– Вы должны понимать, почему мы жертвуем некоторыми вещами во имя долга…
– Конечно, – подтвердила Марион с отсутствующим видом.
Может, отправить вместо себя кого-то в Финлариг? Но кого? Марион подышала на оконное стекло, которое сразу же запотело, и нарисовала на нем облачко, к которому добавила ножки и голову. Что, если выждать еще несколько дней? Дождаться конца сражения? Нет, это слишком рискованно. Несколько секунд она любовалась своим рисунком, потом пририсовала еще маленький хвостик и ушки.
– Полагаю, март или апрель – прекрасное время для…
Она послушно кивнула, рукавом стерла со стекла барашка и уставилась на свое отражение, как будто повисшее над картинкой заснувшей природы.
– О предстоящем бракосочетании будет объявлено заранее…
– О чьем бракосочетании? Кто должен объявлять и зачем?
– Джон, разумеется. О вашем бракосочетании!
– Джон? – шепотом повторила она, словно эта мысль не укладывалась у нее в голове. – Ну конечно, Джон! – воскликнула Марион и повернулась к графу, смотревшему на нее с некоторым недоумением.
– Вы меня слушали, Марион?
– О да! – без зазрения совести соврала она и ослепительно улыбнулась. – Мне пора собирать вещи, если, конечно, вам угодно меня отпустить… – На всякий случай она решила притвориться расстроенной. – Уверяю вас, граф, я отдам документ в руки вашему секретарю.
Бредалбэйн задумчиво посмотрел на девушку и вздохнул.
– Я рассчитываю на вас, дитя мое.
Марион резко повернулась на каблуках, отчего рыжие кудри и юбки взметнулись волной, и выбежала из комнаты. Ну конечно! И почему это сразу не пришло ей в голову? Брат отвезет документ вместо нее! Кому можно довериться, как не человеку, родному тебе по крови? Лишь бы только не опоздать!
Джон Кэмпбелл, наследник Гленлайона, как раз укладывал в походную сумку чистую сорочку.
– Не могу, Марион! Мне нужно ехать к отцу. Он ждет меня в лагере вместе с людьми из нашего клана. Я и так сильно задержался.
Девушка схватила брата, который теперь укладывал в багаж чулки, за руку. Он сердито посмотрел на нее, выдернул руку и вернулся к своему занятию.
– Джон! Это очень важно.
– Ты будешь проезжать через Финлариг, разве не так? Возвращайся домой, как приказал отец. Война – это для мужчин, тебе не стоит совать свой нос в это дело.
– Я не могу уехать. Ты не поймешь…
Разве смог бы ее брат понять, что она отказывается уезжать из замка Драммонд из-за какого-то Макдональда? Марион и сама пока еще не осознала, что творится в ее сердце последние несколько недель. С того самого дня, в Киллине. Но, чтобы убедить Джона, нужно было изложить ему какую-нибудь убедительную причину. Не оставалось ничего другого, кроме как рассказать правду… чуть подправив некоторые существенные факты.
– Понимаешь, Бредалбэйн отдает меня за графа Стретмора, и… Он будет сражаться…
– Что? – Брат смотрел на нее с нескрываемым изумлением. – Ты выходишь замуж за графа?
И он расхохотался. Марион смерила его сердитым взглядом.
– А почему бы и нет? Или я недостаточно хороша для него?
– Но у тебя же ни пенни за душой, сестренка!
– Богатое приданое – не самое важное в браке, Джон Кэмпбелл!
– Ты права, сестренка, но я уверен: Стретмор может иметь сколько угодно смазливых девчонок, и для этого ему не надо жениться на дочери разорившегося лэрда!
– Ты никогда не изменишься, верно? Всегда готов ужалить словом! – И она довольно-таки сильно ткнула его кулаком в грудь. – Что там, в этой груди? Неужели там совсем нет сердца?
– Ладно, я не хотел тебя обидеть, – отозвался брат, поднимая руки в знак примирения. – Но и ты, Марион, умеешь обидеть словом не хуже моего!
– Это потому, что у меня были хорошие учителя!
Джон потер лицо и закрыл сумку.
– Я бы с радостью помог тебе, Марион, но…
– Этот документ не должен попасть в чужие руки, от него зависят жизни многих, – обронила Марион и только потом подумала, что сболтнула лишнее.
Джон уставился на нее в недоумении. Девушка прикусила губу. Слова вырвались сами собой. Она быстро огляделась, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает. Конечно, не следовало выдавать ему секрет, но Джон вынудил ее.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я… Я не могу больше ничего тебе сказать!
– Марион, ты просишь меня проделать долгий путь – съездить в Финлариг и вернуться обратно, причем перед самым сражением, и отвезти документ, содержание которого мне неизвестно и из-за которого кто-то может пострадать, – сказал Джон, кладя сестре руки на плечи. – Ушам своим не верю! А о том, что я тоже могу погибнуть в этой поездке, ты подумала? Если я еду, то должен знать, что в этом письме!
– Я не могу рассказать тебе, Джон, это секрет!
Он разжал руки, в задумчивости потер подбородок, и взгляд его затуманился.
– Послушай, Марион! Я хочу тебе помочь, но я должен знать, что в этом документе. Я не хочу впутываться в историю, у которой могут быть неприятные последствия.
В маленькой комнатке, где Джон уединился, чтобы поспать немного перед отъездом в лагерь, стало темнеть. Несколько часов назад он вернулся из Гленлайона, куда отец посылал его уладить неотложное дело. Марион некоторое время смотрела на брата, характер которого за многие годы ей так и не удалось понять. Сдержанный, молчаливый, он всегда оставался для нее загадкой. Закрытый, словно устрица… Каким лэрдом он станет? Будет ли слушать и слышать своих людей?
Друзей у Джона было очень мало. Бóльшую часть времени он проводил в своей комнате с книгой или же забавлялся тем, что вскрывал какую-нибудь мелкую зверушку. Он не пытался скрыть разочарование, когда отец не позволил ему учиться на медика. На это в семье просто не было денег. Однажды ему предстояло стать лэрдом, и этого довольно, решил отец. И наилучшая карьера для будущего лэрда – это воинское дело. Мундир офицера придает своему хозяину значимости во все времена…
В свои двадцать один Джон Гленлайон был красивым юношей с густыми темно-рыжими волосами и ярко-синими глазами. Многие девушки клана вздыхали по нему, но он их словно и не замечал. Разумеется, Марион временами заставала его на сеновале то с одной, то с другой красоткой, но до серьезной сердечной привязанности дело не дошло ни разу. Иногда в ее голову приходила мысль, что сердце брату нужно только для того, чтобы перегонять кровь по телу…
На мгновение она задумалась, можно ли вообще доверять Джону. Но следующая же мысль убедила ее в правильности того, что она собиралась сделать: нельзя подвергать сомнению преданность ее родного брата своему клану. А значит, ему можно и нужно открыть правду. Ведь все-то, что ему нужно сделать, – это отвезти письмо в Финлариг и вернуться назад. Она, Марион, сейчас это сделать не может. Только не теперь…