– Когда вы с Беном Чатсфилдом начали встречаться?
– Как вы познакомились?
– Как вы относитесь к тому, что компания Чатсфилдов собирается поглотить компанию Харрингтонов?
Бен ощутил, как напряглась Оливия, но улыбка все так же сияла на ее лице. Она была настоящим профессионалом. Он взял ее за руку, улыбнувшись ярким вспышкам камер.
– Оливия не желает сегодня вечером говорить о нас, – заявил он фотографам несколько шутливым тоном, чтобы они не почувствовали, что их отшивают. – Она хотела бы поговорить о фильме… – К счастью, он быстро вспомнил название. – «Вечное голубое небо». Не могу дождаться, когда начнется сеанс.
Репортеры продолжали засыпать их вопросами, а Бен, обняв Оливию за талию, пошел с ней к кинотеатру.
– Спасибо, – пробормотала Оливия, когда они миновали последнего репортера и оказались в холле.
– Это входит в перечень моих услуг.
Она повернулась к нему с улыбкой на лице, но ее глаза были подозрительно прищурены.
– Почему ты так ведешь себя со мной? Вряд ли я успела тебя очаровать.
Бен засмеялся, ему нравилась их беседа. И то, что он видел. Маленькое серебряное платье Оливии было действительно маленьким. Оно обнажало длинные, стройные, загорелые ноги. Бену хотелось снова и снова прикасаться к ее гладкой коже.
– Я просто хороший парень.
– Что-то не верится.
– Видишь ли, мой брат тоже за то, чтобы наши фиктивные отношения продолжались.
Оливия нахмурилась:
– Ты имеешь в виду Спенсера? Зачем ему это?
– Шумиха в прессе, особенно касающаяся кого-то из Харрингтонов, только навредит ему в делах.
– Он все еще собирается выкупить у нас компанию.
Оливия тяжело вздохнула, скорее от усталости, чем от злости, и Бен полюбопытствовал:
– Тебя это сильно волнует? Ты хочешь, чтобы компания осталась у вас?
– Я не знаю, – ответила Оливия. – Я не проявляла особого интереса к нашему бизнесу, но он всегда у нас был. – Она замолчала, на ее лице промелькнула тень. – Порой я думаю, что нам всем было бы лучше, если бы у нас больше не было компании. Изабелл и Джон постоянно заняты и… – Она прикусила нижнюю губу и покачала головой. – Мне не стоит обсуждать это с тобой. Ведь получается, что ты мой враг.
– Да, и к тому же вроде как твой бойфренд.
– Ситуация непростая, не так ли? – Оливия тихо засмеялась. – О чем я только думала, заявив тому журналисту, что мы встречаемся!
– Ты не думала, помнишь?
– Верно. – Оливия еще раз качнула головой, а затем одарила Бена игривой улыбкой, от которой его сердце сжалось.
Инстинкты Бена с трудом поддавались контролю, поскольку долгое время у него не было женщины. Он погрузился в работу и тратил силы на то, чтобы скрывать свои эмоции.
– Так, значит, ты согласился на мое предложение, – протянула Оливия, – потому что тебя заставил брат.
От внезапной вспышки гнева его мышцы напряглись, кулаки сжались. Он сделал глубокий вздох, заставив себя расслабиться.
– Мой брат не указывает, что мне делать, – сказал Бен спокойно. – Это я сделал ему одолжение.
– Леди и джентльмены, пожалуйста, займите свои места!
– Пойдем. – Он потянул ее за собой.
Актриса, которая была смутно знакома Бену, подошла к ним и приветствовала Оливию, поцеловав ее в обе щеки:
– Рада тебя видеть. Не можешь дождаться, когда увидишь окончательный вариант фильма?
Надо отдать Оливии должное, она лучезарно улыбнулась женщине:
– Да, не могу дождаться. Работа была долгой, верно?
– Кто это? – спросил Бен, когда она попрощалась с актрисой.
– Лиз Челлис. – Оливия удивленно взглянула на него. – Самая известная в мире актриса.
– Ее лицо мне знакомо.
Она засмеялась, затем они заняли места в третьем ряду. Свет в зале погас.
Бен особо не задумывался о фильме, который ему предстояло посмотреть. Он был слишком занят мыслями о том, что ему необходимо разыграть спектакль, а он был очень плохим актером. К тому же Бен терпеть не мог притворяться.
Но уже через несколько минут после начала он увлекся сюжетом. События фильма происходили во времена Великой депрессии, история была несколько мрачная и драматичная. Оливия выглядела просто очаровательно.
Но не ее внешность привлекла его. Оливия играла роль старшей дочери главного героя, которая пыталась прокормить семью, после того как ее муж уехал в Чикаго на заработки. У Оливии было не так много реплик, но она завоевывала внимание зрителей чувством собственного достоинства, эмоциональной сдержанностью. Бен поверил в то, что она действительно Грейс Вилтон, женщина, потерявшая надежду. Ему даже захотелось помочь ей поверить в лучшее. Глубина собственных эмоций удивила Бена. И даже несколько смутила. Когда он в последний раз расчувствовался в кино? И все же он не мог оторвать взгляд от Оливии на экране… и от той женщины, которая сидела с ним рядом.
Как только свет зажегся, Оливия облегченно выдохнула.
– Ты получила удовольствие, – тихо спросил Бен, – или это стало для тебя пыткой?
– И то и другое. – Она повернулась к нему с тем же беззаботным выражением, но Бен заметил искорку беззащитности в ее карих глазах. – Ну что? Каковы впечатления?
– Фильм замечательный. Если честно, я считаю, что ты сыграла очень хорошо. Фильм был несколько мрачноват, время от времени уходил в философию, но я поверил в то, что ты Грейс Вилтон.
– Правда?
– Ты удивлена?
– Нет, просто… – Оливия стала теребить изящный серебряный кулон в форме сердца. – Я не знаю, как себя вести, когда ты так мил со мной.
– Можешь тоже быть со мной милой, – предложил Бен, и тут же щеки Оливии залила краска.
Они что, флиртуют? И насколько милой она должна быть с ним? Очень-очень милой?
– Пошли, – сказал он, не желая усложнять то, что и так было непростым. – Все направляются в холл.
– Там состоится небольшой прием, – напомнила Оливия. – Ты не против?
– Все нормально.
Но все прошло не так уж гладко. Часа, потраченного на ничего не значащие беседы и новые знакомства, ему хватило с лихвой. Бен ненавидел наигранное светское общение, которое стало еще невыносимее оттого, что им с Оливией приходилось поддерживать имидж влюбленной пары. Они позировали перед фотокамерами, разговаривали с людьми, которые были Бену незнакомы, и сочинять небылицы о своих отношениях. Правда, Оливия взяла эту работу на себя, и у нее хорошо получалось. Однако Бена все это раздражало. У него скопилось слишком много неприятных воспоминаний, связанных с ложью. А Оливия оказалась отменной лгуньей.