– Он что-то говорил о марте или апреле…
– В стране восстание, а этот старый пройдоха решил поиграть в сваху! Хотя… Марион, надеюсь, ты не скомпрометировала себя? Ну, с этим Стретмором?
– Джон, как ты можешь…
– Почему же тогда Бредалбэйн так торопится с этим браком?
Марион передернула плечами, давая понять, что не знает. Что ж, говорить брату правду она не обязана. Тем более что свадьбе со Стретмором не бывать, это она для себя решила твердо. Конечно, отцу придется расплачиваться за упрямство дочери, но он поймет… По крайней мере Марион на это надеялась.
Марион быстро оседлала маленькую кобылку. Джон уехал два часа назад, увозя под камзолом драгоценный документ. За это время она успела организовать свой собственный «отъезд», назначенный на завтрашнее утро. Методы, которым отдавал предпочтение Бредалбэйн, временами не грех и позаимствовать… А деньги и вовсе творят чудеса! Марион щедро заплатила Хитер, горничной, которую приставил к ней старый граф по приезде в замок, и та всегда подтверждала слова молодой госпожи о том, что ей очень плохо (Марион притворялась больной, чтобы оттянуть отъезд в Гленлайон). Теперь Хитер предстояло отправиться в Финлариг переодетой в господское платье и в накидке Марион и там попросить аудиенции с секретарем графа, чтобы не вызвать подозрения у сопровождающих ее солдат. У секретаря она спросит, не нужно ли передать какое-нибудь послание в Гленлайон. Оттуда она поедет в Честхилл и передаст Амелии письмо с приказом приютить девушку, дать ей отдохнуть с дороги и отправить ее обратно в замок Драммонд, прихватив некоторые личные вещи для мисс Марион.
Она осмотрела двор. Он был пуст. Марион вскочила в седло и выехала на дорогу. Она еще раз проверила, спрятан ли в лифе кинжал, а в голенище сапожка – ее верный sgian dhu. Ощутив прикосновение металла к теплой голени, она пришпорила кобылку и нырнула в ночь. Путь ее лежал на юг, в Ардох, к лагерю якобитов.
13 ноября 1715 года
Живые ленты, ярко-красные на фоне белесого неба, вились по покрытым инеем холмам Шерифмура: армия герцога Аргайла выстраивалась в боевой порядок, образуя «кровавые капли», которые медленно стекали вниз по склонам и застывали на холоде, так и не достигнув позиций противника.
Герцог Аргайл гарцевал на белом скакуне в некотором отдалении от войск. Отголоски барабанов sassannachs заполнили долину. У Дункана, наблюдавшего за перемещением сил противника, от этого звука мороз шел по коже.
Слухи о том, что сражение случится в считаные часы, подтвердились. Последнюю ночь армия мятежников провела в Кинбуке, на промерзшем берегу речушки Аллен. Граф Мар отдал приказ постоянно иметь при себе оружие и готовиться к бою. Палаток ставить не стали. Враг был совсем рядом. Если бы у него спросили, спал ли он в эту ночь, Дункан бы не знал, что ответить. Тело его занемело от лежания на холодной земле, сердце стиснуло страхом. Мысли путались с обрывками сновидений. Впрочем, может, пару часов он все-таки и поспал. Хотя разве может человек мирно почивать с мечом в одной руке и кинжалом в другой, да еще зная, что в ближайшие несколько часов ему если и придется еще прилечь, то этот отдых может растянуться на целую вечность?
Армия якобитов снялась с лагеря на рассвете, прошла вдоль реки почти до самого Данблейна и остановилась в километре от городка. Предполагалось, что здесь она должна встретиться с силами Аргайла. Граф Мар выслал вперед эскадрон разведать обстановку. Конники вернулись быстро, закусив удила, и принесенная ими новость поразила всех: Аргайл уже на равнине Шерифмур! Это означало, что он готов дать им столь ожидаемую и вселяющую такой страх битву.
