полковник Кински и старший офицер Краусс. Расширенный характер совещания определяется присутствием большого числа наиболее опытных офицеров всех трех армий. Рядом со мной расположились пилоты с Марсианской базы истребителей-перехватчиков. Командир полка майор Гордеев, командир сводного отряда лейтенант Сверчков и его заместитель офицер Платонов. Не могу не задать им несколько вопросов… Господин майор, насколько тяжело пришлось вашему полку в последние часы?
Корреспондент уселся рядом с пилотами, а камеры инфопотока переместились и зависли напротив офицеров. Гордеев невольно поправил воротничок кителя и откашлялся.