Нельзя сказать, что эта психологическая проблема не волновала самого майора. Волновала, да еще как, но единственный сеанс психотерапии, на который решился Джемисон, закончился скандалом. Доктор, заявивший, что все беды плечистого и рослого ирландца связаны с неизлечимой импотенцией, лишился двух передних зубов, а Джемисон, получив привычное удовлетворение от вида крови и длинной нецензурной речи, клеймящей доктора и его родню, как злостных извращенцев, зарекся ходить к докторам, только если они не дантисты. Дантистов Джемисон уважал как своего рода коллег. Они делали людям больно и пускали кровь, майор подозревал, что так же как и он, получая от мучений пациентов и вида выдранных окровавленных зубов тайное удовольствие. С тех пор волнение за свое психическое благополучие превратилось в запретную тему, которую Джемисон избегал обсуждать даже с внутренним «я», с тем самым, которое частенько просыпалось по ночам и мучило майора досужими разговорами.
Поначалу справляться с болтливым и ехидным «Джемисоном-2» было нелегко. Он все время норовил завести разговор о бабских прелестях. Но когда майор стал комендантом форта и получил возможность ежедневно бывать в Окружной тюрьме Гатлинга, охраняемой военными и расположенной на территории форта, внутренний голос стал звучать реже. Ежедневные «кровопускания» на заднем дворе тюрьмы помогали Джемисону расслабиться и откинуть проблемы. Помогали гораздо лучше, чем любая психотерапия. А когда майор догадался забрести на женскую половину тюрьмы, второе «я» заткнулось окончательно. В первый раз Мясник перестарался, и после «беседы» с ним заключенную увезли в реанимацию, но впоследствии Джемисон стал более осторожен. Раз в неделю он наведывался в тюрьму, грязно ругаясь сек до крови очередную жертву, после чего надирался «фамильным» виски в компании главного надзирателя. Жаль, что слишком часто устраивать такие сеансы «релаксации» было невозможно, прокуратура округа Гатлинг и так смотрела на коменданта косо. Спасало одно: цивильные власти далекой Колонии были полностью зависимы от военных, а потому предпочитали закрывать глаза на их выходки. Все остальное время майор «перебивался случайными связями»: то бил солдат-новобранцев, то угощал зуботычинами нерасторопных официантов в офицерском клубе. Когда же началась война, появились пленные, дезертиры, шпионы... Майор даже забыл о тюремных «сеансах»...
– Я отстраняю вас, полковник Холли, от командования гарнизоном!
Эта фраза вернула Джемисона к реальности. Холли отстранен? И кто будет командовать вместо него? Сердце сладко защемило. Так бывало, когда плеть вспарывала нежную кожу какой-нибудь арестантки и капли крови брызгали майору в лицо. Джемисон задержал дыхание. Сейчас Стивенсон просто обязан сказать: «принимайте командование, майор Джемисон».
– Принимаю командование на себя, черт бы вас всех задрал! – прорычал Стивенсон.
Майор разочарованно выдохнул.
– Да, сэр, – промычал Холли. – Понимаю, сэр.
– Вон отсюда, тупой индюк! – Стивенсон брызнул слюной. – А вы, майор, останьтесь!
Джемисон даже не взглянул в сторону удаляющегося на негнущихся ногах полковника. Майор преданно вылупился на генерала.
– Я получил сообщение по гиперлинии, – чуть успокоившись, сказал Стивенсон. – Дивизия быстрого реагирования генерала Прайса и два мобильных батальона из форта Пайн скоро будут здесь. Десантная группа Шестого флота тоже готова к высадке. Часа через два в районе форта Гатлинг не останется ни одного землянина.
– Отлично, сэр!
– Да, это плюс, Джемисон, но вы же знаете, что десантники генерала Гордеева не отступят.
– Да, сэр!
– Но нам больше нечем их контратаковать!
– В этом нет необходимости, сэр. Купола удержат землян до подхода наших.
– Вы так считаете? – Стивенсон развернул висящую в воздухе над компом голограмму, так, чтобы Джемисон видел подписи чуть ниже «картинки».
– Сейс... мо... грамма, – прочитал майор. – Землетрясение, сэр?
– Четыре землетрясения! – генерал взмахнул рукой и сейсмограмму сменил объемный виртуальный макет форта: от куполов, до подземных коммуникаций. – Земляне роют под форт подкоп, майор! Инженер-капитан Зарайтис утверждает, что две из четырех землероек идут точно на подвалы штаба. Понимаете, что это значит, Джемисон?
– Да, сэр, – майор энергично кивнул. – Мы блокируем землян в подземелье. Они не выйдут на поверхность.
– Нет, майор, вы не поняли. Они не собираются выходить! Они хотят отключить генераторы куполов, которые упрятаны под южным крылом штабного здания! Поэтому землян следует не блокировать в подземелье, а встретить ураганным огнем, когда они только полезут в наш подвал через пролом в стене. Отправьте в подземелье самых опытных бойцов. Земляне не должны прорваться к генераторам!
– Да, сэр! Я лично возглавлю противодиверсионный отряд! Разрешите привлечь к операции весь Отдельный батальон рейнджеров?
– Можете загнать в подвалы гарнизон целиком, но убейте всех землян, майор, – устало сказал генерал. – Глупо будет сдать форт и погибнуть за час до победы.
– Да, сэр! – Майор отдал честь и собрался уже броситься выполнять приказ, но путь ему преградил взмыленный посыльный.
– Сэр, на втором посту проблемы со связью, сэр!
– И это повод врываться без доклада? – Стивенсон упер руки в бока. – Что за срочность, рядовой?
– Там парламентер, сэр! – Рядовой вытянулся в струнку.
– Кто? – Генерал перевел удивленный взгляд на Джемисона.
Тот пожал плечами. С парламентерами он не разговаривал ни разу. К таким древним способам ведения военных дел не прибегали уже давно. По крайней мере, не на памяти Джемисона. Генерал Стивенсон, наверное, тоже не припоминал ничего подобного. Какой смысл вести переговоры лицом к лицу, если можно наладить видеосвязь? На худой конец – радиоконтакт. Зачем рисковать жизнью, являясь под стены вражеского форта? Впрочем, если вести речь о форте с силовым куполом, все объяснимо. Радиоконтакт и связь по лучу сквозь купол невозможны, а чтобы переговорить в гипердиапазоне, следует знать сверхсекретный матричный код абонента – обмениваться с противником такими кодами на войне не принято.
– В каком звании парламентер и чего он хочет?
– Капитан десанта, сэр! Сказал, что уполномочен вручить ультиматум!
– Что? – Глаза у Стивенсона и вовсе полезли на лоб. – Они там водки обпились или голландских сигарет покурили? Какой, к черту, ультиматум?!
– Не могу знать, сэр!
– Да я вас и не спрашиваю, рядовой. Свободны!
Когда посыльный умчался, Стивенсон помотал головой, будто пытаясь отогнать наваждение, и снова уставился на майора.
– Я могу получить ультиматум, сэр, – угадав невысказанные пока мысли начальства, сказал Джемисон, – и ответить.
– Час от часу не легче. – Генерал сел в раскладное кресло-качалку. – Ультиматум! Ответить... Чтобы ответить, надо знать, чего они хотят.