Мама повернулась. Хмуро посмотрела на меня.
Юлечка приближалась.
Мама ее не видела.
Вспомнилось, как я орала, когда меня везли из деревни. Весь тот страх разом толкнулся в горло, так что стало нечем дышать.
– Мама! – прохрипела я, сгибаясь пополам.
Юлечка была рядом. Она подняла руку.
– Стой!
Жуть холодом окатила руки и ноги. Я бежала, но не чувствовала тела. Ничего не было. Только тишина. И тонкая струна звенела, звенела, готовая лопнуть.
Я успела. Руками вперед налетела на Юлечку, готовая разорвать, исцарапать, столкнуть с причала, только бы она не коснулась мамы.
Еще я успела удивиться. Юлечка слушала что-то такое веселенькое, со звонкой скрипкой.
Больше ничего у меня не получилось. Не встретив препятствия и не затормозив, я сверзилась с пирса навстречу волне. В распахнутый рот попала вода. Я неудачно вдохнула и начала тонуть.
– Рика!
– Едрит твою губернию!
Пирс заканчивался небольшой приступочкой, на которой я и пыталась удержаться. Сверху прилетел спасательный круг «Сапфира», и я чуть не упала вместе с ним в море. Он заехал по голове и покатился дальше. В волны. Эти же волны мне круг и вернули. Я неловко держала его за шнур, боясь упустить. Утонет ведь, дурак.
Болели колени, болели ладони, болело плечо – им я особенно приложилась. Голове, встретившейся с кругом, было уже все равно.
– Ну что ты, солнышко, – плакала мама. – Мы обязательно доедем до Соловков. Не расстраивайся. – И тянула ко мне руки.
Я не расстраивалась, я была в ярости. Увижу Юлечку – прибью! Провела, опять провела! Теперь мама будет меня держать за припадочную: чуть что – сразу в море кидаюсь. А я не собиралась в него бросаться. Это все Юлечка.
– Это она! – кричала я маме.
Добрая мама соглашалась, помогая мне карабкаться.
Сторож опускал багор, угрожающе покачивая перед моим лицом острым крюком.
– Давай, девка, давай! – бубнил он.
Я обняла спасательный круг и закрыла глаза. Волны смывали слезы.
Сторож дал нам немного просохнуть в своем домике, пока заносил в свой журнал происшествие. В другие дни никаких происшествий не было, зато сегодня – на три строчки.
Мама успокаивала меня, я успокаивала маму. Она не верила, что я спасала ее от Юлечки. Думала, что я бежала топиться. Сторож качал головой. Теперь и он понимал, что мне срочно надо на Соловки.
Консьержка в гостинице «Беломорская» нам обрадовалась.
– А я знала, что вы никуда не поедете! – сообщила она. – И номер пока не убирала. Заселяйтесь. Тут еще люди приехали. Они тоже не могут на Соловки попасть. Вместе веселее.
Новые жильцы оказались шумными и активными. Они заняли собой все пространство, включая туалет и ванную комнату. Кухня плыла в жирном чаду.
Я вяло переоделась, высушила волосы, легла на кровать. Я знала, что мама меня в покое не оставит. Это не в ее духе. Сейчас нас опять куда-нибудь понесет. Как будто одного вчерашнего музея было мало.
– Значит, так, – бодро сообщила мама, – завтра едем на поезд до Архангельска. А пока сходим куда-нибудь. Надо развеяться! – Ну, что я говорила? – Здесь одно место есть – Залавруга, древние петроглифы. Идем?
Вспомнились олени. Рядом с ними в музее появилась Юлечка. Кажется, она их гладила.
Я села, завернулась в одеяло. Никуда не хотелось. Может, сказаться больной?
– Узнаю, как туда добираться, – не сбавляла оборотов мама.
На оленях. Это будет долгий-долгий путь под мерный убаюкивающий шаг. Оленя поведет Юлечка.
