– Назови хоть одну жестокую вещь, которую я сделал сегодня.
Именно то, что ты делаешь сейчас, чуть не вырвалось у нее. Ее тело отчаянно стискивало его плоть, спина выгнулась так, что соски, мокрые и тугие, оказались на воздухе – но ничего жестокого не происходило. Саммер наслаждалась.
– Скажи мне, Саммер. – Он опять медленно сдвигал ее, и она сопротивлялась, не желая разъединяться.
– Правда в том… – выдохнула она.
В награду он дал ей надвинуться на него. Она негромко застонала – от удивления, что чувствует себя достаточно защищенной и может позволить ему увидеть, как ей хочется его.
– Так в чем же?
Саммер попыталась отвернуться, но Люк внезапно наклонился и начал целовать ее, в то время как сам безжалостно удерживал ее тело, оставаясь в ней только частично, и она не чувствовала себя наполненной.
Как это ему удается? Откуда у него такой незыблемый самоконтроль? Как и когда она сможет опять сломать его? Это было бы восхитительно…
– Говори, Саммер.
Он оторвался от ее губ, которые, как и все ее тело, хотели его, и проложил дорожку из поцелуев по ее подбородку и вниз, по горлу.
– Правда в том, что… я тебе не нужна, чтобы… – С каждым ее словом он чуть-чуть надвигал ее на свой возбужденный член. Она замолчала, и он остановился. – …ты чего-то достиг. – Она опять попыталась отвернуться, и в этот раз он позволил ей. Но воспользовался ее движением, чтобы укусить напряженную мышцу ее плеча. – Да ладно, – прошептала она, обращаясь к безжалостному городу, искрящемуся полукругом вокруг нее, – я знаю, что не нужна.
– Саммер. – Он убрал руки с ее ягодиц, перестав немилосердно контролировать и себя, и ее. – Как ты могла подумать, что не нужна мне?
Она уселась на нем поудобнее, чувствуя облегчение, ловя ртом воздух и отчаянно прижимаясь к нему.
– Вот прямо сейчас и взгляни на нас, – попросила она почти без надежды.
– Саммер. – Люк откинулся назад, его бедра переместились, и от этого движения все ее тело покачнулось. Он машинально провел большими пальцами по ее скулам. – Ты не нужна мне, чтобы я чего-то достиг. Это правда. – Она попыталась отвернуться, но он опять удержал ее. Он был нежен, но непреклонен, податлив, но и тверд, как железо. – Но ты мне нужна совсем для другого, – едва слышно добавил он.
Ее дыхание замерло. Она открыла глаза и увидела, что он самозабвенно смотрит на нее, будто на фоне полукруга Города Огней она была самым ярким светом и самым прекрасным созданием, какое он когда-либо видел. Саммер даже казалось, что ее душу и тело окунули в целительный бальзам, и то израненное существо, которое таилось в ней, под взглядом Люка захотело выползти ему в руки.
– Я даже сейчас тебе не нужна, – сказала она отчаянно. – Ты просто… играешь мной.
В его глазах вспыхнуло сначала удивление, а потом внезапное глубокое понимание – не ее, а себя. Он положил ладони ей на груди и провел мокрыми большими пальцами по соскам, заставив ее беспомощно извиваться, подталкивая свои бедра к его. Наслаждение нарастало, желание поднималось все выше и выше, не обретая удовлетворения. Только его руки могли дать ей его, и то, если он так решит.
– Играю, – мягко согласился он. – Мне нравится играть тобой, видеть, что я могу сделать с тобой. Мне доставляет удовольствие подчинять тебя, дарить тебе наслаждение. Ты можешь противиться мне, и мне это может… понравиться, но в следующий разу я снова подчиню тебя. – Голос Люка стал очень глубоким, ожесточенным, рвавшимся откуда-то из его глубин. – Мне это нравится.