Мар спешно созвал военный совет, чтобы решить, принимать вызов или отказаться от сражения. Несколько недель ожидания и бездеятельности дали себя знать. «В бой! В бой!» – скандировали солдаты. Воинственные крики взлетали над лесом воздетых к небу двуручных клейморов, мечей и мушкетов. Решение было принято. Мар лично командовал размещением армии на боевых позициях, и все маневры были произведены со скоростью и эффективностью, которые сделали бы честь любому генералу. Передние позиции заняли отряды хайлендеров генерала Гордона, насчитывавшие около четырех тысяч солдат. Кэмероны, Макдугалы, Макрэ, Стюарты из Аппина, Маккиноны, Макгрегоры и Макферсоны образовали левое крыло, заканчивавшееся эскадроном из Пертшира. Макдональды из Слита, Гленгарри, Кеппоха и Гленко, Маклины и Кэмпбеллы из Гленлайона заняли свое место в правом крыле, заканчивавшемся эскадроном из Стирлинга. На вторых позициях оказались пехотинцы, представители знатных фамилий: Маккензи из Сифорта, Гордоны из Хантли, Мюрреи из Тулибардина, что в Атолле, Драммонды, Страталланы, Робертсоны и Моулы из Панмура. Им сопутствовали эскадроны Ангусов и Китов из Маришали. В общем в распоряжении Мара оказалось порядка восьми тысяч человек и более четырехсот человек резерва, которым было приказано держаться в арьергарде. К этим четыремстам причислили и Макгрегоров.
– Как думаешь, уже скоро?
Лиам посмотрел на Ранальда, который переминался с ноги на ногу и потирал руки.
– Не знаю, Ран. Аргайл до сих пор строит свою армию.
– Жуткий холод! – пожаловался юноша, дуя себе на пальцы. – Я так закоченел, что не почувствую, наверно, если меня и мушкетной пулей прошибет!
– Это не смешно, Ранальд! Да и не время сейчас для шуток.
Ранальд усмехнулся и щелкнул брата по уху.
– Что я слышу? Неужели мой братец сдулся? Боишься, Дункан?
Дункан посмотрел на него с угрозой.
– Ничего я не сдулся, дурачина ты эдакая! Просто мне не нравится, когда ты говоришь… говоришь такое перед боем. И всё!
– А почему бы и нет? Или ты стал суеверным?
– Ран!
– Или ты грустишь, потому что дочка Гленлайона не захотела тебя…
– Ран!
– Ладно! Но признайся, ты думаешь о той чертовке, разве не так?
– Перестань, Ран!
Мысли Дункана были далеко. Конечно, он думал о Марион! Чего бы он только не отдал, чтобы увидеться с ней перед битвой, хотя бы один раз, чтобы сказать… Но что сказать-то? Что ему хотелось бы, чтобы она была с ним рядом… Вот только вряд ли она захочет его слушать, особенно после того, что случилось в том трактире, в Киллине! Нет, придется начинать все сначала. Он тогда зашел слишком далеко. Но сожалеть об этом бессмысленно. Хорошо, что сейчас она дома, в отцовском поместье Честхилл, вдали от ужасов битвы, которая вот-вот начнется. И наверняка беспокоится о своих родичах… Дункан знал, что на позициях между Макдональдами и людьми Гленлайона находятся еще Макдональды из Гленгарри.
Дрожащими пальцами Дункан потрогал значок на берете, проверяя, прочно ли он пришит, потом надел головной убор. Перед строем вышагивали взад-вперед глава клана Маклинов из Дуарта и молодой капитан Кланранальда, Аллан Мидартах. Со склонов холмов, похожие на длинные вереницы муравьев, по-прежнему спускались солдаты в красных мундирах. Очень скоро они выстроятся и двинутся на противника… Следуя примеру товарищей, Дункан отстегнул брошь, уложил ее в свой спорран и расправил плед – в бою он послужит дополнительной защитой.