– Уже встала? – забежала в комнату мама. – Пошли. Такси приехало.
И сразу исчезла. А я осталась. Зачем я опять про эту Юлечку подумала? Будь у меня хоть что-то под рукой, я бы ей врезала! А лучше всадила бы пулю в лоб, чтобы она уже не могла вернуться. Выхватила бы кольт из кобуры и так – бац! Или из лука бы выстрелила, как те охотники на фотографиях. Петроглифы…
Из номера я выходила, чувствуя себя героем боевика. Рука искала в кармане пистолет.
– Ну, что ты там? – подгоняла мама, но я не торопилась. Сначала выглядывала и только потом шла. Из дверей выглянула. Из-за угла. Все чисто. Периметр безопасен, можно двигаться. За столиком консьержки пусто, я за него. Дверь. Не видно, что за ней. Смеются за спиной. Я крадусь… Осторожненько… осторожненько…
Нет, ну кто решил, что мой лоб самый прочный и по нему надо стучать постоянно? Мама ворвалась, шарахнув дверью. Собиралась ругаться, в результате успокаивала. И всю дорогу в такси тоже. Дорога у них тут… Не дорога – одни ухабины. Под конец голова у меня уже болела не только от удара, но и от тряски и вообще… Пожаловаться всласть не успела, потому что машина развернулась на пятачке, водитель сообщил, что нам «туда». Еще и рукой махнул. Сказал, два километра – и мы у цели.
Бодрая мама вскинула рюкзак и зашагала «туда». Я последний раз оглянулась. Видимо, у Юлечки с машинами раздружбан, не догоняет она их. Вот поезд – другое дело. Или лодка.
Первым препятствием оказалась река.
Не очень широкая. Мелкая – до середины из нее торчали валуны. По берегам буйная зелень – елки, березы, что-то еще лиственное. Вода как будто стоит. Это вам не наша зигзагообразная переплюйка. Хотя ширина у них примерно одинаковая. Через речку перекинут мост, бревенчатый. Вход на него украсили ветками и прутиками. Красиво. Торцы бревен кровожадно выкрашены в красный цвет. Брутальненько так.
Мост прочный, под ногой не качается, перила из тонких стволов. Мост переходит в неширокую темную тропу. Стеной встают высоченные деревья. Камни затянуты мхом. И сразу влажно, и сразу комары. Мы с мамой прибавили шагу. Под ногой чавкало. Комары гудели отовсюду и так же отовсюду налетали, впиваясь разом во все места.
Ай! Я побежала. Остановилась, только когда деревья расступились и легкий ветерок сдул эту кровососущую мерзость. Взгляд мой уперся в карту. Оказывается, река, через которую мы переходили, называется Выг. Очень приятно. Но комаров у вас много. Залавругой был приток основной реки, сейчас пересох, осталось от него одно название.
– Рика! Куда ты опять?
Я попыталась предварительно осмотреть территорию, обошла информационный стенд, но мама… Вечно эти мамы все портят.
– Вот, это Дмитрий, он нам все расскажет.
Дмитрий был необычен. Мы с мамой в джинсах, в кедах, в куртках и свитерах, я так вообще капюшон натянула. А Дмитрий в футболке и бермудах. Ноги в царапках. Разбитые сланцы. Лицо очень приятное, спокойное. Глубоко утопленные небольшие глаза, и голос такой…
– Ну что же, пройдемся, – мягко пригласил Дмитрий.
Перед нами были кусты, тропинка раздвигала их и выбиралась на свободное пространство, где были только камни, камни, камни. Поначалу мох еще пытался бороться, отвоевывая жизненное пространство, торчали кусты, но дальше шли уже только ровные плиты, потрескавшиеся, вздыбленные, а местами вылизанные ветром, снегом и водой до гладкости небывалой. Камень под ногой был необычайно надежен. Над каменным полотном начинались деревянные мостки с перильцами.