Его слова возбудили ее. Она так разволновалась, что не могла сообразить, с чем должна спорить – с тем, что красива, или с тем, что он может делать с ней все, что захочет.
Люк внезапно сорвал Саммер с себя, несмотря на то, что она протестующе дернулась, и повернул так, чтобы она сидела спиной к его груди, а лицом – к раскинувшемуся под ними городу.
– О нет, не…
Она попыталась повернуться к нему, рассчитывая, что он скроет ее от города, даст ей возможность спрятаться за игрой воображения.
– Ш-ш-ш. – Он положил ее ноги по сторонам своих и широко раздвинул их, крепко держа ее ноги руками, пока она не перестала сопротивляться и неохотно уступила. Ей было неловко из-за того, что желание не уменьшалось, и она чувствовала себя беззащитной. – Мне это нравится, Саммер, – прошептал ей в ухо темный голос Люка, и его ладонь легла между ее ног. Она подскочила, а потом прижалась к нему ягодицами. – Мне это нравится, и мне это нужно. Мне нужно, чтобы ты была беспомощной в моих руках. Ты и понятия не имеешь, как это прекрасно. – Его другая рука играла с ее грудями, мягко сжимая их, нежно растирая чувствительные соски. Его длинный палец, нежный и дразнящий, погрузился глубоко в нее и повернулся. Она задохнулась от нарастающих ощущений. – Умоляй меня, Саммер…
– Я люблю тебя, – сказала она, и его палец напрягся внутри нее. Она застонала.
– И ты говоришь, что это я жесток, – процедил он. – А на самом деле жестокая ты. И не говори «я люб…». Скажи «пожалуйста».
– Пожалуйста, я люблю тебя, – беспомощно сказала она, и ее тело напряглось, стремясь к нему, к кульминации, к каждому его прикосновению. – Пожалуйста. Я люблю тебя, я люблю тебя…
Одной рукой он закрыл ей рот, а пальцы другой двигались у нее между ног, будто перебирая струны гитары в быстром, беспощадном ритме, пока Саммер не растеряла все слова. Она извивалась, но он крепко держал ее. Она выгибалась, пытаясь освободиться. Ее крик был заглушен его ладонью, а она сотрясалась, изливая свои душевные силы в его руки.
Люк резко повернул Саммер и сдвинулся вместе с ней к противоположному концу большой ванны. Он толчком вошел в нее, прижимая ее спиной к стенке. Она задохнулась от такой силы.
– Как ты прекрасна!
Вода стекала с его сухощавого тела, неуемного, с тугими мышцами. На его лице было дочиста выжжено все, кроме страсти.
Он повторял и повторял эти слова, будто она действительно была прекрасна. Она положила руки на его гладкие плечи.
– Перестань сдерживаться, – прошептала она. – Потеряй контроль.
Его тело сотрясалось в сильных, долгих судорогах, и он входил все глубже в нее.
– Держи меня, пока я это делаю, – прошептал он. – Не дай мне разрушиться. Не дай мне перестать сдерживаться.
Поэтому она обняла его так крепко, как только могла, чтобы удерживать его.
И он выпустил на волю всю свою необузданность.
Саммер лежала в кровати под большим пушистым полотенцем, и город казался ей совсем другим. Люк лежал сзади нее и нежно ласкал ей живот и груди, не раскрывая ее. Он уже накормил ее бананом и угостил божественным горячим шоколадом – восхитительной, упоительно сладостной, едва подслащенной темнотой, о которой она тайком часто грезила в детстве. Саммер и Люк лежали спокойно, и она удивлялась, каким на самом деле красивым был этот сверкающий, искрящийся город. Эйфелева башня за пологом дождя, который начался еще тогда, когда Саммер бегала, выглядела отчасти мечтательной, отчасти романтичной. Будто и она тоже была бы не против нагнуть свою гордую голову, свернуться калачиком и провести ночь в чьих-то объятиях. Саммер даже пожалела ее.